Магниты - Наталья Способина

жизнью. Окажись с ним рядом ушлая девица, и всё. Он может жениться в любой момент. Он уже совершеннолетний. И плюс ко всему инфантильный и глупый.

— Мне он не показался глупым, — подала голос Яна.

Про инфантильность она ничего не сказала, потому что в глубине души понимала, что она сама не приняла в своей жизни ни одного решения без участия матери. Раньше ей не казалось это проблемой, а вот сегодня Яну неприятно резануло этим осознанием.

— Ты совершенно не разбираешься в людях, — отрезала мать.

— Мам, для чего был тот самолетик?

Мама неожиданно улыбнулась так, как не улыбалась никогда прежде.

— Для твоего будущего, Яночка. Лев не задержится здесь долго. Рано или поздно он вернется в Англию. И к моменту отъезда он должен быть уверен, что Волков-младший не тот человек, на которого можно оставить хоть что-то. На самом деле это правда, Яна. Мальчишка не способен ни на что.

— Но если ему помочь?

— Помочь? — удивленно воскликнула мать. — Кто ему будет помогать? Ты? Я? У меня уже есть ребенок, Яна. И я сделаю все, чтобы помочь тебе. Зачем мне чужой мальчишка?

— Но так же нельзя, мам!

— Яна, солнышко. Не драматизируй. Никто же не собирается устраивать ему аварию или сыпать яд в кофе, — мама рассмеялась, и Яна натянуто улыбнулась за компанию с ней, отчего-то не испытывая ни капли облегчения. — Мальчик будет жить своей привычной жизнью, учиться, таскаться по барам и девкам. Привычного достатка он не лишится. Никакой трагедии в этом не будет, солнышко!

Мама говорила об этом с фанатичным воодушевлением, и Яна осознала, что для ее матери это серьезно. Настолько, что она готова переступить через будущее Волкова-младшего. И то, что с людьми так нельзя, для нее совсем не аргумент. Яне стало по-настоящему страшно. Второй раз за сегодняшний день.

— Даже если Дима… сойдет с дистанции, есть еще Роман, — произнесла она, отчаянно желая сместить фокус внимания матери на Крестовского. У того хотя бы есть защита в виде отца, который наверняка не даст его в обиду. — У Романа выйдет гораздо лучше управляться с компанией. У него амбиции, он на это учится, у него опыт отца, он…

— Какие амбиции, Яна? Роман — бесхребетный сопляк, который без одобрения папочки не ступит и шагу. Его псевдоделовому поведению грош цена. Ты просто вообще не разбираешься в людях.

Яна повела плечами и отчего-то вспомнила, как Роман вышел из машины, чтобы узнать, всё ли у нее в порядке, и как она цеплялась взглядом за его спину, чтобы не зареветь. А потом вспомнила, как холодно он смотрел на нее, застав в квартире своего отца. Бесхребетный?

— Яночка, доченька, просто предоставь это мне. Все у тебя будет. Слышишь? И яхты, и виллы за границей, и весь мир у твоих ног. Ты этого заслуживаешь. Ты у меня самая умная, самая красивая, самая-самая. Ты поживешь за нас обеих. Правда?

— Ты сама за себя поживешь, — прошептала Яна, потому что, когда мать говорила вот так, она просто не могла сопротивляться напору ее сумасшедшей любви.

— И я поживу, конечно. Но я уже полжизни прожила, а ты только начинаешь. И ты не будешь обитать в клоповнике и считать копейки. Никогда. Я об этом позабочусь.

— Можно я спать пойду? — попросила Яна. И ее голос прозвучал жалко.

— Иди, солнышко.

Мать поцеловала ее в щеку и потрепала по волосам. Так же, как Лев Константинович сегодня.

Перед сном она долго прокручивала в голове срыв Димы, презрительный взгляд Романа, разговор со Львом Константиновичем. Засыпая, она вспомнила, как он обнимал ее, приговаривая: «Янка-Янка».

В эту ночь ей впервые снился отец, которого Яна никогда не видела вживую. Они сидели на берегу моря. Отец улыбался, глядя на волны, а Яна смотрела на него. Ей не нужно было смотреть на море, она откуда-то знала, что там купаются его настоящие дети.

