Малыш для генерального - Рин Скай

У Генерального сейчас дым из ушей пойдет. Или инфаркт хватит. Надо снизить градус нашей с ним беседы. Иначе беды не избежать.

— Хорошо, что наши желания хотя бы в этом совпадают как никогда. — очень спокойно отвечаю я. — Все еще жду вашего задания.

— Будет тебе сейчас задание! — рявкает Сергей, выдергивая меня из кресла.

Ох! Секунда и я вжата в его твердокаменное тело. Ух ты!!! Да он словно из железа отлит! И горячий, словно у него снова жар.

Лицо Сергея приближается к моему. Глаза мутные и совершенно безумные. Он сам не ведает, чего творит. Вырываться бесполезно. Я раза в три меньше него. И он стискивает меня в своих объятиях.

— Я ненавижу тебя! — рычит он мне в лицо и… впивается в губы.

Поцелуй огненный, страстный, жгучий, как острый перчик халапеньо. И самое страшное… мое тело против воли. Против моей воли! Зараза такая! Обмякает в его руках, а язык спешит навстречу его жадным губам. Этот поцелуй — примирение со всем, что мы только что друг другу наговорили. Это — космос какой-то нереальный. Наверно, у нас у обоих шизофрения. У босса так точно. Он говорит одно, а делает совершенно другое! Мы больны друг другом. Подцепили вирус безумия один на двоих. И творим всякую дичь.

— Марьяна! — раздается в коридоре голос Ганны, — Сергей Валерьевич не у тебя?

Мы отскакиваем друг от друга в разные стороны. Оба встрепанные, взъерошенные, у меня помада размазана… по губам босса. А еще я как-то умудрилась испачкать ею белоснежныйглавгадов воротник. Я не специально, честное слово!

Ганна осторожно заглядывает в мою приемную.

— Сергей Валерьевич, вас к телефону. Штульман. Говорит, это — срочно.

Штульман — наш немецкий партнер. Его Главгаду заставлять ждать не выгодно. Сейчас уйдет, а я домой ушмыгну!

— Сейчас иду, Ганн! Предупреди Штульмана!

Главгаддожидается пока его секретарша оставит нас наедине и вновь подлетает ко мне:

— Перепачкала меня помадой всего!

— Вы сами на меня набросились! — улыбаюсь я.

— Стирай!

Я невозмутимо достаю упаковку влажных салфеток. Протягиваю разъяренному мужчине.

— Быстро ручками поработай! — требует босс, — Вверх-вниз, туда-сюда! Ну же! Живее!

Приоткрываю в изумлении рот. Звучит-то как двусмысленно! Чего это с боссом? Последние мозги от пощечины вылетели?

— Вы себя хоть слышите со стороны? — не могу я сдержать усмешки. — Вы про что думаете, когда ваш рот произносит такие вещи?

— Слышь, ты! Острячка! — выхватывает Сергей карандаш из моего органайзера.

Переламывает его пополам прямо у меня на глазах и швыряет им в меня.

Я еле успеваю увернуться. Но отодвигаюсь от этого психа подальше, и живот руками прикрываю.

— Черт! — орет Сергей Валерьевич на весь офис, — …, …, …!!! — матерится на чем свет стоит. — Вывела меня! И продолжаешь выводить! Домой захотела? Фиг тебе, а не дом! До утра у меня отчеты делать будешь! Сейчас пришлю на почту!

Уходит. Хлопает дверью так, что вздрагивает даже лялька в животе. Тут же начинает икать. Господи, вот псих-то, а? Карандашами он кидается, пакостный чудак на букву «Эм».

На почту прилетает задание. Ох ты ж ежкин кот… И правда до утра эту фигню никому не нужную делать буду… Но если гендир всерьез думает, что этим он меня проймет — то фиг ему. Я справлюсь. И не с таким справлялась в свое время… Уже понедельник прошел. Еще четыре дня и я свободна, как ветер!

С этими мыслями начинаю делать отчет. Постепенно увлекаюсь, и не замечаю, как бежит время. Только когда за окном заметно темнеет, понимаю, как сильно я проголодалась.

Кафетерий закрыт, а жаль. Сейчас бы я от ужина не отказалась… Ладно, у Данилы Валерьевича обычно всякие вкусняшки для гостей припрятаны. Не будет он ругать беременную секретаршу, если она стырит у клиентов пару печений. Завариваю себе чай, делаю перерыв на пять минут, чтобы похрустеть лакомствами.

В коридоре раздаются тяжелые шаги. О, нет… опять болезного принесло!

Сергей Валерьевич моментально оглядывает меня на месте преступления с чашкой чая и стыреннымкурабье.

— Отдыхаете? — прищуривается он.

— Я голодная. — честно признаюсь, не стесняясь доедаю печенье.

Сергей садится рядом на диван. Ерошит свою прическу, трет виски.

— Я… немного погорячился. — вдруг признается он. — Но вы — мой сотрудник и вы обязаны это терпеть!

Ну вот! Вот хотел же извиниться нормально. Но нет. Опять не в ту степь его понесло.

— Ладно. Я потерплю еще четыре дня.

— Поехали, поужинаем со мной? — внезапно предлагает Сергей.

— Ой, не… вы потом наорете на меня, обвините в том, что это я вас соблазнила и на ужин раскрутила. Я лучше доделаю и домой пойду. Федя мне обещал котлет нажарить!

— Что?! — бледнеет на глазах злобный босс. — Вы с бывшим настолько близки, что он вам ужины готовит?!

— А вам-то какое дело? — пожимаю я плечами. — Я — девушка свободная и могу быть близка с кем захочу, и когда захочу!

Хрясь!!! В его пальцах ломается дорогущая ручка. Я, на всякий пожарный отодвигаюсь от него подальше. Ведь кинуть в меня обломки у него мозгов хватит… совсем бедовый на голову мужик.

Но обломки ручки, вопрекиглавгадовой логике летят в мусорку, а не в меня. Босс молча вылетает из кабинета, хлопнув дверью.

Допиваю спокойно чай. Возвращаюсь к работе. Удивительно, но перекус действует на меня успокаивающе. Быстро доделываю отчет, выключаю компьютер. Пока собираюсь, гляжу в окно. Такой красивый вечер! Так и хочется погулять. А почему нет?

Между моим домом и работой парк. Иду по дорожкам не спеша, наслаждаясь теплой погодой. Одно омрачение — отекшие ноги на седьмом месяце беременности никак не дружат с неудобными офисными лодочками. Снять их что ли и босиком идти?

И пока я решаю эту сложную дилемму, провидение решает все за меня. Я спотыкаюсь, неумело держу баланс, чтобы не свалиться на бок и… ломаю каблук. Ну, вот… четыре дня не могли мне дослужить мои туфельки верой и правдой?

Тянусь вниз, чтобы снять с себя каблуки и… снова теряю равновесие. Но упасть мне не дают чьи-то сильные руки. Распрямляюсь от неожиданности. Главгад! Надо же какая встреча! Всего-то час не виделись.

— Не ударилась? Не ушиблась? — подхватывает он меня на руки.

— Ох… — только и успеваю воскликнуть я. — Поставьте меня обратно, а?

— Вы же каблук сломали. Как собираетесь идти? — ехидничает он. — Босиком? — поднимает бровь, перехватывая меня поудобнее.

Меня же больше всего беспокоит то, что офисная юбка до колен задралась еще выше, конечно, она все еще прикрывает все стратегически важные места, но мне все равно не по себе.