Рождественские убийства - Дженнифер Роу

– А как насчет нее? – страстно прервала рассказ подруги Кейт. – Что чувствовала она?

– Кейт, я не говорю, что Роза права, а он – нет, – тихо произнесла Берди. – Я просто пытаюсь погрузить тебя в атмосферу, которая царила тогда в семье. Мы часто встречались в то время, и я понимала обоих, хотя моей подругой была Роза, а не Тим. И именно ей, а не ему я сочувствовала. Как бы то ни было, но через некоторое время Роза начала жаловаться, что Тим стал слишком много работать, задерживаться в офисе. Такое происходило даже по выходным, чего раньше за ним не замечалось. Сначала я задумалась, а потом начала по крупицам собирать информацию. Ну, ты знаешь, как это делается. Сплетни и все такое… Выяснилось, что есть женщина – мы с Розой обе были с ней знакомы, – которая вцепилась в Тима мертвой хваткой. А он, судя по тому, что я слышала, не слишком сопротивлялся.

– Красивая и без детей, полагаю, – презрительно усмехнулась Кейт. – Нет, правда, эти мужчины…

– Ты точно сказала. Она была свободна, точно птица, хладнокровна и собранна, организованная и изысканная. Именно о такой мечтают глупые мужчины, жены которых вдруг стали несчастными домохозяйками.

– Вот подлая. Как ее звали?

– Э… Ну скажем, Памела. Достаточно безлично звучит? Да, ты права. Знакомые женщины считали Памелу подлой и сразу ее раскусили. Во всяком случае, они увидели, что в ней нет ничего особенного. Но, очевидно, мужчины устроены иначе.

Кейт фыркнула.

– Но как бы то ни было, – продолжала Берди, – Роза ничего мне не сказала. И насколько мне известно, она никому об этом не говорила. Просто вдруг прекратила жаловаться, что Тим слишком много работает, перестала о нем упоминать. Роза стала очень нервной и опять начала курить. Так я узнала…

– Что она наконец поняла, что происходит.

– Судя по всему. – Берди задумчиво отпила кофе. – Я не знала, радоваться или печалиться. Много раз задумывалась о том, чтобы открыть Розе правду, но так и не решилась. Кроме того, я была уверена, что интрижка Тима скоро закончится и он наконец одумается. Ведь в Памеле не было внутреннего содержания, одни лишь прическа, одежда и макияж. А еще холодность и тщеславие. Роза же казалась такой уязвимой, и, как выяснилось, я ее недооценивала. Но мне действительно представлялось, что правда ее убьет.

– Лучше уж так, чем знать, что все вокруг чувствуют свое превосходство.

– Никто подобного и не испытывал, Кейт. Что бы ты почувствовала? Все ужасно злились.

– На мужа?

– О да. Но еще больше на Памелу. Эту профессиональную обольстительницу. Она могла заполучить любого мужчину. Так зачем ей тот, у кого есть жена и ребенок? Вот чего никто не мог понять.

– Но почему такая дискриминация? Всегда виновата женщина! Он ведь знал, что делает, верно?

– Я считаю, в данном случае мужчина – такая же жертва, как и женщина. Тим был не глуп, но Памела словно околдовала его. Подобное случалось и раньше. Памеле нравились сложности. Она любила уводить женатых мужчин. Это доставляло ей огромное удовольствие.

Кейт с минуту молча смотрела на подругу.

– Хорошо. Продолжай, – наконец промолвила она.

– Спасибо. В один прекрасный день Роза позвонила мне и пригласила в следующую пятницу на ленч – милый непринужденный девичник, ведь мы с подругами уже много лет так не собирались. Роза, я, Меган, Дебби и… Памела. Я спросила у Розы, уверена ли она относительно последней гостьи и понимает ли, что делает. Роза ответила, что для нее все ясно, и спросила, приду я или нет. Конечно же, я согласилась прийти, хотя мне совершенно не хотелось поощрять ее безумную затею, но…

– Ты не смогла устоять. Слишком сильно было любопытство, верно? – Кейт сочувственно улыбнулась и покачала головой. – Ты неисправима!

