Я стройнее тебя! - Кит Рид

— Неужели? — Свет здесь такой резкий, кругом тянутся бесконечные вешалки с одеждой, но странно, что нет ни одной вещи ее размера. Марг шагает между рядами одежды, как Алиса, которая выпила из пузырька и выросла. Она столько времени провела за рулем, что ее раскачивает из стороны в сторону, как сошедшего с корабля моряка, отвыкшего ходить по твердой земле. Сколько времени она в пути? Ей кажется, что уже несколько дней. Сейчас все стало так непохоже на обычную жизнь. — По-моему, я потеряла ориентацию.

Юный продавец встревожен, но берет Марг под локоть и любезно говорит:

— Мы о вас беспокоились. Вы казались несколько… — вежливость не позволяет ему сказать: «невменяемой».

— Все это уже позади. Со мной все в порядке. — Она поднимает на него взгляд и мило улыбается. — Спасибо.

По выражению его лица она понимает, что ее слова его не убедили.

— А вы у нас ищете…

— Я искала… — Странно. Она пришла в универмаг «24/7» за чем-то определенным. И теперь ей не вспомнить, за чем именно. — Товары в дорогу, — энергично продолжает она. — Пусть сейчас для этого совершенно неподходящее время, но я в данный момент путешествую.

— Чемодан?

— Думаю, да. И вещи, которые я в него положу, например… — По какой-то непонятной для себя причине она растерялась.

— Одежда?

— Да, спасибо. Было бы замечательно. Но здесь почему-то только маленькие размеры!

— Возможно, вам стоит зайти в женский отдел нашего магазина, — тактично замечает продавец.

— О господи, я и забыла. — Марг краснеет до корней волос. Ей все еще представляется, что размер одежды у нее такой же, как у Энни. Так оно и было в то время, когда она оставалась довольна своим отражением в зеркале. Как быстро мы все забываем.

— Это вот там.

Когда Марг выходила из «24/7», они с продавцом стали почти приятелями, и у нее было все необходимое: дорожный несессер, совсем как тот, с которым она отправлялась в больницу рожать своих малюток, туалетные принадлежности и дорожные часы, одежда из немнущейся быстросохнущей ткани. За вещами, из которых можно составить много разных комплектов, как серьезно сообщил ей юноша-продавец, проще ухаживать. Она направляется в Чикаго выполнять важную задачу, и настроение у нее самое боевое. Как замечательно, что в универмагах «24/7» можно купить все сразу. Об этом и на вывеске написано.

Марг торопливо шагает к автостоянке, но ее целеустремленность рассеивается, как только она оказывается на ярко освещенной площадке. Это огромных размеров автостоянка, покрытая рядами машин, которые сверкают, как жуки-точильщики на солнце. А вокруг раскинулся бесконечный простор.

Она чувствует себя крошечной. Как ей найти своих детей, если она даже не представляет, в каком месте на карте их искать, не знает даже, на ту ли карту она смотрит?

Сможет ли она справиться без посторонней помощи? Способна ли она хоть на что-то без Ральфа?

Если серьезно, то Марг Аберкромби оказалась совсем одна впервые за всю свою взрослую жизнь. Это и пугает, и приятно кружит голову: ты куда-то несешься, и тебе не надо изо дня в день ни за кем присматривать. Можно думать лишь о том, по какой дороге двигаться дальше, а заботиться только о немногих предметах одежды, которые она сейчас купила. Такие вещи можно запросто постирать вечером в любом дешевом мотеле и повесить сушиться. Она не должна оплачивать счета за дом, готовиться к завтрашним занятиям, ей не нужно проверять работы студентов. Впервые за много лет ничто не обременяет ее в дороге. Никого не надо обслуживать, воспитывать, учить. Теперь Марг Аберкромби может быть собой. Считать себя кем угодно. Заниматься чем захочет. Кроме поиска и спасения пропавших детей, никаких других обязанностей у нее нет. Марг всегда относилась к преподавательской работе очень ответственно, поэтому, приняв решение уйти от Ральфа, она с восходом солнца позвонила в колледж. На голосовой почте факультета она оставила сообщение о том, что берет длительный отпуск, начиная с сегодняшнего дня. Время для этого самое подходящее: отметки студентам она уже проставила, и даже жалкие зубрилы-старшекурсники, готовые на все ради хороших оценок, до осени не будут ей надоедать.

