Храни меня - Саммер О'Тул

Она кротко смотрит на меня, и в ее взгляде чувствуется мягкая уязвимость, от которой у меня в груди все сжимается. "Да". Ее губы подрагивают, а между глаз появляется маленькая морщинка. Мне приходится сопротивляться желанию протянуть руку и разгладить ее большим пальцем. "Нас посвятили в картель примерно в одно и то же время".

Я вспомнил, что видел ее татуировку на плече за ужином в тот вечер. Я осторожно веду ее к озеру на участке и полуразрушенному причалу, который каким-то божественным чудом все еще стоит.

Она продолжает, пока мы идем: " Одной из наших первых совместных вылазок было обычное дело, простой обмен с небольшой бандой, с которой мы мирно вели дела уже много лет. Низкоуровневое дерьмо. После того как катадор одобрил наш образец, София вернулась в машину за остальным товаром и…" Она внезапно останавливается и смотрит на меня как на сумасшедшего, когда я выхожу на причал.

"Он намного крепче, чем кажется, обещаю".

"Разве ты не должен беспокоиться о моей безопасности?" Она смотрит на меня в сторону, оглядывая причал с абсолютным подозрением.

Я сдерживаю улыбку от того, как быстро она возвращается к прежней занозе в моей заднице. "Это должно сказать тебе, насколько я уверен в себе". Я отступаю назад, вытянув руки по бокам. "Да ладно, Кортес. Ты зарабатываешь на жизнь тем, что разделываешь тела. Чего ты боишься?"

Ее рот сжимается в тонкую линию, и она смотрит в сторону, как будто тоже сдерживает ухмылку. Затем она поднимает подбородок и проходит мимо меня к концу причала. Упрямая, соперничающая и неспособная противостоять вызову. Классический Овен. Черт бы побрал Стеллу за то, что она забила мне голову всякой бесполезной ерундой.

Она садится на край причала и качает ногами, любуясь плавающими внизу кувшинками. Когда я присоединяюсь к ней, она снова начинает говорить без моей подсказки. Интересно, как давно она не говорила о том, что будет дальше. "В одной из машин другой команды, которая была припаркована прямо рядом с нашей, была заложена бомба…" В ее голосе звучит чертовски болезненная тоска, и, черт, меня так и тянет сдвинуть руку на полдюйма, чтобы наши пальцы едва соприкоснулись.

"Она умерла мгновенно". Она делает паузу и смотрит на небо. "Одно маленькое благословение". Она вдыхает через нос и переводит взгляд на противоположный край озера вдалеке. "А я, я не могла с этим справиться. Случайность, несправедливость, полное отсутствие причины, почему она пошла к машине, а не я, почему она взорвалась в тот момент. Никто не стал разбираться, решили, что он предназначался кому-то другому, раз его не было на нашей машине. Но мне это не давало покоя, и вместо того, чтобы разобраться, я сбежала. Как гребаный трус, я бросила все, разорвала связи с членами клуба и приехала в Штаты на учебу".

Она делает паузу, и я позволяю молчанию повиснуть, никогда не зная, что делать в подобных ситуациях. Нас не учили сопереживать, нас учили смириться и заткнуться нахрен. Через несколько тактов она продолжает: "Раньше я хотела, чтобы это была я, а не она, но потом я поняла, что это я живу со всей этой гребаной болью, виной и сожалением. Я бы не пожелала этого своему врагу, не говоря уже о лучшей подруге. Так что, наверное, я рада, что она умерла и не страдает". Сглотнув, она поковырялась в истертой древесине причала. "Это делает меня ужасным человеком?"

Я заставляю себя сухо усмехнуться. "Ты действительно думаешь, что я лучший человек, чтобы спрашивать о том, что делает кого-то ужасным человеком?" Она смеется таким же тяжелым смехом. "Но если ты действительно хочешь знать, что я думаю". Она поворачивает голову и смотрит на меня своими проникновенными карими безднами, и у меня сжимается горло. Но каким-то образом я все же нахожу в себе силы говорить. "Я думаю, что скорбь — это всегда хуйня. Нет правильного пути, но не потому, что нет и неправильного. В горе нет ничего правильного, справедливого или исцеляющего. Это рана, которая никогда не заживает".

Она раздвигает щепки дерева. "Думаю, ты прав".

I wish I wasn’t.

1. I Guess — Saint Levant, Playyard

Глава 14

Только вкус

Реджи

Я так давно не говорила о Софии. Это снимает с моей груди тяжелый груз, но процесс его снятия оставляет меня раздраженной. 1 Встреча с Дэниелом, конечно, не помогла, его положение — прямой результат и напоминание о том, что произошло. Их родители погибли в лодочной катастрофе за три года до Софии. Она была всем, что у него было, его кормилицей, его родителем. Поэтому с возрастом отец привлек его в качестве водителя и охранника.

Каждый раз, когда я вижу его в этой роли, мне вспоминается причина, по которой он ее играет, и это причиняет такую же боль, как ее похороны. Неужели он каждое утро просыпается с таким же напоминанием? Может, поэтому его глаза казались бесцветными и пустыми?

Когда мы возвращаемся через лес от причала, Роан ведет нас другой дорогой, и мы оказываемся на краю поля с рядами низкорослых зеленых насаждений. "Пойдем, я хочу тебе кое-что показать". Он машет мне рукой, и мы идем по одному из рядов.

"Клубника!" визжу я, заметив пухлые красные ягоды, выглядывающие из-под зеленых листьев. "Я думала, ты сказал, что это больше не действующая ферма?"

"Это не так", — говорит он, а я морщу нос и вздергиваю подбородок, как будто мы не находимся посреди чертова клубничного поля. Он кривит губы. "Не совсем. Финн просто выращивает их для…" Он наклоняет голову, и его брови сходятся вместе, словно он подыскивает слово."…веселья, наверное".

Я смеюсь, отчасти из-за ответа, а еще потому, что Роан с трудом укладывает в голове идею делать что-то для удовольствия. Это приятно после тяжести нашего предыдущего разговора. "Хитрый и ягодный фермер? Вы, Фоксы, просто кладезь сюрпризов".

"И, судя по всему, чертовски хороших". Он опускается на колени и начинает осматривать растение. Я пользуюсь моментом, чтобы оценить сильные, напряженные мышцы его спины, виднеющиеся под рубашкой. Он на несколько дюймов