— Почему ты ни разу со мной не встретился? — спросила Яна у отца, и тот, повернувшись к ней, сверкнул улыбкой, яркой и беззаботной, как на фото, которое показывал Яне Лев Константинович.

— Это неважно, — сказал отец.

— Я неважна? Или причина, по которой ты не встретился? — спросила Яна, но он молча встал и пошел к морю.

Почему-то во сне Яна поняла, что он ее не услышал. Вскочив, она бросилась следом.

— Ты не ответил, — крикнула она, когда он шагнул в полосу прибоя.

— Стой там, — вдруг произнес отец, резко к ней развернувшись. — Не подходи к этой воде, Яна. Никогда не подходи. Иначе утонешь.

— Но они же купаются? Почему им можно? — спросила Яна, указывая на Лену и Диму, которые еще секунду назад весело смеялись, а теперь их почему-то не было видно.

— А они уже утонули, — ответил отец и посмотрел на нее так, будто знал, что это она виновата в том, что ее брат и сестра утонули.

Яна села на постели, захлебнувшись криком.

За закрытой дверью было слышно, как по квартире ходит мама, а еще пахло блинчиками. Мама редко пекла блинчики, потому что она была сторонницей правильного питания и от Яны требовала того же, но, видимо, вчерашний инцидент сильно на нее повлиял. Яне бы порадоваться тому, что мама проявляет непривычную и такую нужную заботу. Но она не могла. Перед глазами стояло лицо отца. Во сне он был совсем как живой, и она слышала его голос. На самом деле Яна никогда его не слышала.

Выбравшись из постели, Яна направилась в ванную, успев закрыть дверь до того, как мама крикнула: «Ты проснулась?»

В ванной Яна пробыла столько, сколько могла себе позволить, чтобы не опоздать на работу. На завтрак времени уже не оставалось. В обычный день мама бы принялась выговаривать ей за то, что она вот-вот опоздает, но сегодня она лишь улыбнулась:

— Завтрак на столе, соня.

— Я не успеваю, мам, — ответила Яна и юркнула в комнату, чтобы одеться.

— Один раз опоздаешь. Ничего не случится, — раздалось, к ее изумлению, из-за двери.

Яна проверила мобильный. Босс не звонил. Никто не звонил.

— У меня созвон с индусами, — крикнула Яна.

Хотя на самом деле она должна была всего лишь написать индийским партнерам, а это можно было сделать и из дома. Тем более, Лев Константинович разрешил, но ей хотелось поскорее сбежать.

— И все же поешь, — с нажимом произнесла мать, входя в комнату.

Яна посмотрела на ее улыбку и вдруг вспомнила о Диме. Маленький, вклеенный в буклет самолетик смог выбить из колеи вполне адекватного на вид парня. Как много мама знала о Диме на самом деле? И как много она знает о ней самой?

— А в честь чего завтрак? — спросила Яна.

Даже себе она боялась признаться в том, что на миг допустила мысль, что с блинчиками что-то может быть не так. Нет, разумеется, мама бы ее не отравила, нет, конечно. Просто странно и…

— Я решила сделать тебе приятное, — снова улыбнулась мама.

Яна впихнула в себя два блинчика. На вкус они были совершенно нормальные. Мама съела один за компанию с Яной. Кажется, на работу она тоже решила опоздать. А Яна все смотрела на знакомое до боли лицо и понимала, что больше не может ей верить, потому что впервые увидела последствия ее действий. Разрушительные, пугающие. Получалось, что мама не просто бредила каким-то мифическим господством. Она шла к нему.

— Мне сегодня снился отец, — сказал Яна, следя за реакцией матери.

Та поджала губы и поправила идеально уложенные волосы.

— Мне он тоже порой снится.

— Я спросила его, почему он ни разу со мной не встретился.

Мама некоторое время ждала продолжения, а потом накрыла ее руку своей. Рука у нее была прохладная.

— Солнышко, он просто не видел в этом смысла. У него были дети. Другие были ему не нужны.

— Мам, но я ведь старше. Дима появился позже меня на четыре года.

— Да, появился позже. Ну и что? — мать встала и смахнула остатки блинов в мусорку. Яна проследила за ними с сожалением. — Эти углеводы — такая гадость. Настоящий яд для организма. Сегодня идем в зал.