Князь Сибирский. Том 2 - Антон Кун

и покивали головами.

Я заметил в них перемены сразу, едва они вернулись. Что-то в коридоре между ними произошло. Се час они стояли рядом и больше напоминали двух закадычных подружек, даже несмотря на то, что Дана по-прежнему была в облике Розы.

Ох, чувствую не видать мне покоя. Либо то, что я сейчас вижу и впрямь начало крепкой дружбы, либо начало жесткой конкуренции. Первое я только приветствовал, а второе, если даже обернется для меня хорошим, то стрессов точно не избежать. Но поживем — увидим.

В комнату вошла медсестра — помощница доктора, и перевязала меня. Женщина была в возрасте. Действовала она умело и быстро.

Едва процедура закончилась, Виктор Михайлович, раскланявшись с княжнами, пожал мне руку, пожелал скорейшего выздоровления и удалился, укатив с собой чемодан с чудо-агрегатом.

— Мне нужно удалиться по государственным делам, — тут же сказала Дана. — Комнату тебе подготовят на втором этаже. Олеся в курсе что и как. Как только все будет готово, вам сообщат. Заселишься туда. Комната Олеси на том же этаже в противоположном крыле. Располагайтесь и отдыхайте. Как вернусь, загляну.

Роза Ковалева улыбнулась тонкими от старости губами и посмотрела на меня влюбленным взглядом молодой Даны. Брр! Жуткая смесь!

Олеся осталась со мной и села на диван рядом. Девушка молчала, иногда поглядывала на меня и улыбалась.

— Что между вами случилось? — не выдержал я.

— Да все в порядке, — удивленно произнесла Олеся. — А что? Что-то не так?

Вот чертовка! Меня аж задевало, что она так себя ведет. Я же видел, что она издевается. Но, видимо, о чем-то они с Даной договорились, что-то между собой решили. Поделили меня как-то? Да хрен с этим всем! Не собираюсь я играть в такие игры.

Мужчины — они проще. Мы собственники, но наше чувство может распространяться сразу на нескольких женщин. Все что попало в круг наших интересов только наше и мы это никому не отдадим. Как с этим у девушек, я не знал. Но свой круг, на текущий момент, я очертил четко.

В дверь постучали и вошел тот самый человек в ливрее, что встречал нас.

— Прошу следовать за мной, — произнес он и дождался пока мы подошли.

На втором этаже особняка располагались сразу шесть комнат: три в правом и три в левом крыле.

Мне досталась самая дальняя комната справа, а Олесе ближайшая к лестнице слева.

Серёжа, так мне помнится Дана назвала человека в ливрее, проводил Олесю к себе и вернулся.

— Вам туда, — показал он рукой на дверь, прошел вперед и открыл ее передо мной. — Располагайтесь. Если понадоблюсь, есть кнопка вызова.

— Спасибо, — поблагодарил я его.

Как только Сергей вышел из комнаты, я лёг на кровать, как был в одежде и решил провести так всю жизнь — двигаться я больше не мог.

Все, что я видел лежа, это драпированные нежно ментоловыми обоями стены. Может это, конечно, были не обои, а ткань, но вставать и проверять мне было лень. Высокие светлые двери, через которые я вошел сейчас располагались прямо напротив меня, и я мог их видеть. Какая-то мебель, кроме кровати, в комнате тоже присутствовала. Кроме того, на стенах висели картины. Несколько мелких я видел сейчас, а когда входил обратил внимание на большое полотно на стене, противоположной той, у которой стояла кровать. Сама же кровать представляла собой монстра размера кинг-сайз с толстым, но довольно твердым матрасом.

Я скосил взгляд вверх и отметил лепнину под потолком. Не то чтобы слишком навязчивую, но и не пару полосок бордюра.

От осмотра комнаты меня отвлек стук в дверь.

Неужели Сергей что-то забыл?

— Да? — произнес я, не слишком громко, но меня услышали.

Дверь приоткрылась, на пороге стояла Олеся.

— Устроился? — весело спросила она.

— А разве я не должен быть на постельном режиме и в полном спокойствии?

— Мне уйти? — чуть обиженно произнесла девушка.

— Нет, конечно! Заходи. И прикрой дверь.

Олеся выполнила все в точности, подошла и завалилась на кровать рядом со мной.

— Чего лежишь не раздетый? — спросила девушка через секунду.

— Не могу шевелиться, — ответил я почти правду.

— Давай помогу.