Марг не знает точно, сколько дней или месяцев ей понадобится, но она твердо решила не возвращаться без всех троих детей.

— Я женщина, — произносит она, будто проверяя действие своих слов. — Слышите мой крик?

Черт возьми, почему она, такая способная, прямо посреди универмага «24/7» повела себя почти как умалишенная? И почему ей становится настолько не по себе, когда приходится останавливать машину и заправлять бензобак или идти за продуктами?

— А-а-х. — Она стонет, потому что больно принимать правду. Она столько лет находила себе опору в повседневных заботах, что разучилась оставаться наедине с собой. Теперь она держится лишь благодаря мысли о том, что нужна своим детям. Без них она превратилась бы в безвольный комок плоти.

— Будь дерзок, смел, кровав, — говорит себе Марг, — а ведь это же явно цитата![30]— и садится в машину. Когда дверь захлопывается, ей становится спокойнее, потому что от этого звука закладывает уши.

Конечно, она проверяет сообщения на сотовом, и от ее детей ничего нет, а ведь именно на это она надеялась тогда, в торговом центре, когда подобрала трубку с пола, дождавшись, чтобы заткнулся Ральф, и положила ее в сумку. Нажимая кнопку «пропустить», она просматривает череду все более гневных сообщений. «Интересно, — думает она, — что о детях Ральф не беспокоится, его бесит то, что я не явилась на прием в клинику «Пришло время»». Постепенно она узнает и остальное. В его сообщениях последовательно излагается, что в клинике «Пришло время» с ней работать не станут, что он подбирает для нее другую клинику, что ей назначена операция по круговой пластике лица у хирурга, прошедшего подготовку на прибрежных островах, из клиники «Сделаем ваше лицо счастливым», и наконец, что прием назначен на…дцатое число этого месяца, то есть на сегодня.

— Размечтался! — Марг нажимает на газ, и рев двигателя придает ей сил. — Обойдешься, Ральф.

— Как будто его все еще волнует, как я выгляжу, — говорит она, обращаясь к своему отражению в блестящем солнцезащитном козырьке. Теперь на ней почти нет косметики, только губы она чуть подкрасила, чтобы не казаться ходячим трупом и не пугать своим видом малышей, но сейчас то самое лицо, на которое так тошно смотреть Ральфу, выглядит оживленным, и, несмотря на усталость и морщинки, глаза у нее широко распахнуты, и она кажется помолодевшей, полной свежих сил и надежд. — Как будто меня это волнует. — Довольная своим уверенным тоном, она повторяет, словно репетируя: — Как будто меня это волнует.

Сейчас до Чикаго остается всего несколько миль.

Хотя Марг Аберкромби ушла от Ральфа и отправилась в путь, не разработав конкретного плана действий, но кое-какие соображения у нее все же есть. Совсем недалеко от Чикаго находится офис Преданных Сестер, куда поступает информация. Она успела запомнить адрес, указанный на дубликатах договора, которые Ральф потом куда-то убрал. В соответствии с условиями контракта документы Энни должны поступить в офис в Чикаго, и только после этого ее могут направить в один из монастырей, так что Марг знает, с чего начать, хотя у нее нет ни малейшего понятия о том, где искать близнецов. Если она правильно это себе представляет, Преданные из главного офиса направят ее в обитель, где держат Энни. Возможно, догадка Марг подтвердится, и перед входом в монастырь она встретит слоняющихся без дела Бетц и Дэнни, расстроенных и злых, как пара бешеных летучих мышей, поскольку ни один администратор не пустит их внутрь без взрослых. Даже самой тупой из Преданных достаточно будет только взглянуть на их чудные сумасбродные детские мордашки, чтобы захлопнуть двери у них перед носом.