Всё дело в тебе - Эльвира Смелик

— Не сомневаюсь, конечно, — уверенно заявил он. — Чисто из вежливости спросил. Надо же что-то приятное сказать на прощание.

— Надо, — теперь уже согласилась Даша, произнесла показательно вежливо: — Спасибо. Было очень хорошо. До свидания.

Она шагнула сквозь дверной проём в прихожую, но всё-таки оглянулась спустя пару секунд:

— Дверь как открывается? Ключом?

Лакшин по-прежнему сидел на кровати, только чуть сдвинулся к краю. Видимо, всё-таки собрался вставать. В туалет, наверное, захотел.

— Нет. Просто поворачиваешь такую штуку круглую. Ну, увидишь, разберёшься. А потом просто захлопнешь.

— Ясно.

Она надела кеды, подхватила сумку и куртку, нашла на замке ту самую «круглую штуку», повернула, распахнула дверь, вышла и просто захлопнула — согласно полученной инструкции.

Не жалела она о случившемся. Вот нисколечко. Разве немного о неслучившемся, но это так, фигня, мысли под настроение.

Ничего же особенного, просто пар спустили. Разозлились, завелись на пустом месте, и осталось либо подраться и наговорить друг другу непростительных гадостей, либо вот так. Тем более секс по обоюдному желанию полезен для здоровья и гораздо больше, чем драки, бла-бла-бла и всё такое. А по репутации Лакшина сразу понятно, что плохо не будет. К тому же Даша лишний раз убедилась, в его отношении к Ульяне нет ни капли обещанных искренности и серьёзности. В нём вообще нет искренности и серьёзности, только желания и похоть.

В принципе в них тоже нет ничего слишком предосудительного, Даша и сама тут не особо отличается, но не имеют они ничего общего с настоящими отношениями. Если как составляющая часть — это нормально. А если ничего кроме — достаточно просто переспать, как они сделали. Но Даша уверена, подобное не в характере подруги, она не настолько реалистичная и приземлённая и не сможет отнестись спокойно, если просто секс и ничего лишнего. В ней ещё живут наивные романтические иллюзии, розовые линзы в очках пока не разбились, целы. Наверное, у подруги они вообще какой-то особой прочности.

Ну и хорошо. Пусть остаются, хоть у кого-то. Жить только разумом, когда всему находятся объяснения, когда всё логично и закономерно, и нечему удивляться, наверное, проще, спокойней, но и скучнее. Бесцветнее.

Губы пересохли, и Даша неосознанно их сжала, облизнула. Немного больно, но тоже быстро пройдёт. Она действительно не жалела и ни придавала особого значения. Всё сказано, напрямую, без стеснения, и весьма предсказуемо. Она и не ждала ничего другого. Хотя и подобного не ждала. Но случилось и случилось — хватит уже думать.

Мама позвонила.

— Даш, ты в институте ночевать собираешься?

— Да я уже давно не в институте. Просто с девчонками прошлись немного по набережной, в кафе посидели, поболтали. Я уже еду, точнее, в метро спускаюсь. Скоро приду.

Была бы возможность, Даша бы дошла до дома пешком. Но не тратить же на это всю ночь, рискуя заблудиться или вляпаться в приключения. Их на сегодня и так достаточно. Но даже некритичная толкучка в метро раздражала, а больше всего — случайные чужие прикосновения.

Когда Даша вошла в квартиру, первым, конечно, нарисовался Гард, крутя хвостом и искренне радуясь. И ведь так каждый раз, стоило любому из членов семьи вернуться домой. Всё-таки удивительные существа — собаки. Следом за Гардом подтянулась мама, спросила:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ужинать будешь?

— Само собой! — откликнулась Даша.

С чего ей аппетит терять?

— Тогда я пока разогрею. А ты — выведешь Гарда?

— Конечно. Сейчас, только в туалет зайду.

Мама сама нацепила на пса ошейник и поводок. Погуляли на том самом маленьком пустыре между домами, немного прошлись по округе, посидели на детской площадке на качелях. То есть Даша сидела на качелях, а Гард лежал на земле рядом.

Он уже не очень молодой, ему не обязательно всё время восторженно носиться. Он любит посидеть или полежать, по-хозяйски осматривая окрестности, следя за случайными прохожими.

Домой не слишком тянуло, там пол, потолок и стены, ограниченность, а сейчас почему-то требовалось много пространства. И кто его разберёт, почему? Анализировать и выяснять совершенно не хотелось. А есть — очень даже, нестерпимо. Даже живот уже подвело.

— Ну что, Гардик? Всё, возвращаемся?

Пёс шевельнул ушами, вильнул хвостом, послушно поднялся. Даша тоже поднялась, прицепила к ошейнику поводок.

— Идём, идём, мой зайчик.

Утром ещё на подходе к институту столкнулись с Надей. Даша как обычно шла вместе с Ульяной, и Новикова с любопытством посмотрела на неё, спросила:

— Хорошо вчера посидели? — и, похоже, не Дашу, а именно Ульяну.

Та, конечно, не поняла, о чём речь, уточнила, но спокойно, без лишнего удивления:

— Где?

— В кафе, — пояснила Надя.

Наверное, Даше следовало вмешаться, влезть первой, заверить: «Конечно, конечно! Очень хорошо. Просто замечательно!», ещё и предложить «Давай в следующий раз и ты к нам присоединяйся», а она не стала. Лень. Не захотелось. Да и плевать. Скорее всего ей просто померещились особые Надины намерения, взгляды и подозрения, а на самом деле та всего лишь нашла подходящую тему, чтобы завязать разговор. Не о погоде же рассуждать. Тем более Ульяна углубляться в суть её расспросов тоже не стала, выдала нечто неопределённое:

— А. Ну. — И кивнула.

Очень похоже на подтверждение.

— Даш, ты чего всё молчишь? — поинтересовалась Надя, когда от гардероба разошлись в разные стороны: Ульяна в одну, а они в другую.

— Да не знаю, — Даша пожала плечами. — Просто настроение такое.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего особенного. Всё как обычно.

Ведь в действительности так и есть, и не первый раз с ней подобное — молчать хочется, а многолюдность, шум и суета тяготят немного, потому что в компании обязательно полагается общаться, разговаривать. Ещё и дополнительной парой перенесённая с понедельника лекция по маркетингу, словно нарочно. Рассчитываешь побыстрее уйти, а нужный момент всё откладывается и откладывается.