Подозревается оптимистка - Татьяна Луковская

– Срок? – Нина в ужасе расширила глаза. – Но он вообще не при чем, на меня хоть кто-то зуб имеет, а Вася же просто… Он вернет монету назад, я его уговорю, – засуетилась она, – и мы положим ее назад под полотенце, – Нина уже собралась бежать к Гребенкиным.

– Вернете, если водолазов наймете, он ее в речку выкинул. Очень профессионально.

– Ой, мамочки, – прикрыла Нина рот рукой.

– У него теперь один путь – найти настоящую соучастницу, – развел руками Константин.

– Легко сказать, – вздохнула Нина.

– И мой совет, – Костик оглянулся по сторонам, – не светитесь лишний раз вместе. Иначе его отстранят, а на его место могут не такого романтичного «юношу» прислать. Поняла?

– Поняла, – устало выдохнула подозреваемая.

– И, Ниночка, – неожиданно ласково произнес Константин, – спасибо тебе за нас, – он улыбнулся жене, весь разговор тихо стоявшей в уголке.

– Ну, мы еще полностью не помирились, – посчитала нужным заметить Рита.

– Так поехали, «домиримся».

Парочка уехала мириться дальше, а Нине оставалось только грустить. Но долго предаваться меланхолии было невыносимо, и фельдшер, несмотря на выходной день, отправилась проверить состояние здоровья Ковалева, ну и заодно поздравить стариков с праздником.

Солнце давно перевалило гребень зенита, близился вечер. Выбивая каблучками придорожную пыль и прижимая к себе сумку с тонометром, Нина спустилась с косогора, проскользнула вдоль узкого переулка, выбралась на асфальт и прошлась по главной самой широкой улице Веселовки. Дальше надо было обогнуть заброшенный колодец, подняться на холм, поравняться с фермой и завернуть к окраинной усадьбе Ковалевых.

Колодец мерно скрипел сломанным журавлем, словно пытаясь сбить Нину с позитивного настроя. Не желая долго лицезреть этот символ запустения, девушка ускорила шаг и почти столкнулась с миниатюрной Люсей Петровой. Дамочка так неожиданно появилась у Нины на дороге, что это смахивало на засаду. Хотя откуда она могла знать, что Нине взбредет в голову прогуляться в эту сторону.

Маленькая, на вид хрупкая, но при этом цепкая как репей, с заразительным смехом и игривой улыбкой, Люська легко находила кавалеров даже в этом захолустье, но Рыжов, конечно, был самой крупной рыбой, зацепившейся за умело брошенный крючок. Здоровьем тридцатипятилетняя красавица отличалась отменным, поэтому Ниной никогда не интересовалась. Их пути всегда шли параллельно и независимо друг от друга. Но сейчас брюнеточка перегораживала путь с явно недружелюбными намерениями.

– Поговорить нужно, – с долей агрессии бросила она сопернице.

– Говори, – пожала плечами Нина, после карнавала абсурда, что творился последнее время, она уже ничему не удивлялась.

– Иван Павлович крайне недоволен твоим мужем, – высказалась Люся, как будто Нина ее подчиненная, и они стоят не посередине пустыря, а в офисе.

– А я здесь при чем? – пожала плечами Нина. «Где уже Кабачок успел пересечься с «олигархой»?»

– Поговори с ним, раз он нас не хочет слушать, – показала Люська и свою значимость, – ходит, вынюхивает, нос сует, куда не следует. Им разрешение на раскопки дали, чего им еще нужно, а дела сельхозпредприятия их не касаются.

– Ва… Степа целый день на раскопе, зачем ему ваше предприятие? – раздраженно бросила Нина.

– А зачем он с уборщицей терся, ключи выпрашивал, по офису артели в выходной шлялся? Иван Павлович уже знает, что этот твой – мент, можете не скрывать. Так вот, передай ему – будет совать нос в бухгалтерию или еще куда, крупно пожалеет!