Берди почувствовала себя уязвленной.

– Совсем не так! Признаюсь, мне было любопытно. Но я не знала, что именно замыслила Роза, и подумала… что могу ей понадобиться.

Кейт задумчиво посмотрела на подругу.

– Ты пошла на ленч, чтобы оказать ей моральную поддержку, поскольку она твоя подруга и у нее проблемы?

Берди пожала плечами.

– Ты не такая бесчувственная, какой хочешь казаться, верно? – тихо спросила Кейт.

Берди снова пожала плечами, но на этот раз с раздражением:

– Дело не в этом. Просто у меня было нехорошее предчувствие. Поэтому я решила приехать в пятницу пораньше, чтобы разведать обстановку, пока никого нет. Нас пригласили к половине первого, так что я явилась в двенадцать. Судя по всему, Роза была совсем не рада видеть меня так рано. Хотя я не поняла почему. Ведь насколько могла судить, все было готово для ленча, кроме разных мелочей, которые обычно делаются в последнюю минуту. Роза отвезла ребенка к своей матери, так что в доме царили чистота и уют, стол был накрыт, сама она выглядела чудесно – красиво одета и накрашена. Хотя и казалась замкнутой и напряженной, словно пыталась сосредоточиться на чем-то, но не хотела об этом говорить. И мне это совсем не понравилось. Она усадила меня на кухне, предложив бокал вина, и продолжила готовить угощение. Роза как раз заканчивала готовить киш[2], раскладывая креветки с кусочками овощей. Все это время она болтала без умолку, но ее голос звучал непривычно громко и постоянно срывался, так что я задумалась, все ли с ней в порядке. Потом она поставила киш в духовку, нарезала салат, достала из холодильника масло, при этом продолжала говорить обо всем и в то же время ни о чем. Знаю, это прозвучит театрально, но я в самом деле ужасно разнервничалась. Я не отрываясь смотрела на большой нож, которым Роза нарезала помидоры. Он казался невероятно острым – разрезал плоды точно масло. Роза перехватила мой взгляд и поинтересовалась, в чем дело. Ну и что я могла на это ответить? Пробормотала что-то невразумительное, а она рассмеялась и продолжила резать овощи. Я подумала, что выгляжу просто нелепо, подозревая Розу в желании совершить нечто ужасное, хотя она совсем не такая. Однако когда Роза вышла, чтобы поставить масло на стол, я взяла нож и спрятала его в глубине одного из шкафов, на всякий случай. А еще вытащила из сушилки две тяжелые чугунные сковороды, на которых Роза тушила креветки, и убрала их в кладовку. Мне показалось, что если кинуть такой сковородкой в кого-нибудь, то непременно убьешь. Еще я припрятала стоящие возле плиты шампуры, разделочный нож и большую вилку. Я чувствовала себя очень глупо, но все же сделала это. В дверь позвонили. Это приехали Меган и Дебби, которые работали вместе с Розой. Они оживленно болтали и смеялись, выражали радость от встречи с Розой. Я немного успокоилась, даже подумала, что, возможно, это на самом деле дружеский ленч. Может быть, Роза не знает об отношениях Тима и Памелы, просто поняла, что у него кто-то есть. А сегодня она всего лишь хотела немного развлечься. Поэтому я попыталась держаться как можно любезнее с Меган и Дебби, а они в ответ были очень доброжелательны ко мне. Честно говоря, я всегда считала их обычными дурочками, а они, в свою очередь, считали меня человеком со странностями. Однако все мы ради Розы старались вести себя как благопристойные леди. Так что к тому времени, когда приехала еще одна старинная подруга Розы Джен, мы все были исполнены такого дружелюбия, что встретили ее как дорогую и горячо любимую сестру. Джен, разительно отличавшаяся по складу ума от Меган и Дебби, заметно нервничала и время от времени поглядывала на меня, вопросительно вскидывая брови. Я знала, что она пыталась сказать. Неужели Памела действительно придет? Знает ли Роза о ее отношениях с Тимом? И если знает, то что, черт возьми, здесь происходит? Привычно опоздав на двадцать минут, приехала