Операция "Драконьи яйца" - Василиса Раса

Девушка сердито вцепилась в сумку, собираясь поскорее подняться наверх, рассудив, что Татович не единственный парень в академии и вообще в мире, чтоб о нём размышлять, и вообще она ещё вчера твёрдо решила о нём не вспоминать и не думать.

— Шапек! Подожди меня! Шапек! — Грася Лемжек прыгала на одной ноге, придерживаясь за стену. — Петра! — выдохнула она, восстанавливая дыхание. — Ты не поверишь! Такая удача!

Петра не сомневалась, удачного в громком голосе Граси не было ровном счётом ни грана, и, вежливо улыбнувшись, попробовала проскочить мимо. Но та безнадёжно загородила собой проход, поэтому пришлось слушать.

— Тебя ж не было сегодня, и Олюшко тебе ничего не задавала на завтра. Я узнавала! А у меня завтра музей и Лииса с антидотом, — Грася, кривясь, помахала перед лицом ладонью. Петра была вынуждена согласиться, запах у лекарства магистра был убийственный, — Но на твоё счастье… тадам! — Грася преувеличенно радостно раскинула в стороны руки, — Я вот! — она выставила вперёд забинтованную ногу, так, то Петра забеспокоилась, не свалится ли Грася с лестницы, прихватив и её с сумкой. — Ногу свернула. До завтра точно не пройдёт! — заверила сокурсница с восторгом. — Выручи, а? Проведи экскурсию вместо меня. Такая рекламная кампания пропадёт! Жаль будет! Там аж четверо желающих записались! Бланка не стала б мне врать.

«Тебе, может, и не стала бы», устало потёрла лоб Петра. А вот ей, Петре, вполне.

Музей был надёжным и стабильным доходом студиозов. Сам Сешень эту затею когда-то предложил, а все остальные с жаром поддержали. Все — это студиозусы, конечно, которые туристов в замок водили охотно. Это был единственный легальный повод и занятия прогулять, и деньжат заработать.

Если бы это всё произошло в другое, менее ужасное время, она Грасю даже слушать не стала бы. Отдавать свою очередь в музее, которая была точно перед праздником рождения Зимнего бога, когда в Ратице было больше всего бесцельно шатающихся приезжих, девушка не собиралась. В конце концов, это были её деньги! И её очередь! Которую честно определил жребий.

Татович так и сказал, глядя на бумажку, которую вытащил из банки, будто это и не бумажка была вовсе, а серая бородавчатая жаба:

— Шапек Петра? — именно так. С вопросом в конце. То ли он прежде не знал, что она с ним учится, то ли, что её Петра зовут.

На самом деле важным было другое — то, что сейчас эту честную и очень удачную очередь ей предлагали добровольно отдать!

— На что я зимой жить буду? — спросила Петра прямо.

— В замке с голоду не умрёшь, — со знанием дела заявила Грася, — Ну давай, решайся скорее, а то мне ещё назад скакать надо!

Нога была выставлена ей чуть не под нос, и Петра прекрасно видела в ней ровный ток здоровой жизненной силы. Содрать бы с неё эту её повязку, в сердцах подумала Петра, да ведь только не поможет. Грася Лемжек не из тех, кто устыдится вранья.

Завтра был тот самый день, на который она назначила встречу с заказчиком. И эта встреча была куда важнее трёх экскурсий по замку перед праздниками, на деньги от которых можно было жить целый месяц, а то и весь семестр!

— Ты, кстати, слышала новость? — многообещающий блеск глаз соседки девушке совсем не понравился, но Петра не успела её прервать, — Бланка сбежала с собственной свадьбы с Арчи-кожемякой! — восторженно выдохнула Грася и прижала к губам обе руки, забыв балансировать на одной ноге.

— Кто это? — устало буркнула Петра. То, что Бланка дочь булочника весьма легкомысленная девица, это было ей прекрасно известно. И, по её мнению, за несчастного жениха можно было только порадоваться.

— Ты не знаешь Арчи-кожемяку? — Грася надула щёки, показывая предполагаемые габариты счастливчика, удачно избежавшего жизненной катастрофы. — Красавчик Арчи? — Петра в ответ качнула головой. — Да ты дремучая вообще, Шапек, — Грася махнула на неё рукой, как на безнадёжную. — Он у гоблинов ещё подрабатывает, помогает самогон отгружать. Пару раз даже нашим таскал, — заговорщически поделилась она с Петрой. — Вот, а Бланка от него прям со свадьбы сбежала! Сказала ему, другого, мол люблю! Петре было настолько всё равно, кто и что там грузил и кто откуда сбежал, и кого именно любит, так хотелось есть и просто вытянуться на кровати, что она просто молча достала ключ от комнаты и выставила его перед носом Граси.

— Я возьму твою очередь, — лишь бы прервать бесконечный треск соседки, согласилась Петра. — Но у меня будет условие. — Глаза Граси радостно вспыхнули, и она с готовностью закивала головой, — Если у тебя разладится что-то в день экскурсии, который я тебе уступаю, ты опять уступишь мою очередь мне.

— По рукам, — быстро сказала Грася. И надулась для вида, — Экая ты, Шапек, хитро… хитрая.

— Вовсе нет, — Петре удалось наконец протиснуться мимо соседки, — Просто это ты зимой часто болеешь.

— Я не собираюсь болеть в этом году ни дня! Будь уверена! — Грася поворачивалась за ней, как флюгер, всем телом.

— Эльза сегодня тоже к праотцам не собиралась, а смотри-ка, едва не сходила, — заметила Петра.

— Ну не сходила же, — отмахнулась Грася.

— Передам от тебя привет Бланке, — Петра захлопнула дверь перед носом любопытной соседки, которая скакала за ней по коридору с упорством молодого свинорога. Лишние визитёры ей сейчас ни к чему.

Если удастся сегодня сотворить новую грудь, то в академии на занятиях ей делать совершенно нечего. Во избежание новых… трагических инцидентов. А в то, что их не будет, Петра, к сожалению, уверена не была.

Она вдруг почувствовала, что страшно устала, и этот день нелепого волнения за Татовича и ещё более нелепого волнения из-за Бачека, которого оба парня совсем не заслуживали, вытянул из неё все силы. А дел у неё сегодня ещё была целая грудь.

* * *

Бачеку было одновременно жарко, жёстко и холодно.

Ледяная стена за спиной унимала ощущение нестерпимого жара, распиравшего грудь, а вот ноги совсем окоченели. Он подтянул колени к груди, пытаясь хоть как-то согреться, и поморщился от напитанного влагой, застоявшегося воздуха подземелья.

Бесформенный камень царапал лишившийся штанов зад, и теперь надо было или хитро группироваться, или левитировать, а резерв был, само собой, пуст.

Коэн с усилием разлепил глаза и не смог сдержать мученического вздоха. Эти приступы лунатизма его когда-нибудь доконают.

Он опять очнулся на нижней террасе, и каменный пол вокруг весь был усыпан дохлыми летучими мышами. С прошлого раза их определённо стало больше. Они и тогда мельтешили и клёкали над головой, так, что ему приходилось расталкивать их руками. А сейчас ими был облеплен весь верхний свод, а пол усеян сухими сморщенными тушками.

Мыши…

Кому вообще в голову пришло назвать этих уродцев мышами?

Сначала он их боялся. Ну не то, что боялся. Брезговал. Тонкий писк раздражал, а кожистые крылья, которыми они то и дело его задевали, изрядно бесили. Он отбрасывал их от себя десятками, а они норовили облепить его всего целиком. В первый раз думал, не выберется. Но потом поймал взгляд одной такой… твари.