«О-о! Так вот в чем дело, мухлюют по-тихому, а Ваську за «ревизора» залетного приняли». Нина не удержала усмешку и этим сильно разозлила Люську:

– Смеешься, как бы плакать не пришлось, я тебя «святоша» насквозь вижу! Ты за Рыжовым, муженек твой за Алинкой ухлестывает, семейный подряд, денежки их к рукам прибрать хотите? Днем, значит, твой мент с дочкой головы гуляет, а по ночам к тебе через забор лазит, уютно устроился! – Люська надменно скрестила руки на груди.

– Какой забор? Ты что мелешь? – возмутилась Нина.

– Больно много твой мент на себя взял, – как можно более зловеще произнесла Люська, – передай, чтоб от дочки Ивана Павловича отстал, а то ноги ненароком повыдергивают.

– Ноги повыдергивают? – опавшим голосом выдохнула Нина, только сейчас до нее стала доходить реальность угрозы.

– А ты думала, так вот вас к баблу и подпустят? – почувствовав слабость дрогнувшей соперницы, нагло подмигнула Люська.

«Ноги повыдергивают, Васе? За что? За то, что эта спортсменка ему прохода не дает? За то, что они рабочих своих обкрадывают?» Страх и ярость смешались в удушливый коктейль; и Нина неожиданно для самой себя, отшвырнув сумку с тонометром, кинулась на Люську, опрокидывая ту на землю. От неожиданности миниатюрная бухгалтерша не успела даже вскрикнуть.

– Только попробуйте, сволочи, его тронуть! Я сейчас тебя раньше прямо здесь закопаю, – усевшись на Люську, Нина стала загребать пальцами придорожный песок и кидать его в ненавистное лицо, – зарою! Поняла?!

– Мамочки! Помогите! Сумасшедшая!!! – наконец заорала Люська, пытаясь вырваться.

– Я сумасшедшая? Они людей собираются калечить, а я сумасшедшая, да вас самих в психушку надо сдать! Подворовываете, так и воруйте, пока рожи не треснут, людей не трогайте за бумажки ваши поганые!

Выговорившись, Нина поуспокоилась и слезла с соперницы, голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Растрепанная и грязная Люська резво вскочила на ноги и, не оглядываясь, рванула по улице, довольно ловко перебирая высоченными каблуками.

«Что это было? – Нина потерла виски. – Я, фельдшер, людей должна лечить, а я избила человека». Аффект прошел, стало нестерпимо стыдно. «Ну, теперь, если Васька узнает, точно меня за преступницу примет». Пошатываясь, Нина подняла сумку, отряхнула колени и пошла к Ковалевым.

Засидевшись с Лукерьей за чаем, Нина вышла из двора Ковалевых уже в надвигающихся сумерках. Идти снова через все село ей не хотелось, и она свернула в поле, собираясь сделать солидный крюк вдоль речки. «Только бы никто не видел, как я ее лупила», – молилась Нина, представляя, с каким выхлопом разорвут подробности о драке скучное болотце устоявшихся сплетен. 

Река остывала, выдыхая легкий туман, лягушки выводили серенады, над головой промчалась первая летучая мышь. Нина зябко повела плечами от холода и ускорила шаг.

Впереди из туманной дымки выплыли два силуэта. Они тоже двигались в обход села. Ваську Нина узнала сразу, просто почувствовала, что это он, а уж потом различила знакомую высокую фигуру, а вот второй силуэт расплывался, не желая складываться в образ, пока Нина не подошла достаточно близко. Девушка, это девушка! Алина. Ну, кто же еще? Пара шла неспешно, дочь головы о чем-то оживленно трещала, кажется, про соревнования, Васька поддакивал. Значит это правда, они встречаются. Зачем тогда он лез с поцелуем? Понятно зачем, бабник, Вероника же все про него рассказала.