Памела. Она выглядела словно восхитительное видение в кремовых, шоколадных и золотистых тонах, окутанное удушающим ароматом дорогого парфюма. Извинившись за опоздание, Памела с улыбкой стала расспрашивать о малыше и разве что не погладила Розу по голове – так покровительственно она себя вела. Роза же превзошла саму себя, даже бровью не повела. Она была само очарование. Восхищалась прической Памелы, ее костюмом, блузкой, туфлями и расспрашивала о работе и жизни. Затем Роза посмотрела на часы и предложила сесть за стол и поесть, учитывая, что всем потом нужно возвращаться на работу. Роза принесла большую супницу с холодным супом и разлила его по тарелкам. Суп оказался восхитительным, хотя я не могу сказать, что в полной мере насладилась его вкусом. Атмосфера в доме перед приездом Памелы была довольно нервозная. Но стало еще хуже – настоящая дамская истерия. Дебби и Меган уже выпили изрядное количество вина и теперь нервно хихикали, без конца повторяя, как вкусно угощение и вообще все чудесно. Джен едва сдерживала ярость, слишком лучезарно улыбаясь хозяйке дома и угрожающе поглядывая на Памелу. Однако Роза вела себя как ни в чем не бывало, а Памела, больше всего на свете обожающая быть в центре интриги и ставить окружающих в невыгодное положение, изысканно ела суп, отказавшись от хлеба и улыбалась, как Чеширский кот. Роза вновь взглянула на часы, собрала со стола грязные тарелки и принесла салат и киш. Она многозначительно посмотрела на меня, а потом извинилась и сказала, что ей придется разрезать пирог столовым ножом, поскольку все остальные ножи в доме исчезли самым загадочным образом. Все рассмеялись и подтвердили, что так случается всегда и нужные вещи пропадают в самый неподходящий момент. Начали вспоминать историю о том, как оказались в палаточном лагере без открывалки, но со множеством еды в консервных банках. Все отчаянно желали оказаться где угодно, но только не здесь, за столом, и с нетерпением ждали окончания этого ужасного ленча. Все, кроме Розы и Памелы. Они отлично проводили время. Я запомню это на всю оставшуюся жизнь. Они без устали подтрунивали друг над другом. Так, пока Роза разрезала киш, Памела начала хвалить ее, что та прекрасная домохозяйка и как повезло Тиму. Все это произносилось таким сентиментальным тоном: «Вы так прекрасно готовите, Роза. И вообще вы изумительно управляетесь с домашним хозяйством. Хотелось бы мне быть такой, но я совершенно безнадежна. У меня попросту не хватает терпения. В школе учительница по домоводству была такой занудой, что мне было невероятно скучно. Поэтому с тех пор у меня отвращение к готовке и ведению домашнего хозяйства. Да и к чему утруждаться? Ведь всегда можно найти симпатичного мужчину, который пригласит на ужин! Нет, честное слово, я не способна даже яйцо сварить!» – Берди картинно всплеснула руками и закатила глаза, изображая презираемую всеми Памелу. – А Роза… Я помню, что в этот момент она закончила разрезать киш и пошла вокруг стола, предлагая угощение гостям. Ее руки дрожали так сильно, что она с трудом удерживала тарелку. «О, как досадно, Памела! Возможно, если бы вы записались на курсы, то вполне смогли бы научиться даже сейчас. Нет, я вовсе не хочу сказать, что вы для этого слишком старая. Никогда не верила в глупое утверждение о том, что старого пса невозможно научить новым трюкам… или речь шла о старой…» В этот момент кто-то из несчастных гостей, кажется Дебби, вскрикнула, захихикала и сказала, что умирает с голоду, прервав таким образом весьма щекотливую беседу. Роза двинулась дальше и остановилась перед Памелой. Так она стояла с маленьким ножом и огромной тарелкой в руках, на которой осталось лишь два совершенно неровных куска киша, а я уже представляла себе душераздирающую картину: Памелу с торчащим из ее шеи ножом. Господи, подумала я, только бы Памела не улыбнулась, только бы что-нибудь не сказала.