Женюсь на дочери магната - Юлия Крынская

Луки. Но страсть Егора, его слова и ласки вскоре развеяли мои сомнения. Он действительно боялся, что утром я пожалею, что пришла в его постель.

– Да, – срываю поцелуй с губ Егора. – Я приехала за тобой.

– Уверена? – Егор поднимает меня к себе на бёдра и прижимает к стене.

Дрожь охватывает моё тело. Цепляюсь за Егора руками и ногами.

– Я жалею только об одном.

– О чём же? – улыбается он, прижимаясь ко мне низом живота.

– О том, что не смогла дать отпор… там… внизу… – кровь приливает к моим щекам. Слетело с языка. – Всю жизнь буду жалеть о том, что произошло между мной и Лукой этой ночью.

– Забей! Но, если хочешь, сожжём тот сарай сегодня. – Егор покрывает поцелуями мои плечи.

– Ты так просто относишься к тому, что произошло?

– Нет. Если бы я знал, что этот поганец потащил тебя туда изнасиловать, втащил бы ему по первое число. И втащу, – Егор смотрит на меня с такой болью в глазах, что мне становится неловко. Зачем я ему напомнила о Луке? Нужно вычеркнуть бывшего парня из памяти. Бесповоротно. Но очередной вопрос срывается с губ.

– Ты думал, что мы уже давно… Того-этого?

– Да.

– Неловко, – прижимаюсь затылком к холодной стене. – Не нужно было заводить этот разговор. Прости.

Егор отпускает меня и прижимается лбом к моему лбу.

– Мы снова опаздываем на зарядку. Но я хочу закрыть эту тему раз и навсегда.

У меня перехватывает дыхание. Понимаю, что нужно найти самые важные слова:

– Я не жалею, что провела эту ночь с тобой.

– Значит, все последующие мои? – улыбается Егор.

– Да!

– По рукам! А теперь погнали.

Мы выбегаем из здания гауптвахты и мчимся к выходу, ведущему к морю. Лечу по ступеням вниз, точно у меня выросли крылья. Народ на берегу снова стоит из-за нас в планке. Устроят нам с Егором тёмную.

– Вольно, – поднимает Вадим отряд и, смерив нас уничтожающим взглядом, кивает на два вещмешка возле своих ног: – сегодня бежите с грузом.

Безропотно поднимаю тяжеленный рюкзак. Всю гальку с пляжа туда, что ли, собрали?

– Товарищ командир, она же девушка! – Егор выхватывает рюкзак у меня из рук.

– Разговорчики! – рявкает Вадим.

– Нельзя ей бегать с такими тяжестями, – не унимается Егор.

– Нормально всё! Я справлюсь! – касаюсь его плеча.

От Вадима не ускользает этот невинный жест. Он хмурится и добавляет:

– А не справится, потащишь ещё и вещмешок подружки.

Егор помогает мне взвалить груз на спину и подтягивает ремни. Закидывает на плечи свой. Командир поворачивается к отряду.

– Заходим в воду по колено и бегом вдоль берега…

– В кроссовках? – Глаза мои сейчас вылезут из орбит или от тяжести, или от изумления.

Вадим, не глядя на меня, продолжает громогласно:

– А папенькины дочки, если чем-то недовольны, могут хоть сейчас собирать свои вещи и убираться к дьяволу!

– Я справлюсь, – вытягиваюсь по струнке.

– Тогда оба в строй! Живо!

Мы с Егором встаём, как и вчера, в самый конец шеренги.

– Заходим в воду по колено и бегом вдоль берега три километра, – повторяет Вадим. – Дальше подъём и возвращаемся в часть.

Злополучный сарай привлекает не только моё внимание. Егор тоже поглядывает на него. Он перехватывает мой взгляд и шепчет:

– Сожжём?

– У меня есть идея получше, – улыбаюсь ему.

Егор, похоже, понимает меня с полуслова:

– Мне нравится ход твоих мыслей, Мэл!

– В воду! – командует командир, и толпа с гиканьем бросается к морю.

Какое-то время мне удаётся бежать вровень с Егором, но вскоре я начинаю отставать.

– Давай рюкзак, Чебурашка! – останавливается он.

– Нет, ты беги…

Егор без слов вытряхивает меня из лямок рюкзака и вешает его себе на грудь.

– Погнали. Держи дыхание.

Я бегу, не смея проклинать судьбу за посланный мне кромешный ад. Ведь иначе я не встретила бы Егора, не поняла бы, что такое настоящая любовь. Узнав его, мне уже не хочется лезть на амбразуры. Даже качели не кажутся такими страшными, если я буду сидеть на них, качая детей Егора. Этот человек перевернул моё сознание за одну ночь. А как же Лука? Мы не сможем сосуществовать втроём. Поэтому качели мы поставим подальше от родительской усадьбы. А может, вообще остаться в Сочи?

– Мэл, жива? – хрипит Егор, карабкаясь передо мной вверх по склону. Вены на высоком лбу напряглись, лицо раскраснелось. Егор невыносимо прекрасен. Мне всё время хочется прижаться к нему. Егор переспрашивает: – Жива?

– Норм! Давай немного мешок понесу.

– Даже не думай! – Егор отворачивается и поднимается дальше.

Интересно взглянуть на его отца. Мне кажется, он глубоко порядочный человек. Сын Егора-старшего не может быть плохим. Просто у них с Егором-младшим небольшая размолвка.

– Я хочу познакомиться с твоим отцом! – пыхчу Егору вслед.

Он поворачивается и смотрит на меня, тяжело дыша.

– Если это удобно! – добавляю, смутившись своей неожиданной просьбы.

– Замётано! – Егор подмигивает мне. Пот струится по его лицу.

– Я не слишком много прошу?

– Бежим!

Усмехаюсь. Мы с Егором всё время куда-то бежим. Наверное, очень важно найти в жизни человека, который двигается с тобой в одном ритме.

* * *

Руслан

Наша с Фролом утренняя пробежка и зарядка закончились в сарае. Мы спрятались в нём, когда со стороны каменной лестницы с разбитыми ступенями послышался слоновий топот и громогласные командирские окрики. Мы хотели сами подняться к воротам части, но гора сама примчалась к Магомету раньше, чем он к ней пришёл.

– О, сейчас доченька нарисуется, – расцветает Фрол, пробираясь на четвереньках через груду спасательных жилетов к маленькому окошку с треснутым стеклом. – Всего ничего Мэл не видел, а соскучился, будто год прошёл.

– Да уж, – ползу за ним, – про Есю с Варей за месяц было меньше разговоров, чем про Меланьюшку в последние дни.

– Тихий омут пока ведёт себя безупречно и хлопот не доставляет. Близняшки вчера, как приехали, сразу спать легли. В лагере их приучили к нормальному режиму. Перед Мэл я в последнее время ощущаю себя виноватым.

– Это редкость. Обычно виноваты все вокруг.

– На Луку намекаешь? – оборачивается Фрол и мечет колючий взгляд. – Племяш твой у меня вообще на карандаше. Чуть не спортил девку раньше времени. Знаешь, я вчера думал в самолёте и решил, что поспешно этих двоих в мужа и жену записал.

– Мне будет жаль, если они расстанутся. Я привык видеть их вместе.

– В этом-то всё и дело! Мы привыкли видеть то, что нам удобно и не хотим замечать того, что хоть как-то выводит нас из зоны комфорта. Мэл первая, кто решилась на побег из неё… Слушай, а я то ли не вижу дочу,