Ренегат - Артем Мичурин

– Спирт с перцем. Есть?

– Как не быть? – ответил служка. – А фам чего? – обратился он к Стасу.

– Шиповника заварить можно?

Глаза охотника и рахита синхронно округлились, в воздухе повисла немая пауза.

– Что? – недоуменно развел Стас руками. – Ну, если нельзя… давай спирту тоже. Какая-никакая, а профилактика.

Служка кивнул и юрким полозом шмыгнул на кухню.

Стрелка настенных часов приближалась к трем. В кабаке было немноголюдно. Двое случайных посетителей отталкивающей наружности стучали ложками, доедая похлебку в углу. Еще один глодал мосол возле окна. Бледный солнечный свет падал сквозь мутные стекла, едва освещая внутренности заведения общепита – относительно небольшое квадратное помещение в одноэтажной хибаре, меблированное массивными столами и скамейками, почерневшими от времени и грязи. Обшитые грубыми досками стены, как, впрочем, и все деревянные предметы интерьера, включая пол, были превращены в полотно, на котором нашли выход скромные творческие амбиции местных завсегдатаев. Доминировала эротическая тема в самом раскрепощенном ее проявлении. Кое-где изображения вожделенных материй перемежались каракулями, призванными пояснить отдельные моменты композиций или же сообщить зрителю имена вдохновивших художника особ. Изредка встречались самодостаточные надписи, служащие либо памятками, как, например, «Пыру хуем по губам», либо констатацией героического свершения вроде: «10.06.2070. Пять зарубок на приклад». Из приоткрытой кухонной двери тянуло затхлостью и прогорклым жиром.

– Шиповника… – задумчиво выговорил Коллекционер. – Ты, Вдовый…

– Вдовец.

– Да какая разница? Бросай, короче, закидоны лацевские. И так я в твоей компании вынужден светиться – уже беда, так ты еще и ляпнуть норовишь постоянно херню какую-нибудь. Дискредитируешь меня в глазах общественности. То трупы в реке его не устраивают, то шиповника ему подавай. Накличешь беду на мою голову.

– Ладно-ладно, – согласился Стас. – Постараюсь вести себя естественнее, по здешним меркам. Разбужу низменные инстинкты.

– Не перестарайся только.

– Первое, – оповестил подоспевший рахит и плюхнул на стол две тарелки, изрядно набрызгав.

Стас побултыхал ложкой содержимое, заявленное как солянка, и после небольшого раздумья приступил к трапезе, стараясь пореже смотреть вниз, дабы не вникать в происхождение мелко порубленных ингредиентов.

Уха Коллекционера выглядела тоже не слишком аппетитно – желтовато-серая, мутная и отдающая к тому же совсем не характерным для этого блюда душком.

– Что за зверь? – кивнул Стас на тарелку с рыбьей головой, островом возвышающейся посреди бульона.

– Хрен знает, – охотник поддел зубастую голову ложкой. – На окуня похож.

– А глаза где?

– Нету, – Коллекционер повертел предмет обсуждения, рассматривая его со всех сторон. – Атрофировались, наверное, – сделал он вывод, оторвал жаберные щитки и, приложившись губами, с шумом засосал разбредающуюся мякоть.

– Нда… – глубокомысленно вздохнул Стас. – Знаешь, чем больше думаю, тем меньше мне нравится эта идея, – продолжил он, понизив громкость до шепота.

– А ты не думай. Другого решения все равно нет.

– Жопа с этой войны дивидендов снимет – мама не горюй. А мы? Игрушку Фоме новую притараним, если повезет.

– Ты, Вдовый, неправильно акценты расставляешь. Мы сейчас не пушку ржавую будем тягать, мы шкуры свои выкупаем. – Охотник уронил обсосанную рыбью голову на стол и ткнул в напарника грязным пальцем. – По большей части твою шкуру. И выкупаем, хочу заметить, относительно дешево.

– Может, сначала основной вопрос закроем, а там уж легче будет разобраться?

– Можем не успеть. То, что у Хромого нужные выходы имеются, – лишь догадка. Шесть дней промудохаемся без толку, на седьмой Фома за расчетом пришлет. Ему ведь не объяснишь, что тут дела поважнее его игрушек имеются. Вынь да положь. А нет, так… Придется бой принимать. Я от драки никогда не бегал, но со Святыми… Со Святыми не хочу. – Коллекционер посмотрел на безглазую рыбью морду, оттянул вниз ее челюсть и резко захлопнул. – Уж лучше как Жопа предлагает.

– Да, – усмехнулся Стас. – Сам-то в пекло не полезешь.

– Почему сразу в пекло? Ты ж наемник. Вот и наймешься. Бульдозеристу скоро много бойцов понадобится, не до каприза будет. Возьмет любого. Твоя задача – примелькаться и дело сделать. А в большую войну лезть никто не заставляет.

– Все равно дикость какая-то. Из-за пушки…

– Чего? – Охотник перестал жевать и, поморщившись, заглянул в глаза собеседнику: – Гуманист, что ли? Грязных мутантов пожалел? Это ты зря. Проколешься – они тебя жалеть не будут. Разберут на запчасти, а то еще и схарчат за милую душу. Мы такие.

Из кухни вырулил служка с подносом и, провальсировав между столами, занялся сменой блюд.

– Я не доел, – буркнул Коллекционер, глядя, как уплывает неопорожненная тарелка.

– Финоват, – брызнул рахит слюнями, ставя уху на место, к только что принесенному второму и двум наполовину заполненным стаканам. – Фто-нибудь еще?

– Нет. Сколько?

– Дфе монеты и… – взгляд рахита упал на «Бизон», – пять мафлят.

– Охренеть. Что так дорого? – возмутился Коллекционер, уже отсчитывая патроны.

– Неуложай.

– Неуложай… – передразнил охотник. – Держи.

Рахит сгреб наживу и беззвучно удалился.

Стас полез в карман.

– Угощаю, – небрежно махнул рукой Коллекционер, расстелил коричневый лист бумаги, в какую обычно упаковывают патроны, сложил в центр рыбьи останки, добавил несколько кусков «крольчатины» и, аккуратно завернув, спрятал за пазуху.

– В дорогу?

– Ага.

– Когда приступим?

– Да прямо сегодня, вечерком. Чего телиться-то? – Охотник поднял стакан. – Ну, за успех начинаний.

Дорога от кабака до берлоги Коллекционера шла через центр города. Так, по крайней мере, сказал сам провожатый, и Стас склонен был ему верить. Плотность населения здесь резко возросла, а сохранность довоенных построек говорила о том, что ударная волна пришла с окраин основательно погашенной. Высотность многих домов тут уже достигала девяти этажей. Состояние их было далеко от идеального, трещины в руку толщиной ползли от окна к окну, некоторые стены обвалились, но это уже не напоминало песочный замок, снесенный ударом лопаты. Просто время брало свое.

Вокруг кирпичных башен и коробок, словно муравьи вокруг поверженного жука, толпились одно-двухэтажные черные хибары, со всех сторон облепившие умирающих гигантов. Многие примыкали к их стенам вплотную, сливались друг с другом, образуя длинные кособокие бараки. И все это лоскутное, бессистемное скопище кишело жизнью, столь же дикой и отвратительной.