Двадцать четвертая буква - Том Лоу

Когда он во второй раз допрашивал Джуди Нилсон, ее поведение изменилось. Теперь она держала себя в руках и была непоколебима в изложении фактов жизни Александрии и ее смерти. Сейчас ее глаза, которые не могли больше плакать, наполняла жажда возмездия. Ужас этого убийства сильно повлиял на девушку. О’Брайен читал слова Джуди и вспоминал, как она сидела в комнате для допросов полиции Майами. Светлые волосы собраны сзади, потрясающее лицо без макияжа, ухоженные руки сложены на коленях, плечи расправлены. Она говорила решительным голосом, но сквозь сдержанное выражение лица прорывалась печаль по убитой подруге. «Алекс была одним из самых добрых и любящих людей, которых я знала. Я думаю, она все еще любила Чарли, но чувствовала, что из этого ничего не выйдет. Он сильно хандрил. Ошивался около нее, как кот, который гуляет, а по ночам возвращается в дом. У Алекс было щедрое сердце, и она всегда открывала ему. Они ссорились и мирились. В конце концов он перестал появляться.

Не приходил большую часть лета, и у нее хватило времени, чтобы сравнить Чарли с теми гадами, которые вились вокруг. Думаю, тогда она стала воспринимать его гораздо лучше. Она говорила, что в ее сердце всегда есть место для Чарли… Ей просто нужно время, чтобы немного разобраться во всем. Этот ее менеджер-собственник, Джонатан Руссо, слишком часто появлялся у нас в квартире. Алекс клялась, что между ними ничего нет, но я видела – он держит ее на коротком поводке. Она ужасно не любила ходить в его клуб, но у Алекс была своя слабость, как у любого человека. Ей нравилось быть знаменитостью, нравилась известность. Руссо подсадил ее на кокаин… и тогда она и вправду стала от него зависеть, в худшем смысле этого слова. Чарли услыхал об этом. Вернулся из Северной Каролины и перемолвился с Руссо. Алекс говорила мне, что Руссо угрожал убить Чарли, если тот еще хоть раз появится в его клубе. Я знаю, Чарли не мог смотреть, как Алекс катится вниз. У Чарли были проблемы с алкоголем, но в глубине сердца я не могу поверить, чтобы он настолько вышел из себя. Я знаю, у Руссо были люди, которые следили за квартирой. Иногда я замечала, как один из его наемников сидит в машине и смотрит. У меня от них мурашки бежали по коже».

* * *

О’Брайен откусил от сэндвича и запил кофе. Перелистал страницы до стенограммы допроса Джонатана Руссо. Он хорошо помнил, как вел себя Руссо: развалился на стуле, сквозь притворную скуку и высокомерие прорывались вспышки злости. О’Брайен помнил загорелое лицо, шрам-паутинку на переносице. Тонкие губы. Темные волосы, собранные в хвост. Гвоздик с бриллиантом в правом ухе. Оливково-зеленый костюм от Армани за тысячу долларов. И под боком – адвокат за пятьсот долларов в час.

«С чего это мне убивать Лекси, а? Она была одним из моих самых дорогих талантов. И вообще, в то время, которое указал коронер, я сидел с приятелем Серхио Конте в его квартире. Мы взяли кувшин шардоне и пару фунтов каменных крабов на пристани, ели их и швыряли панцири с балкона на песок – это был гребаный крабий дождь. Кидали панцири и немного мяса, чтобы птицы утром порадовались. Меня учили пускать в переработку все естественные отходы. Крабы все равно вечно ползают по пляжу. Мусорщики».

О’Брайен поднял папку и развернул к себе фотографию Александрии Коул. Он помнил, как полицейский фотограф залез на стремянку, чтобы поймать в кадр всю кровать. На фотографии молодая девушка лежала на спине, а выше пояса зияли семь ножевых ран. Груди были глубоко разрезаны. Кровь пропитала простыни и засохла темными пятнами под раскинутыми руками, будто у тела выросли алые крылья ангела.

О’Брайен посмотрел на фотографию и произнес:

– Прости, Александрия. Мне жаль, что с тобой такое случилось, а убийца до сих пор живет своей жизнью. Хоть я и опоздал на одиннадцать лет, но буду изо всех сил наверстывать время… ради тебя и ради Чарли Уильямса.

О’Брайен закрыл папку, засунул за пояс «глок» и вышел из номера в ночь.

О’Брайен ехал по Оушен-драйв в Саут-Бич и смотрел, как над Атлантикой встает луна. Она походила на большое гусиное яйцо, висящее над горизонтом, по воде бежала длинная лунная дорожка. Маленькая тучка, проплывавшая мимо настоящей луны, размыла края нижней трети. О’Брайен опустил окно джипа, чтобы был слышен шум прибоя.

Он ехал медленно, разглядывая людей, которые брели через улицу, направляясь в модные рестораны и дорогие винные бары и кофе-бары. О’Брайен заметил мужчину с блондинкой модельной внешности, которые вылезли из красного «Феррари» перед ночным клубом под названием «Опиумный сад». До О’Брайена доносилась пульсация музыки, запахи жаренной на гриле рыбы и чеснока, смешивающиеся со вкусом океана. Он скучал по кое-чему из жизни Майами – в основном по еде, но точно не по торопливому, состоящему из мимолетных наслаждений псевдостилю жизни Саут-Бич: «на людей посмотреть, себя показать».

О’Брайен остановился на светофоре, глядя сквозь пальмы на луну, висящую над водой. Тучка поднималась через центр луны человеческой тенью, лишенной рук: будто кто-то садился в кровати, натянув на голову простыню. Потом, подобно пузырю в лавовой лампе, она преобразилась в темный профиль в женском платке. О’Брайен улыбнулся. Человек на Луне[13] стал Женщиной на Луне.

И тут сердце О’Брайена вздрогнуло. Он уже где-то видел этот рисунок.

Но где?

Сзади сигналила машина. О’Брайен тронулся, вытянув шею, чтобы видеть луну сквозь высокие королевские пальмы Саут-Бич.

Он смотрел на изображение – на силуэт. Но где же он его видел?

– Ты что делаешь? Придурок, что ли? – крикнул ему с обочины мужчина на велосипеде.

О’Брайен вывернул руль, едва разминувшись с велосипедистом.

Сходство. С чем? Думай. Книга. Журнал. Картина? Где? Может, в музее. Или на занятиях в колледже.

И на полу церкви Святого Франциска.

Рисунок кровью отца Джона Каллахана.

О’Брайен свернул на тротуар, загородив машиной дорогу двум мальчишкам со скейтами. Он выскочил из машины и сфотографировал луну на мобильник.

– Блин, это же просто луна, – заметил один из подростков. – Типа ты ее первый раз видишь?

О’Брайен набрал на мобильнике номер Дейва Коллинза.

– Вижу, что это ты, Шон, а я даже еще не нацепил очки.

– Пойди найди их. Я отправлю тебе фотографию луны.

– Что?

– Фотографию. Только что снял луну.

– Сегодня затмение?

– Нет, я хочу, чтобы ты как следует посмотрел на нее. Скажи, на что она похожа.

– А ты где? – спросил Коллинз низким от рома и усталости голосом.

– Саут-Бич. Как Макс?

– Ник заходил пару часов назад, сказал, что теперь его очередь за ней присматривать. Взял ее с собой на ужин в тики-бар. Он сказал, что она поможет ему снимать девиц.