Раздевание меня превратилось в какое-то стрип-шоу. Не хватало только музыки и шеста. Будь я в форме, уверен, только этим бы дело не закончилось. Но сейчас я должен был следовать указаниям врача и отдыхать.

Олеся уложила меня под одеяло, и забралась туда сама, скинув верхнюю одежду. Правда перед тем, как это сделать, она пощеголяла передо мной в кружевном черном белье. Не знаю откуда она его взяла? Может в сумочке таскала все это время. Эти моменты для меня всегда были и, видимо, останутся загадкой.

— Чем займемся? — наивно спросила девушка.

Намека в ее голосе, вроде и не было, но сам вопрос звучал двусмысленно, а уж какое выражение лица она для этого выбрала… Но нет! Мало того, что доктор прописал отдых, так еще мы были в доме Даны.

— Хочешь телевизор посмотреть? — неожиданно спросила Олеся, меняя тему.

— Телевизор, — удивился я?

Ни разу в этом мире я не видел устройства похожего на телевизор.

— Ну да, — ответила девушка.

Видя мое замешательство, она встала, не забыв при этом продемонстрировать себя во всей красе, и подошла к стене напротив.

Там, где висела здоровенная картина в тяжелой позолоченной раме. Диагональ полотна я бы оценил в метр с лишним. Олеся уверенно сунула руку за картину и что-то там сделала. Картина, демонстрирующая до этого сельский пейзаж в пастельных тонах, мигнула и едва заметно засветилась.

Ого! Я слышал, что в нашем мире некоторые декорируют экраны под картины, но здесь я даже легкого свечения не замечал до этого. А сейчас на экране двигались какие-то люди в строгой одежде.

Олеся вернулась ко мне и улеглась рядом.

На экране ракурс изменился и в фокус попала молодая девушка принявшаяся разъяснять, что за ее спиной здание Палаты, где прямо сейчас проходит заседание. Голосование по насущным вопросам будет происходить при закрытых дверях, но прямо сейчас мы можем послушать выступление госпожи Розы Ковалевой.

— И тут она, — вроде и весело произнесла Олеся, но я смог разобрать в ее голосе легкий оттенок недовольства.

— Хочешь переключить? — поинтересовался я, хотя сам бы с удовольствием послушал.

Политикой я никогда не занимался, но если мне что-то не нравится, то надо бы начинать разбираться в проблеме.

— Куда переключить? — удивленно спросила Олеся.

— На другой канал?

— У нас нет других трансляций, — рассмеялась девушка. — Все время забываю, что ты не местный. Это официальная государственная трансляция. Здесь новости и жизнь страны.

Ого! Как у них тут весело. А как же свобода слова и плюрализм мнений? Нет, не слышали!

— А у тебя, в том мире откуда ты, есть возможность смотреть разные вещи? — заинтересованно спросила Олеся.

— Это называется каналы, — ответил я. — И да, у нас их сотни.

— Сотни⁈ — В голосе девушке было недоверие. — А зачем вам столько? Они все показывают разное?

Я задумался. А действительно зачем?

— Ты знаешь, наверное, ты права. По большому счету, они все показывают одно и тоже.

Тем временем картинка мигнула, и на экране появился огромный зал с высокими потолками. Стены зала покрывала драпировка темно бардовой тканью. Полукругом вдоль стен шли ряды широких и, видимо, удобных кресел.

Камера пробежалась по всему амфитеатру. В креслах сидело от силы пара десятков человек. Все мужчины носили строгие деловые костюмы, женщины, которых оказалось большинство, были затянуты в длинные узкие платья с рукавами и воротником под самый подбородок.

Картинка вновь сменилась и на экране появилась Роза Ковалева.

Тихим голосом с подчеркнуто мягким «р» она что-то говорила.

Запись была без звука, но вдруг он появился.

—… вынуждена привлекать полицию к сдерживанию беспорядков, — говорила «старуха». — За последнее время участились случаи бунтов, подстрекателями которых я считаю членов Сопротивления. Мы не можем мириться с таким раскладом и обязаны защитить наши устоявшиеся веками традиции! Нам требуется дополнительное финансирование полицейских формирований. Сословие военных, вы готовы выделить нам дополнительные силы?

Роза замолчала и посмотрела куда-то в зал. Камера дернулась и выхватила человека в костюме, слишком уж сильно похожем на военную форму, который кивнул. На экране вновь возник спикер.

Интересно. Зачем она это делает? Сопротивление же подчиняется ей. Она организует бунты и тут же жестоко их подавляет? Дана говорила, что у нее есть