Пуля-квант - Алексей Бобл

- Леха, Пригоршня!!! - прокричал я во все горло.

Так, спокойно, Лабус. Думай. Думай, что случилось. Ты пошел отлить. За спиной мялись двое: командир и сталкер-одиночка. Предположим, что их сожрала эта долбаная аномалия без шума и пыли…

Я поднялся на ноги, сделал пару шагов. Оглядел ис­топтанный снег. Вот тут стоял Пригоршня, и куда он по­шел? Ага, к мареву. А вон следы Курортника, он у са­мой границы марева топтался - должно быть, тыкал пальцем в полупрозрачную рябую плоскость…

Ох, не люблю я аномалии. Не по душе мне все это, набожный я человек.

Я посмотрел по сторонам, будто кто-то мог за мной на­блюдать. Перекрестился, зажмурился и шагнул в марево.

Открыл глаза - кругом заснеженный лес, кусты, ве­тер в кронах гуляет.

Обернулся - тот же пейзаж, только слегка размы­тый туманом аномалии. Следы наши видны. Вот в чем прав Пригоршня, так это…

- Во бред! - произнес я.

Поскрипев зубами, развернулся в одну сторону, в другую.

Думай, думай! Курортник здесь стоял, к нему подо­шел Пригоршня, и они испарились. Но я-то вот - жи­вой. И Леха чуть раньше границу переступал туда-об­ратно. Я потыкал пальцем в марево - ничего. Задрал голову - «стена» убегала ввысь и терялась на фоне серого неба. Как тончайшая маслянистая пленка, толь­ко как ее, стенку-пленку эту, подвесили? Что за сила держит вертикальную плоскость, исчезающую в низких серых тучах, и заставляет ее колыхаться? И почему ано­малия пропускает сквозь себя, не задерживает, не ока­зывает сопротивления, а кого-то и…

Так, я не туда забрался в размышлениях. Надо зано­во…

ПДА! Болван, Лабус, болван! Я закатал рукав. При­вычная картинка: карта, иконки, только нет тех, кото­рые показывают Курортника с Пригоршней или еще ко­го-то. Я врубил сканер. Проверил все режимы, даже подключил функцию поиска беспроводных устройств. Сканер исправно обнаружил мой ПДА.

Радио! Лабус, ты дважды болван, остался один и рас­терялся. Старый становлюсь…

Я щелкнул радиостанцией - шипение в наушнике. Запросил пост, отряд. Молчание. Вызвал Курортни­ка - тишина. Вот она, мапупа, получи, Лабус.

Расстегнув ремешок шлема, я оттянул ворот куртки и потер шею. Влез пальцами под шлем, помассировал затылок…

Гоняй, гоняй кровь в черепушке, Лабус, - что же ты такое упустил? Что-то важное. Где разгадка? В чем? Прокрутим события вновь: я стоял возле куста, спиной к мужикам, Курортник докладывал по радио в отряд, по­том они с Пригоршней обсуждали марево и… И? Я по­вернулся, их нет, волна невесомости накрыла! Вот!

- Волна, - прошептал я.

Опустился в снег, сложил ноги по-турецки, очки сдвинул на глаза, застегнул ремешок шлема и стал ждать.

Пейзаж слегка расплывался, очертания деревьев бы­ли нечеткими - а когда издалека смотришь, заметить марево почти невозможно.

Я глянул на часы - с момента последней волны про­шло около пяти минут. Так, прикинем интервал между волнами. Есть ли тут закономерность? Первая волна на­крыла нас, когда на связи был начальник разведки. У Ку­рортника радио еще отрубилось. Потом мы снаряди­лись, хотели выступать, и тут вновь повторилось - ин­тервал минут десять, пятнадцать. Потом подобрались к мареву, покидали гайки и болты, обсудили, Курортник туда сунулся, я пошел по делу - между второй и тре­тьей волнами также прошло минут пятнадцать. Зна­чит, - я опять посмотрел на часы, - значит, еще от силы пару минут…

Я поерзал, поправил лямки рюкзака, пулемет пере­весил на грудь, проверил патронную ленту - все в по­рядке. Ждем. Снова поерзал и решительно отключил все электронные устройства. На всякий случай.

