Тебя ждёт наказание - Ронни Траумер

вообще отказалась от этой мысли.

– Нет! Я никогда не откажусь от этого! – твёрдо сказала я.

– Хорошо, в таком случае я помогу всем, чем смогу, – обрадовал Миша, и я кинулась на него с объятиями.

К сожалению, наши планы пришлось отложить, когда мама Миши серьёзно заболела, и врач сказал, что сделать уже ничего нельзя. Полгода она мучилась, высыхая на глазах, а мы с Мишей почти не отходили от неё.

– Ты стала мне как дочь, – едва слышно прошептала она мне. – Почему вы до сих пор не поженились? – ошарашила обоих своим вопросом. – Разве я тебя так воспитывала, сынок? – посмотрела с укором на Мишу. – Столько лет вместе, а ты до сих пор не взял её в жёны. Нельзя так, сын!

Мы никогда не обсуждали наши с ним отношения с его матерью, но казалось, что и так понятно, что мы как брат и сестра. Видимо, его мама была другого мнения.

– А я так хотела видеть тебя семьянином, знать, что ты совсем взрослый, что у тебя есть ради кого стараться, – со слезами на глазах выговорила она.

– Мама, мы не… – попытался Миша сказать правду, но я не могла ему позволить.

– Мы поженимся через неделю, – выплюнула я, и Миша округлил глаза. – Мы как раз пришли вам об этом сказать, так что не вздумайте опаздывать на нашу свадьбу.

– Ох радость какая! – обрадовалась женщина.

Посидели с ней ещё какое-то время и, обещав прийти утром, мы попрощались.

– Анна, – возмущённым тоном обратился Миша ко мне, когда мы покинули больничную палату.

– Миша, – резко повернувшись к нему лицом, я заставила его остановиться. – Она умирает, ей незачем знать, что между нами ничего нет. Мы поженимся ради неё, и пусть она уйдёт со спокойным сердцем. И с Агнесс мы вместе поговорим, она у тебя хорошая девочка и всё поймёт.

Агнесс и вправду всё поняла, даже была полностью со мной согласна, шикнув на Мишу, чтобы он не выпендривался. Через неделю мы скромно расписались в особняке Миши, а через месяц его мама скончалась.

В один день Агнесс поймала нас с Мишей за лёгкой ссорой, мы очень громко обсуждали план действии по поводу Горюновых и нам пришлось рассказать ей всё. Она заплакала, услышав мою историю, Миша с трудом её успокоил, а когда ему это удалось, Агнесс вытерла мокрые щёки и встала на ноги, словно воин на горе.

– Вы должны стереть их в порошок, – со злостью сказала она, на что мы с Мишей удивлённо переглянулись.

Она и уговорила нас не разводиться, что, мол, так будет даже лучше. И сейчас я не жалею, что мы её послушали. Оставив компанию на надёжного человека, мы собрали вещи и прилетели в Питер, когда Филипп начал искать себе инвестора. Разработанный нами план пошёл как по маслу, и я буду удовлетворена, когда размажу Филиппа Горюнова по стенке вместе с его папашей.

Так я думала до сегодняшнего дня, когда кокон льда, в котором покоилось моё сердце, не дал трещину.

– Ты готова? – спрашивает Миша, выдёргивая меня из воспоминаний.

– Как никогда, – уверенно говорю я.

Миша встаёт с пола и, протянув мне руку, помогает встать на ноги.

– Тогда надо выспаться, с завтрашнего дня ты совладелица «ГорКомфорт».

Несмотря на всю мою безэмоциональность и холод ко всему происходящему, не волноваться не поучается, и меня начинает потряхивать, когда на следующее утро переступаю порог «ГорКомфорт».

– Анна, – обращается ко мне Миша, после того как мы заходим в лифт. – Если почувствуешь, что тебя накрывает, сразу прими лекарства. Поняла? – обеспокоенным голосом говорит он.

– Поняла, – киваю с улыбкой, только чтобы он не волновался.

Нащупываю пузырёк в кармане, в десятый раз убеждаясь, что я его не забыла. За эти пять лет приступы паники и нервные срывы не отпускали, но со временем они стали реже. До нашего приезда в Россию. Тогда, в ресторане, я чувствовала, что вот-вот сорвусь, когда Филипп прижал меня к стене, и сама удивилась, что смогла совладать с собой.

Выходя из лифта на последнем этаже, нас встречает никто иной как Филипп Горюнов собственной персоной. Бросив короткий ненавистный взгляд на Мишу, он переводит глаза на меня. И только мне одной известно, чего мне стоило выдержать взгляд когда-то любимых глаз.

– Доброе утро! – разрывает наш зрительный контакт Миша, отвлекая Филиппа.

– Доброе, – сухо бросает он.

– Не подскажите, где кабинет бывшего совладельца? – вежливо, даже наслаждаясь ситуацией, спрашивает Миша.

– Конечно, подскажу, я же тут у вас на побегушках, – с неприкрытой иронией отвечает Филипп. – Лена! – кричит он, едва повернув голову влево.

– Филипп Антонович, – вырастает словно из неоткуда миловидная девушка.

– Покажи этим двоим, где кабинет Титова, – отдаёт ей распоряжение, не прекращая сверлить нас взглядом орехового цвета глаз.

– И соберите всех сотрудников, надо объявить о смене руководства, – с широкой улыбкой говорит Миша, специально раздражая Филиппа.

Филипп только сжал челюсть и, ничего не ответив, разворачивается и скрывается за дверью своего кабинета. С моих губ сорвался облегчённый выдох, и Миша крепче сжимает мою руку.

– Пройдёмте сюда, – вежливо приглашает Лена и жестом руки показывает в противоположенную сторону.

Проходим мимо конференц-зала и в конце натыкаемся на дверь с табличкой, где написано: «Директор «ГорКомфорт» Титов Василий Александрович».

– Это нужно снять и повесить новую, – говорит Миша девушке.

– Да, конечно, – улыбается та дежурной улыбкой и открывает дверь кабинета.

Миша пропускает меня вперёд как истинный джентльмен, и я переступаю порог. Помещение почти не отличается от кабинета Филиппа, разве что этот почти пуст, словно здесь никого и не было до этого.

Насколько мне известно, Титов не особо интересовался делами фирмы и мог заявиться в офис два-три раза за месяц. Но я не он, дело своё знаю, не зря училась в одном из лучших университетов Лондона. А если учесть, что эта компания тонет по моей вине, то и поставить её на ноги большого труда не составит.

– Если что-то понадобится, можете вызвать меня через селектор, – объясняет Лена, показывая на рабочий стол.

– Спасибо, – сухо отвечаю, и девушка, стушевавшись под моим взглядом, выходит из кабинета, оставляя нас с Мишей наедине.

Я прохожу по всему кабинету, изучая каждый уголок и вещь в этом помещении. Мысленно составляю список и ставлю галочку рядом с вещами, которые надо отсюда вынести. Останавливаюсь у широкого окна и устремляю взгляд в пустоту.

Ну вот этот день настал, я выполнила первый пункт из своего плана мести. Не то чтобы их много, но первый шаг всегда самый тяжёлый. Теперь, когда получила половину «ГорКомфорт», я могу перейти к следующему