Притворись моим мужем - Кэрол Маринелли

Но самолет, пробежав по взлетной полосе, остановился. Они вернулись домой.

– Я не совершенна, – произнесла Софи. – Но я бы боролась за нас.

– Отличные слова. Но напомни мне, когда ты хоть раз сражалась за нашу любовь? Ты приехала на похороны моего отца? Ты ведь знала, что у меня никого нет. Знала, каким адом будет для меня возвращение домой.

– Я собиралась приехать, но узнала, что отец неизлечимо болен.

– Он болен до сих пор. Это не оправдание тому, что ты не появилась тогда, когда была мне нужна больше всего.

Люка не хотел принимать оправданий тому, как небрежно она обращалась с их любовью.

Но разве могла Софи сказать ему правду, что он прав и вовсе не болезнь отца послужила причиной отсутствия на похоронах? Как можно признаться, что приехать было просто не на что? Пришлось бы просить Люку выслать денег для покупки билетов. Но неужели такой человек, как он, поверил бы, что у Софи нет денег?

– Ты боролась за нас там, на пляже, когда я умолял тебя уехать со мной?

– Нет.

Этот краткий ответ тронул Люку. Софи не пыталась, как обычно, защищаться, вспоминать о том, как он унизил ее в суде.

– Так когда же ты боролась за нас?

– Я буду сражаться за нашу любовь сейчас.

Люка промолчал в ответ, глядя, как другие пассажиры покидают самолет, а потом сказал:

– Я провожу вас.

Поездка из аэропорта была безрадостной. Отец не переставал кашлять: казалось, в машине незримо присутствует ангел смерти. А когда Софи смотрела в окно, люди на улице поворачивались к ней спиной.

И все же это было так прекрасно – возвратиться домой!

– А помнишь?.. – начала Софи и осеклась.

Ей тогда было восемь, а Люке четырнадцать. Она обнаружила его у реки плачущим и смывающим кровь с лица.

«Ты упал?» – спросила тогда Софи.

«Да».

Потом они сидели и ели персики, а она рассматривала синяки Люки, его расквашенный нос и заплывший глаз.

«Однажды, – заявила Софи, – ты станешь выше него».

«Кого?» – Люка сделал вид, что не понял, о ком идет речь, потому что тогда еще был предан своему отцу.

«Выше любого мужчины в нашем городе…»

– Я помню, – ответил Люка, оборвав воспоминания Софи.

Они миновали школу, которую она бросила в пятнадцать лет, чтобы работать в отеле.

– В тот день, когда мне пришлось отсюда уйти, – призналась Софи, – я плакала, потому что мечтала выучить все стихотворения и все математические формулы.

– У тебя самая умная голова на свете, – сказал Люка.

– И все же я не могу сделать так, чтобы мы были счастливы вместе.

– Вот мы и приехали, – вмешалась Белла, и Софи увидела, что машина свернула к их дому.

Знакомая улица немного изменилась.

Соседний дом был заново отделан с большим вкусом.

– Тут совсем как в Лондоне, – подмигнула Софи и помахала соседям.

– Я вас оставлю, – сказал Люка, помогая Пауло дойти до дверей дома.

– Может, заглянешь на чашку кофе?

– Мне еще нужно заселиться в отель, а после встретиться с Маттео.

Было ясно, что Люка не хочет заходить. Не желает смотреть, как бедно жили Софи с отцом.

– Пойду пройдусь, – заявила Белла. – Хочу взглянуть на свой старый дом – пусть даже у него теперь другие хозяева.

Люка отвел Софи в сторону и сказал:

– Я никому не говорил, потому что не хотел, чтобы люди чувствовали себя обязанными мне… Когда я уеду, мой адвокат свяжется с теми, у кого отец отобрал когда-то дома. Белла тоже скоро узнает, что у нее есть дом.

Хорошо, что они взяли с собой сиделку, которая сейчас отвела измученного перелетом Пауло в его комнату, чтобы дать ему лекарства.

– Это твой последний день незамужней жизни, – прохрипел он дочери. – Тебе нужно пойти погулять вместе с Беллой.

– Я счастлива и дома, – ответила Софи.

Так это и было, хотя и казалось немного странным вернуться в родные места.

Радуясь, что сиделка присмотрит за Пауло, Софи вышла из дома: нужно было расплатиться с Терезой.

Она шла по городу, стараясь не поднимать глаз, потому что не хотела видеть дом Мальволио, раскинувшийся на холме, в одной из спален которого она и Люка впервые занимались любовью. Проходя мимо церкви, в которой завтра она будет стоять у алтаря в одиночестве, Софи тоже отвела взгляд.

Когда она вошла в гастроном Терезы, как и в прошлый раз, там наступила тишина: Анджела и еще парочка местных кумушек, болтавших с Терезой, резко смолкли. Чувствуя, как вспыхнули румянцем щеки, Софи подошла к прилавку.

– Я пришла расплатиться за угощение для завтрашней свадьбы.

– Бесплатно, – ответила Тереза, и Софи чуть не швырнула ей деньги, как сделала это пять лет назад, но сдержалась, потому что теперь стала взрослее и мудрее.

– Тереза, я понимаю, что тебе, должно быть, нелегко принять новость о возвращении моего отца. Но он просто хочет увидеть, как мы с Люкой поженимся. – Софи старалась не расплакаться. – Мы приехали только для этого – подарить отцу умиротворение в его последние дни. Скоро мы уедем – исчезнем из вашей жизни навсегда.

– Софи, как Пауло? – спросила Анджела.

– Очень слаб. Он всего лишь хочет побыть дома и увидеть, как я выйду замуж. Мы не хотим неприятностей.

Она положила деньги на прилавок, вышла из гастронома и направилась домой, хотя ее тянуло на пляж – посидеть там, вспоминая былые дни, когда жизнь еще не казалась такой сложной.

Белла уже вернулась и дошивала свадебное платье, а Софи начала убирать дом и украшать его цветами. Но тут проснулся Пауло и потребовал, чтобы его отвели на могилу жены.

Они долго, медленно поднимались на вершину холма. Обратный путь был еще тяжелее.

Софи хотелось умолять плачущего отца, снова уложенного сиделкой в кровать: «Избавь меня от своей скорби!»

Увидев Беллу, направляющуюся к выходу с макияжем на лице, Софи улыбнулась:

– Опять на прогулку?

– Кто знает, кого я повстречаю? – улыбнулась в ответ подруга.

Едва она ушла, в дверь постучали. Это пришел священник.

– Вы не хотите сообщить отцу о моем визите? – спросил он.

Софи кивнула.

Когда она вошла в комнату Пауло, тот выглядел крайне усталым, и стало ясно, что Люка был прав: возможно, завтра Софи не придется пережить унижение. Перелет, пусть даже в шикарных условиях, утомил отца, а посещение могилы жены лишило его последних сил.

– Пришел священник. Хочешь, чтобы я его привела к тебе?