По Южной и Центральной Африке - Эмиль Голуб

достигавшая там, где почва была илистой, не менее 2 метров. В этих местах водились разнообразные животные: еще в пути мы заметили стадо жираф (оно прошло в шестистах шагах от нас), а затем видели газелей, антилоп куду, буйволов, слонов, зебр или их свежие следы.

Речушка, близ которой мы заночевали, называлась Чечете. Она бежала тоненькой струйкой то по камням, то по заросшей тростником топи, образуя местами широкие заводи. Эти прозрачные заводи верхних притоков Панда-ма-Тенги, которые находятся на такой высоте, что туда не добираются крокодилы, составляют достопримечательность гористой местности близ водопада Виктория. Немало часов провел я здесь.

Вода в заводях спокойная, совершенно чистая: видно, что крокодилов здесь нет. С легким сердцем ложишься на траву и наблюдаешь жизнь под сверкающей гладью. Дно испещрено темными и светлыми полосами различной ширины, над ними несколькими ярусами поднимается сборчатая ткань водорослей, напоминающая нежные облачка на лазурном небе; слева, невдалеке от места впадения речушки в заводь, ткань гуще, ее хитросплетения похожи на лабиринты, образуют гроты; справа скопления водяных растений складываются в панораму, напоминающую разрушенную крепость. Вот гора, на ней четырехгранник главной постройки, караульные помещения, башня… Все они связаны стеной, в которой виднеется брешь — отверстие в нижнем ярусе водорослей, где проплывают рыбки, — оно походит на ворота в готическом стиле.

От дальнего берега до самой середины по дну выстроились темно-зеленые колонны; под водой они кажутся намного толще, чем на самом деле. Это стебли тростника, верхушки которого шелестят над водой. На поверхности заводи привлекают внимание три больших, блестящих листа, один из них украшен великолепным голубым цветком водяной лилии. Как мерцающая звезда, красуется он на зеркальной глади. У самого дна видишь растения, похожие на папоротник.

На первый взгляд кажется, что все это царство зелени дремлет, но еле заметное движение воды, причиной которого является впадающая в заводь речушка, заставляет растения колыхаться; быстрее, медленнее, потом опять быстрее и вновь медленнее раскачиваются стройные колонны из тростника; гроты и башни из водорослей дрожат; тянутся к речке длинные побеги растений, словно бы вознамерившиеся уплыть отсюда; водяные растения с желтыми цветами и папоротники распрямляются, устремляясь по временам ввысь, к голубому цветку, признанному властелину этого небольшого мирка, колышащемуся на зеркальной поверхности заводи, где днем его согревают лучи солнца, ночью охлаждает сумрак, утром освежает роса.

А как интересен животный мир водоема! У самого дна, поодаль от растений, дремлет несколько рыб, напоминающих полосатыми спинками наших окуней; они едва заметно шевелят плавниками и хвостовым оперением. Иногда из зеленого лабиринта выплывают небольшие длинноусые сомы; они идут парами, рядком или друг за другом, играя и резвясь. А что это за темное в желтую полоску существо, притаившееся в камышах на противоположном берегу? Змея? Да нет же: это легуан[38]; он подкарауливает мелких обитателей заводи, которые служат ему пищей. Все эти жучки и паучки живут кипучей жизнью. Одни, запасшись крохотным пузырьком воздуха, торопятся вниз, чтобы отдохнуть под листьями водяных растений, другие стремительно поднимаются вверх. Словно канатоходцы, балансируют по стеблям водяных лилий их личинки и куколки.

На следующий день утром мы двинулись дальше, намереваясь 17 сентября во что бы то ни стало быть у водопада. Последний день наших странствий явился для меня началом невообразимых мучений. Дело в том, что, желая сохранить свою обувь для длительного путешествия, я перед походом к водопаду купил у торговца башмаки, которые развалились уже на следующий день, так что мне пришлось привязывать их остатки к ноге ремешками. Прибавьте к этому, что каменистый грунт, по которому мы шли, днем раскалялся под лучами солнца.

Я шел быстрее, чем мои спутники, чтобы иметь возможность, опередив их, немного посидеть, и первым услышал глухой гул, напоминающий дальние раскаты грома. Долго и не мог взять в толк, что это такое, пока не сообразил, что слышу шум знаменитого водопада.

В продолжение дня мы несколько раз перебирались через реку Матопа, иногда с большими трудностями, однако и неуклонно шагал впереди, мечтая только о том, как бы отдохнуть несколько часиков. Меня одолевала усталость; к вечеру я нес подметки от разбитых башмаков в руках, надеясь дойти до водопада босиком. С каждой минутой усталость чувствовалась сильнее, к тому же я давно не ел. Наконец, в четыре часа пополудни, я увидел водопад. Пробравшись через кусты, я остановился на краю пропасти, в которую низвергался могучий поток воды. Никогда не забыть мне этой картины!

От голода я едва держался на ногах, и мне пришлось пренебречь великолепным зрелищем, чтобы поискать на берегу каких-нибудь диких плодов. Я не шел, а скорее полз, держась за деревья и кусты, чтобы не свалиться. Наконец на одном из деревьев мне попался плод, я сбил его камнем, расколол желтоватую скорлупу и съел содержимое. Через несколько минут я почувствовал себя очень плохо, началась рвота. Из последних сил я подполз к реке напился и словно родился заново: вода Замбези меня воскресила. Чтобы привлечь к себе внимание спутников, я выстрелил несколько раз из ружья, но ответа не последовало. Через полчаса, немного отдохнув, я поднялся на ноги, пошел по направлению к лесу и тут-то увидел всю компанию.

Тот, кто путешествует по местам, богатым дикими животными, знает, что на месте каждой новой стоянки первым делом следует соорудить надежную ограду — скерм, только внутри ее можно спокойно провести ночь. Обычно скерм, состоящий из высоких кольев, вбитых в землю и переплетенных ветками, имеет форму полумесяца. В огороженном таким образом пространстве устраиваются на ночлег, открытую же часть ограничивают кострами. Дежурные всю ночь поддерживают в них огонь.

Мы соорудили четыре скерма. В одном разместились обе супружеские пары, в другом поселили холостяков — Уолша, Баурена, Опеншоу и меня, третий отдали мулатам из Капской колонии, — они считали себя благороднее зулусов и матабеле и не желали спать рядом с ними, — в последнем устроились все слуги-африканцы.

Мы пробыли у водопада три дня. Несмотря на то, что у меня страшно болели ноги, я считаю эти дни самыми счастливыми за время моего пребывания в Южной Африке. Водопад Виктория на Замбези — одно из удивительнейших явлений природы. Одни водопады, как, например, Ниагарский, поражают мощной массой падающей вод: другие — высотой обрыва, с которой она низвергается. Виктория же вызывает удивление и восхищение не только самим каскадом, состоящим из множества отдельных струй, но и стоком бурлящей воды меж отвесных скал по глубокому и узкому ущелью, которое в тринадцать раз уже, чем река выше водопада.

К сожалению, край пропасти, куда устремляется поток, настолько