Рубиновая Долина - Шарон Крич

* * *

На окраине Проспер-Сити, примерно в пятидесяти милях от Бокстона, мистер Трэпид переступил порог автосалона «Кадиллак». Он обошёл и оглядел со всех сторон три выставленные машины, небрежно бросая взгляд на таблички с техническим описанием и ценой каждого из автомобилей. Осмотрев все три, мистер Трэпид вернулся к красному кабриолету и, встав с ним рядом, положил руку на водительскую дверцу. Ноздри ему щекотал запах кожаной обивки салона.

— Вам помочь, сэр? — раздался вкрадчивый голос у него за спиной.

Не убирая руки от дверцы, Мистер Трэпид обернулся и кивнул продавцу. Тот был выше мистера Трэпида и снисходительно улыбался ему.

— Я подумываю о приобретении новой машины, — веско произнёс мистер Трэпид. — Возможно, такой, как эта. — Он похлопал по дверце красного кабриолета.

— Что вы сейчас водите? — уточнил продавец.

— Сейчас? Я? Я вожу «Порше», — солгал Трэпид.

Продавец выглянул в окно, словно глазами искал на стоянке «Порше» мистера Трэпида.

— Сейчас он на ремонте в мастерской, — сказал мистер Трэпид. — Вот почему я ищу новый автомобиль. Устал я от этого «Порше»! — При мысли о своём «Порше» он попытался придать лицу недовольное выражение. На самом деле у мистера Трэпида был десятилетний «Плимут». Но его он предусмотрительно припарковал в трёх кварталах отсюда, чтобы в салоне не увидели эту побитую развалюху.

— То есть ваша старая машина пойдёт как часть оплаты? — спросил продавец. — Ваш «Порше»?

— Пожалуй, нет. — Мистер Трэпид от души улыбнулся. — Скорее всего, я отдам «Порше» жене.

— Понятно, — протянул продавец. — Вы намерены приобрести автомобиль в кредит? Не желаете поговорить с нашим финансовым менеджером?

Мистер Трэпид вновь похлопал по дверце.

— Я, пожалуй, внесу всю сумму наличными.

— Ясно. Как вы сказали, ваше имя, сэр?

— Трэпид. Джордж Трэпид.

— Прекрасно, мистер Трэпид. Есть вопросы, на которые я могу ответить, сэр?

У мистера Трэпида имелась добрая сотня вопросов, но он не собирался задавать их продавцу. Он не хотел показаться невежественным.

— Думаю, нет, — холодно отрезал мистер Трэпид. — Сначала я загляну ещё в один автосалон.

— Надеюсь, вы поймёте, что мы предлагаем вам самую лучшую цену, — заверил его продавец. — Вот моя визитная карточка. Сделаю для вас всё, что в моих силах. Просто дайте знать.

— Спасибо, — поблагодарил мистер Трэпид и, сунув карточку в нагрудный карман рубашки, взглянул на часы. — Мне пора. Надеюсь, я ещё разок загляну к вам.

Он поспешил к двери и вышел на яркий свет. Ну что ж, подумал он. По-моему, всё прошло очень даже хорошо.

Утром, собирая вещи, Сэйри достала свою наполовину готовую поделку и сказала:

— Знаешь, как я иногда поступаю с этими штуками? Я даю им имена. Глупые имена, вроде Лупоглаза и Остроклюва, какие первыми придут в голову.

— У меня тоже такое имя, — вздохнул Даллас.

— Что ты имеешь в виду?

— Сами знаете, что — Даллас. Это было первое, что Трэпиды увидели в коробке.

— В коробке?

И он рассказал ей о коробке, в которой нашли его и Флориду, и когда закончил, Сэйри спросила:

— Даллас, помнишь, мы получили твой паспорт?

— Там дурацкая фотка. Я похож на ней на придурка.

— Неправда. Ты получился очень даже симпатичным. Но ты обратил внимание на дату рождения?

— Да, третье марта. Вот болваны. Мой день рождения двадцать девятого июля.

— Но что, если… если твой день рождения действительно третьего марта?

— Нет, — замотал головой Даллас. — Вы так думаете? Не-е-т. Я не хочу день рождения в марте.

— Ты прав. Я понимаю. Этот ваш Трэпид, вероятно, ошибся.

Но позже, когда они шагали вниз по склону, Даллас вспомнил кое-что или подумал, что вспомнил. Трэпиды ведь говорили ему, что они понятия не имели, когда они с Флоридой родились, поэтому указали датой рождения день, когда близнецы попали в приют. Значит, сделал вывод Даллас, их настоящий день рождения должен быть за несколько месяцев до этого. Возможно, третьего марта. Неизвестность сводила его с ума. Человек должен знать, когда у него день рождения.

Когда они только начинали свой путь, Флорида думала, что все реки, по которым они поплывут, будут такими же узкими, как та, что протекает через Рубиновую Долину, и что всё это лишь вода, неспешно текущая вперёд.

После полутора суток в лодке она поняла, что реки похожи на живые существа и что у них много лиц. Повернул, и бац! — река внезапно стала шире и стремительнее.

Не успел привыкнуть к этой большой и бурлящей воде, как сделал ещё один поворот, и бац! — река снова стала узкой, а впереди показались несколько камней или несколько водоворотов, грозящих закрутить лодку, или песчаная отмель, на которой есть риск застрять.

Ещё утром река может быть гладкой и серебристой, как шёлк, а уже к полудню на ней будут бушевать сильные волны. Кстати, по бегущей ряби легко определить, с какой стороны придут ветер и дождь.

Позже, на закате поверхность воды вспыхнет золотистыми огоньками, длинные тени будут тянуться всё дальше и дальше, пока всё вокруг не превратится в одну сплошную чёрную тень.

— Сегодня я поймаю ещё одну большую рыбу, как и прошлым вечером, — заявила Флорида утром, когда они сели за вёсла. — Согласитесь, что это было нечто! Такой вкуснятины вы наверняка отродясь не пробовали? Я — прирождённая рыбачка! Вдруг моя мать была рыбачкой? Как вы думаете?

— Может быть, — ответил Тиллер.

— Ваша рука не болит, где я зацепила её крючком?

— Нет, — заверил её он. — Всё в порядке.

— Думаете, мы сможем распутать эту катушку с леской?

— Сможем.

— Тиллер? Почему вы не злитесь на меня, когда я что-нибудь порчу? — Ей были слышны мерные всплески его весла. — Вы меня слышите?

— Слышу. Наверно, я слишком стар, чтобы злиться, или же то, что ты понимаешь под словом «портить» — не то, что понимаю под ним я. Я думаю, это просто то, что случается время от времени.

— Большинство людей будут считать, что я всё порчу.

— Тогда они просто тухлые людишки, — Тиллер рассмеялся. — Тухлые — какое замечательное слово!

— Значит, вас не слишком напрягает, что мы с Далласом живём у вас в Рубиновой Долине? — Она снова услышала мерные всплески его весла. — Если напрягает, то вы так и скажите. — Она стала глядеть на реку. Почему он не отвечает ей? О чём он думает?