📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаЧетвертый крестовый поход - Джонатан Филипс

Четвертый крестовый поход - Джонатан Филипс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 119
Перейти на страницу:

Тронутые волнением своего предводителя, венецианские советники также принесли присягу, а их примеру последовали крестоносцы. Они тоже осознавали важность этой минуты и также прослезились. Возможно, именно тогда венецианцы и французы поняли, что их планы начинают претворяться в реальность, и теперь их жизни неразрывно связаны с крестовым походом.[152]

Если масштаб соглашения не имел прецедентов, то основные условия транспортировки армии крестоносцев по фиксированной цене за человека и лошадь были вполне традиционны. Самым свежим примером мог служить контракт, заключенный генуэзцами и французами в 1190 году. В нем шла речь о перевозке 650 рыцарей, 1300 лошадей и 1300 оруженосцев по цене в девять марок с единицы (то есть за одного рыцаря, двух лошадей и двух оруженосцев) за восемь месяцев, что равнялось 13,5 марки в год. Венецианская такса составляла четырнадцать марок в год, то есть приблизительно столько же.[153]

Однако в соглашении 1201 года кардинальным отличием был размер армии. Крестоносцы обязались доставить в Венецию к апрелю 1202 года 33 500 человек — и то, что эта цифра не была достигнута, создало основной раскол, оказавшийся критическим для судьбы всей экспедиции. Можно сказать, что в момент рождения договоренности возник изначальный порок, который смог исказить всю идею в ходе ее развития.

При оговоренном для переправки количестве крестоносцев у Венеции возникала существенная проблема огромной стоимости их транспортировки. Сумма в 85 000 марок соответствовала 60 000 фунтов стерлингов, что составляло примерно двойной годовой доход короля Джона Английского или Филиппа Французского. С одной стороны, перед нами предстают огромные расходы венецианцев по созданию флота, а с другой — это заставляет задуматься о масштабах контракта.[154] В случае контракта короля Филиппа с Генуей он был уверен, что его будут сопровождать шестьсот пятьдесят рыцарей. Будучи правителем Франции, он знал размер своей армии от своих советников и по вассальным обязательствам. Что касается посланников, у них не было твердых оснований для подобной уверенности. Скорее всего, они хорошо представляли себе количество людей, вступивших в ряды крестоносцев из Фландрии, Шампани и Блуа. Вероятно, они могли примерно судить о размере некоторых отрядов из Германии или Италии, собиравшихся присоединиться к действиям. И все же 33 500 человек было очень значительным числом для тогдашней политической обстановки, которое, судя по всему, существенно превышало количество уже имевшихся добровольцев.

Не имея точных цифр, относящихся к предыдущим крестовым походам, историки путем сравнения все же сделали приблизительную оценку, придя к заключению, что в Первом крестовом походе принимало участие семь тысяч рыцарей и пятьдесят тысяч прочих воинов. Крупнейшая армия крестоносцев была собрана Фридрихом Барбароссой. Принято считать, что в ней было около двадцати тысяч рыцарей и до восьмидесяти тысяч прочих участников.[155]

Ключевой проблемой посланцев в 1201 году была надежда на будущее присоединение к крестоносцам множества людей, а не расчет на уже сделанные твердые обязательства. В сущности, посланники просто строили предположение. И все же они были опытными крестоносцами и дипломатами. Им необходимо было назвать определенное число, чтобы заключить окончательное соглашение. Сам Виллардуэн принимал участие в Третьем крестовом походе, как и Конон Бетюнский, Мило Брабантский и Иоанн Фризский. Другими словами, четверо из шести послов могли представить масштаб сил, которые необходимы для ведения войны. Они должны были произвести обдуманный расчет, чтобы заинтересовать венецианцев. Только время могло показать, насколько их оценки окажутся реальными или станут пагубным просчетом.

Наряду с договоренностью относительно снабжения провиантом в подписанном контракте был еще один пункт относительно планирования предстоящей экспедиции — тайная договоренность о том, что первоначально крестоносцы направятся в Египет, а лишь затем в Святую Землю.[156] Сперва такое решение кажется нелогичным. Если целью кампании было завоевание Иерусалима, зачем пытаться покорять другие мусульманские страны? Но на деле мысль о вторжении в Египет была, по крайней мере, в смысле стратегии, великолепным и понятным решением проблемы покорения священного города. Попытки крестоносцев и франкских поселенцев в Леванте захватить Египет, дабы вынудить мусульман сдать Иерусалим, имели уже долгую историю. Невероятное плодородие дельты Нила и торговые маршруты из Северной Африки на Ближний Восток дали бы христианам беспрецедентное военное и экономическое могущество, которое позволило бы уверенно удерживать Святую Землю. Более того, в результате было бы покончено с неустойчивым положением франков, удерживающих побережье Средиземного моря, но на суше окруженных со всех сторон исламскими силами.[157]

Немедленное взятие Иерусалима было бы объявлено триумфом и наверняка привело бы к некоторому падению духа в мусульманском мире — но затем общий баланс сил опять вернулся бы к той ситуации, что имела место перед захватом Саладином Иерусалима в 1187 году. Мусульмане и франки давно понимали, что контроль над Египтом вел к владению Святой Землей. Более поздний автор замечал, что «ключи к Иерусалиму нужно было искать в Каире».

В 1160-х годах процветание Египта повергло франкского гостя в изумление. Архиепископ Уильям Тирский (скончался в 1185 году), канцлер Иерусалимского королевства и автор истории Латинского Востока, писал о «волшебном изобилии там всего необходимого и любых предметов роскоши; несметных богатствах самого властителя; податях и налогах с городов как на побережье, так и в глубине материка; об огромных ежегодных доходах… Тамошние жители привыкли к роскошной жизни и несведущи в военных науках, расслабившись за долгий мирный период».[158] После покорения этой страны Саладином в 1169 году, Уильям жаловался на то, что «он присвоил себе источник чистого золота великолепного качества, количество которого трудно даже оценить».[159]

Франкские поселенцы тратили значительные усилия на попытки завоевать эту страну, которую они называли Вавилоном. Первый король Иерусалима Балдуин I (1100–1118) скончался, возвращаясь из похода в Египет. Последующие кампании происходили в 1120-х и 1140-х годах. Между 1163 и 1169 годами иерусалимский король Амальрик (правил в 1163–1174 годах) вторгался в страну не менее пяти раз. Во время одной из экспедиций королевский стяг даже поднялся над Александрией — хотя в конечном итоге поход закончился неудачей. Позднее Ричард Львиное Сердце, самый знаменитый вождь эпохи, признавал необходимость завоевания Египта для обеспечения долгого существования государства крестоносцев. За время Третьего крестового похода он дважды предпринимал попытки убедить армию отправиться на юг вместо того, чтобы двигаться к Иерусалиму. Однако в обоих случаях оппозиция со стороны солдат, собиравшихся достичь вожделенной цели, невзирая на политическую картину, приводила к невозможности осуществления его планов. Ричард также начал переговоры с Генуей, предполагая использовать ее опыт мореплавания для будущего покорения Египта в обмен на коммерческие преимущества.[160]

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 119
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?