И тут воздух подернулся дымкой, пожелтел, как лист старой бумаги, исчезли деревья, кустарник… Лист пре­вратился в огромное сито. Сквозь тысячи мелких дыро­чек вновь проступили лес, снег, кусты, но возникло ощу­щение, что вокруг сумерки.

Окружающее надвинулось на меня, облепило, обво­локло, почернело, словно к листу бумаги поднесли за­жигалку.

Я, кажется, заорал, но голоса не услышал. Зажму­рился. Тело стало легким, как пушинка, и вдруг…

Пулемет потяжелел, я услышал собственный сдав­ленный крик. В спину кто-то толкнул, навалился свер­ху, обхватив шею, зажал рот. Прошипел в ухо:

- Тихо, Лабус! Молчи!

Курортник, Леха! Да я готов молчать целую вечность! Узнал твой голос…

Командир, убрав ладонь, схватил меня за плечо, пе­ревернул. Куртка и штаны масккостюма вывернуты на­изнанку - зачем он переоделся в хаки?..

Я осмотрелся - кругом лес, бурая земля вперемеш­ку с замерзшими листьями усыпана рыжей хвоей, ввер­ху серое небо. Снега нет…

Курортник приложил палец к губам, указал мне за спину. Я обернулся. За деревьями едва виднелись фигу­ры людей - шли цепочкой по одному. Я отполз за де­рево, прошептал:

- Кто?

- Похоже на «Свободу». - Он уже следил за стал­керами в бинокль.

Я огляделся - метрах в трех от нас сидел Пригор­шня.

- Переоденься пока, - сказал Курортник.

Я расстегнул грудную перемычку, стянул рюкзак, пе­ребросил ремень пулемета через голову и поставил ору­жие на землю. Скинул разгрузочный жилет, высвободил руки из куртки, выворачивая рукава. Сбросил с ботинок снегоступы. Теперь поясной ремень, штаны, все это на­изнанку… Ну вот и готово.

Еще во Вторую мировую фашисты придумали двусто­ронние масккомплекты. Практично, удобно. Только это не помогло им победить в войне… хорошо бы, чтобы по­могло нам.

Рюкзак надевать я пока не стал, чтобы не лишать се­бя маневренности, лишь стянул с него белый парусино­вый чехол и убрал в потайной карман. Посмотрел впе­ред - много их там, за деревьями. Глянул на Курорт­ника, он на секунду оторвался от бинокля, показал: «Прошло три десятка». Я про себя присвистнул - тридцать человек, и до сих пор идут! Как их вообще со­брали столько? Кто командир?

Спустя минуту цепочка людей оборвалась, вскоре за деревьями прошли еще пятеро - замыкающее охране­ние. Курортник показал, что всего насчитал пятьдесят пять человек. Ого! Это почти разведрота парашютно-десантного полка… На войну ребята собрались?

Опустив бинокль, Леха прислонился спиной к дереву и нахмурился. Мы с Пригоршней уставились на него.

- С возвращением, Лабус, - прошептал он. Я улыбнулся.

- Что имеем? - продолжил Курортник. - Рота сталкеров из «Свободы». Двигаются, если верить ком­пасу, на север, северо-запад. Лабус, ты местность узна­ешь?

Я огляделся. Лес, обычный смешанный лес, кусты, кочки, трава, корни кое-где у старых деревьев выпира­ют, подмывает их тут что-то во время паводков. Мха много. Совсем другой пейзаж - не тот, откуда мы по­дошли к мареву.

- Может, мы возле болот? Или реки. В общем, во­доем поблизости где-то.

- Ну да, логично. Мы тут с Никитой, пока тебя жда­ли, к тому же выводу пришли. Но никаких признаков марева больше не видно. И снега нет, вот что удиви­тельно… Как ты там говоришь? - слу…