Вернувшийся из навсегда - Юрий Иванович

Например, сейчас у Петра в перечне имелась такая неприятная болячка, как язва двенадцатиперстной кишки. Будучи здоровым как бык на своей родной планете, офицер только и слышал название данной хвори, не догадываясь, что это такое и лечат ли её вообще. В данном мире знали и вроде как отлично лечили. По крайней мере, располагали сведениями, что в подавляющем большинстве болезнь инфицирует спиралевидная грамотрицательная бактерия, которую в идеале следовало попросту уничтожить определёнными препаратами. Только вот процесс излечения должен вестись медленно, очень неспешно, чтобы при спасении одного органа не угробить сразу несколько других. По крайней мере, узнику довольно подробно поведали, как и чем будут лечить именно язву двенадцатиперстной кишки. Указали на конкретные очаги поражения, показали снимки самой бактерии и пообещали вылечить пациента (речь шла только о конкретной болячке) за полтора месяца.

Примерно так же (а чаще – намного хуже) дела обстояли и с иными заболеваниями и тяжёлыми травмами. А в общем, по совокупности всех недугов вердикт спохватившихся врачей оказался весьма грустным и печальным: неизлечим. Жизнь, конечно, обещали. Как минимум – лет десять. Да потом ещё пять – на стимуляторах и с заменой некоторых органов. Ещё пять лет к сроку разумного существования набрасывало утверждение: «…медицина не стоит на месте, и мы вот-вот перешагнём порог бессмертия!»

Отличный лозунг, очень воодушевляющий бомжей на помойках (увы, такие тоже имелись в космически развитой цивилизации), и в особенности радующий забитых до полусмерти узников, коих до вчерашнего дня не казнили чисто случайно. Только вот он ничем не мог помочь несчастному землянину. И это при том, что он мог себя считать одним из лучших диагностов данного мира. В своё время даже обучающие его шаманы народа лаом сокрушались со слезами на глазах:

«Какая жалость, что ты не хочешь стать врачом или одним из нас! Твои феноменальные умения в освоении взгляда «прозрачности» могли бы спасти тысячи людей только своевременно поставленным диагнозом. А если бы ты ещё лет десять поучился целенаправленному биологическому преобразованию, то смог бы излечивать половину записанных в смертники больных. Подумай, измени свою судьбу!..»

Чего там было думать? Только воин! Только боец за справедливость!

И сейчас, возвращаясь к просмотру состояния своего здоровья, Светозарову приходилось с грустью констатировать: лечить он так и не научился. Только и мог, что присматриваться да сверять увиденное и ощущаемое с разглагольствованиями тюремных врачей. И понимал лучше их, что для создания в самом себе тех самых биологически преобразованных компонентов ему нужно крепкое здоровье (хотя бы относительное!). Лишь при этом условии получится создать что задумано, а потом и попытаться совершить отчаянную попытку побега.

Он даже был бы готов к резкому, кардинальному лечению. С повышенными, пусть и чрезмерно смертельными дозами. Главное, вырваться, а уже на свободе отлежится, оклемается, постепенно восстановится. Но как заставить врачей резко увеличить поступление лекарств? Может, как раз хороший повод получится, когда выяснится о нерепродуктивности собираемой спермы? Так и это ещё не сегодня случится…

«А скажешь раньше – немедленно виновным объявят в саботаже… – продолжал размышлять узник, с грустью присматриваясь к вялотекущим процессам исцеления у себя в организме. – Что бы такое экстраординарное придумать? Как заставить организм действовать правильно, пусть и на короткое время?.. М-да, на короткое – мне мало, надо бы как минимум на неделю…»

Закончив осмотр рыхлой, неприятно вспухшей печени, перешёл к осмотру той самой, хорошо изученной двенадцатиперстной кишки. Вздохнул от вида рубцов, поискал сонмы обычно там кишащих бактерий и потянулся взглядом «прозрачности» к порванной селезёнке. Но так и замер в недоумении:

«Чего это вдруг случилось с моими, мать их за ногу, спиралевидными грамотрицательными бактериями?! Куда эти твари попрятались?!..»

Но как ни присматривался, живые микроорганизмы, которые раньше замечались немедля, теперь не наблюдались. И уже перед началом двухчасового сна, спровоцированного уколом снотворного, землянин сумел понять, что все вредные для язвы бактерии – уничтожены. И это при полном отсутствии антибиотиков, токсичных для большинства остальных тканей. Да и введя, допустим, те самые антибиотики единожды, такого эффекта никак врачи добиться не могли.

И проваливаясь в сон, он подумал:

«Всё-таки медицина не стоит на месте… Видимо, что-то действенное изобрели…»

Конечно же, Александра оказалась недовольна огромной задержкой мужа. Вначале одарила его весьма сердитым взглядом, а когда смогли остаться относительно наедине, не удержалась от упрёка:

– Ты меня начинаешь в мелочах обманывать.

– Если бы обманывал, самому легче было бы, – пригорюнился Дмитрий. – А тут даже оправдываться язык не поворачивается, потому что не в чем. Только и подведу итоги своего путешествия. Про обещание Крафы помочь и его заинтересованность – ты уже слышала. Но ты ещё не порадовалась, что к нам в гости моя мама наведалась…

– О-о! Одна?

– Ну как же она без младенца, которого никому не доверяет? Да и муж её решил бросить все свои дела в огромной империи и подался с ней…

– Так и сам Эзенберро здесь?

– Да. Как видишь, есть повод для праздничного ужина, и я уже распорядился. Ну и Леночка уже с ними.

– Экий ты шустрый и ловкий парень, – ерничала графиня. – Вроде по делу отлучался, а сколько высоких гостей успел собрать.

– Ну и… – совсем сник Торговец, – так получилось, что с императором ещё его старший сын навязался вместе с супругой и тремя детьми.

– Э-э-э! Да тебя опасно в соседнюю комнату отправлять рубашку сменить! И ты ещё возражаешь против моего присутствия в твоих прыжках? Не вздумай опять заявлять, что беременным нельзя мелькать в подпространстве, знаю я твои сказочки. Скоро мне и чихнуть запретишь.

– Если нельзя, то и это запретим! – решил Дин Свирепый Шахматный, меняя тему разговора. – Только я так и не успел разобраться в ваших последних успехах. Что-то и в самом деле ценное?

Александра понимающе ухмыльнулась, но не поленилась кратко рассказать о странностях своего нового умения. Звук передавать на большое расстояние не получалось, пока кто-то не посоветовал спеть любую строчку из любой песни. Мол, в этом случае происходят совершенно иные модульные колебания в ауре разумного существа. Не более сильные, а именно иные, и попробовать следует обязательно.

В самом деле попробовали и были поражены, когда строка из любой песни слышалась возле «знакомого» Александре каштана так далеко, где она его совершенно уже не «видела». Расстояние постоянно увеличивали, и пока достигли наружной части замка, забравшись на край посёлка. Во время данного перерыва технически оснащали баюнга Шу’эс Лава, который должен будет совершать прыжки по линии железной дороги, всё дальше и дальше от Свирепой долины. Феномен поразил всех без исключения, да и Верховный целитель подключал к экспериментам всё больше и больше сотрудников и учеников Академии.