Осколки серебра и льда - Лаура Кардеа

Но она отстраняется от моего прикосновения, и из ее горла вырывается не восторженный вздох и не возмущенное бормотание. Насмешливо фыркнув, она поворачивается ко мне спиной и опирается предплечьями на резные перила.

– Я не забуду, – бормочет она, но ее голос так ясен, что я чувствую, будто передо мной стоит другой человек. Кто-то более сильный, более старый, более мудрый.

Но она разрушает иллюзию, оборачиваясь. В уголках ее глаз блестят слезы.

– Хоть весь мир мне подарите, я не забуду, что вы сделали со мной. Вы можете выглядеть как принц, но в действительности вы никто. Вы жестокий человек, которому нравится наблюдать, как страдают другие.

Я наклоняюсь к ней. Пусть отчетливо видит, как я разгневан.

– То есть вы хотите сказать, что правитель вашего королевства поступил бы иначе? – шиплю я.

Она едва не задыхается от возмущения.

– Мой отец – честный человек и добрый король!

Я неторопливо обхожу ее, как зверь, который медленно, но верно загоняет волка в ловушку.

– Что ж, предположим, – начинаю я задумчивым тоном, – что меня отправили в ваше королевство, в Аурум. Ваш отец не стал бы запирать меня в темнице и пытать, чтобы выяснить, какую опасность я могу представлять для его королевства?

Наблюдая, как сжимается ее челюсть, я понимаю, что выиграл эту словесную баталию. Она вдруг осознает нечто, чему раньше не придавала значения, потому что теперь видит ситуацию с другой стороны.

– Это другое, – вызывающе утверждает она, хотя в глубине души уже знает, что это не так. – Я безобидная принцесса.

– Я бы сказал то же самое, если бы попал в плен к вашему отцу.

Принцесса скрещивает руки.

– Если бы вы прислали девушку, мой отец…

– Потому что девушка слабее? Ненамного, но все же? Я знаю, так думают в вашем королевстве. Но что насчет вас? Вы с этим согласны? – Она упрямо поджимает губы, а я продолжаю: – Справедливо, по-вашему, наказывать мужчину, освободившего женщину? И вы считаете, что девушка не способна свергнуть действующее правительство?

Она упрямо молчит, но я вижу, что она едва сдерживается, чтобы не закричать: «Нет, нет, нет, я так не думаю!» Обычно девушкам ничего не нужно, кроме платьев, драгоценностей и сплетен. Они хотят красивой жизни. А эта в первую очередь хочет самоутвердиться. Она хочет доказать, что она чего-то стоит. Вероятно, потому, что ей давно было ясно, что править своей страной она не сможет, раз ее выбрали жертвой. И спасти свою страну она тоже не сможет, потому что не является Проклятой. Она простая жертва. Да. Теперь мне многое понятно.

Испытываю соблазн воспользоваться ее сиюминутной неуверенностью и посвятить ее в свой план. Но нет, она еще не готова. Она впервые рассматривает ситуацию с другой точки зрения. Нужно дать ей еще немного времени, чтобы принять истину.

– Послушайте, я оставил всех своих придворных и гостей на площади. Ради вас, – вздыхаю я, и она останавливается. – Может быть, вы проявите ко мне сострадание и избавите меня от унижения возвращаться с отвергнутым вами подарком.

Она молча рассматривает тонкую резьбу кинжала. Я не жду ответа, поэтому отворачиваюсь от нее.

– Может быть, вы и правы, – вдруг произносит она так тихо, что я и не услышал бы ее, не будь я фейри.

Первое февраля

Верис

Я не уверена, что принц придет на тренировочную площадку после нашего разговора на турнире. Но наши тренировки отменялись только до праздника, так что с утра я как ни в чем не бывало отправляюсь на площадь. Как только выхожу на улицу, в лицо мне бьет ледяной ветер. День морозный, хотя в феврале должно было стать теплее. Но январь, похоже, не думает сдаваться. Впрочем, в зимнем королевстве снег все равно никогда не тает. А у нас, в королевстве вечной весны, земля никогда не замерзает.

Неожиданно для меня принц зимы уже тренируется на боевом поле. До вчерашнего дня я не считала его воином и думала, что он всегда пользуется лишь своей ледяной магией, не желая пачкать руки. Но в первые же секунды боя он доказал мне обратное. Копье и магия в его руках превращаются в изящное, но смертельное оружие. Останавливаюсь за колонной, не желая привлекать к себе лишнего внимания, и наблюдаю за ним. Сейчас его движения выглядят даже еще более привлекательными, чем тогда, на турнире, поскольку он не знает, что за ним следят. Он будто становится единым целым со своим оружием и выглядит намного моложе, беззаботнее, смелее. Он борется не ради славы или своего королевства и не ради традиции.

Он делает это только для себя.

Если так подумать, у нас с ним много общего. Потому что я знаю не понаслышке, каково это – всегда носить эту «королевскую маску», делать все для королевства, постоянно думать, как тот или иной поступок отразится на твоей судьбе. И уверенность в нашей схожести укрепляет меня в моем замысле. Медленно выступаю из-за колонны и концентрируюсь на небольшом участке земли. Еще три шага, и он подойдет как раз к этому месту.

– Давайте заключим с вами мир. Или хотя бы перемирие, – восклицаю я как раз в тот момент, когда его нога скользит по замороженной мной поверхности.

Принц на мгновение теряется, но так ловко разворачивается, что не падает. Он бросает быстрый взгляд на замерзшую землю, прежде чем поднять глаза на меня.

– Вы учитесь намного быстрее, чем я предполагал.

Я чуть задираю нос. Он споткнулся, мог упасть, но и это выглядело как будто запланированным. Нет, я, наверное, никогда не увижу, как он промахивается или ошибается.

– Думаю, все дело в хорошем учителе.

Он тихо фыркает, чуть подергивая уголками рта. Наверное, для него это ближе всего к улыбке.

– Такая честная лесть. Вы наверняка серьезно относитесь к миру.

Я подхожу ближе. Руки скрещены за спиной, чтобы не возникало впечатления, будто я собираюсь атаковать.

– Я готова вести себя цивилизованно, – при этих словах уголки его рта снова чуть дергаются, и я уверена, что сейчас он с сарказмом скажет что-то вроде: «А это вообще возможно?» Но я продолжаю: – Если мы придумаем, что нам сделать, чтобы обоим королевствам ничто не угрожало. Потому что до сих пор я видела только опасность, которой мы, люди, подвергаемся. Понимаю, вы делаете это для своего народа. Для защиты и укрепления королевства. Но думаю, это можно делать, не подвергая опасности мой народ.

Он опирается на свое копье и пристально смотрит на меня. Неужели он действительно решил ко мне прислушаться?

Некоторое время его угольно-черные глаза разглядывают то меня, то заснеженный замок вокруг нас, а потом он наконец говорит:

– Я мог бы рассмотреть ваше предложение, – с этими словами он отворачивается от меня и закидывает копье на плечо.

– Разве мы не будем сегодня тренироваться? – спрашиваю я, ненавидя себя за то, что разочарована.