Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

Там другой весит да малых деточок;

Уж ты ступишь, кнезь, в третью горницю, —

В третей горници там третей весит,

Там третей весит да малых деточок;

30. Уж ты ступишь, кнезь, во высок терём, —

Золота казна вся испритощона*,

Цветно платьицо всё исприношоно,

Золоты клюци все исприломаны;

Уж ты ступишь, кнезишко, да во глубок погрёп, —

35. Вси слатки меды да исприедены,

Слатка водочка да вся исприпита,

Вси закусочки да исприедены;

Уж ты ступишь, князь, на широкий двор, —

Вси коретушки да исприломаны,

40. Исприломаны, вси не в убор лежат;

Уж ты ступишь, князь, на конюшной двор, —

Все добры кони да исприезжены,

Исприезжены да не в убор стоят,

Оны пьют веть тут воду назёмную*,

45. А едят траву они муравлену!»

Приезжал тут князь ко колечику,

Поколотитсе да за колецико.

Тут как выскоцит его кнегинушка

А-й без летницка, в одной сороцоцки,

50. Без башмациков, в одних цулоциках.

Тут срубил веть князюшко с плеч буйну голову.

Ступил тут князюшко в нову горницу, —

В новой горници там пяла висят;

Во пялах там шито всё по-Божьёму,

55. Всё по-Божьёму да по-книжному,

По-писаному, все по-уцоному;

А-й не стольки шито — вдвоё плакано,

Всё князюшка домой дожидано.

Да-к[97] ступил веть князь да в другу горницю, —

60. В другой горници-то пяла висят;

Во пялах-то шито всё по-Божьёму,

Всё по-Божьёму, да всё по-книжному,

Всё по-книжному, да по-писаному;

А-й не тольки шито — вдвое плакано,

65. Всё князюшка домой дожидано.

Как ступил тут князь да в третю горницю, —

В третей горници там пяла висят;

Во пялах всё шито там по-Божьёму,

Всё по-Божьёму да все по-книжному,

70. По-книжному все да по-уцоному;

Не тольки шито — вдвоё плакано,

Всё князушка домой дожидано.

Как ступил князь да в высок терём, —

Цветно платьицо не исприношоно,

75. Золоты клюци не исприломаны,

Золота казна не исприт[о]щона[98].

Как ступил тут князюшко во глубок погрёп, —

Вси сладки мёды исприплеснели,

Все закусоцки не исприедены,

80. Вся слатка водочка задохнуласе.

Как ступил тут князюшко на широкой двор, —

Все коретушки не исприломаны,

Не исприломаны, всё в убор стоят.

Как ступил тут князюшко на конюшен двор, —

85. Все добры кони во убор стоят,

Во убор стоят да по колен в шолку,

Оны пьют воду-ту веть ключе́вую

И едят траву оны веть шелковую[99].

Выберал тут князюшко добра коня,

90. А садился князь на добра коня,

Уж он брал с собой да саблю острую

И поехал князь да во чисто полё,

Где-ка встретили[сь] да йему старици,

Йему старици да чорнокнижници, —

95. Он срубил у старици с плец да буйну голову;

А друга-та старица ёму змолиласе:

«Уж ты, князюшко, да князь возлюбленной!

Не руби-тко, князь, да буйны головы;

Мы пойедём с тобой да во чисто полё,

100. Мы возьмём-ко там веть живой воды,

Оживим-ко твою кнегинушку,

Твою кнегинушку, твою возлюбленну Катеринушку!»

Уж он брал веть эту старицу да чорнокнижницю;

Он поехал с йей да во чисто полё;

105. Уж он[100] веть там да веть живой воды, —

Одной живой воды да другой мертвые.

Приезжал он к свойему да веть крылечику,

Где лежала его кнегинушка;

Наполивали тело мёртвое,

110. Оживили его кнегинушку да Катеринушку.

(Монашицу как будто тоже оживил.)

Лейнова Авдотья Ильинична

Авдотья Ильинична Лейнова — еще бодрая старуха 54 лет. Она имеет сына 19 лет, находившегося во время моего пребывания у них на Мурмане, и взрослую дочь. Кроме того, для помощи по хозяйству она наняла за 20 р. в казачихи Анну Ф. Попову с Петрова дня до Успения или вернее до дождей. Живет она ни бедно ни богато. Она пропела мне три старины: «Князь Дмитрий и его невеста Домна», «Князь, княгиня и старицы» и «Иван Грозный и его сын». Она знает также «Голубиную книгу», но не хотела петь ее, хотя я просил ее 2 раза. Старины она называет стихами. Она знает и досельные игрищные песни: по крайней мере, певшая мне их А. Ф. Попова обращалась к ней в затруднительных случаях. Петь она, очевидно, стыдится.

14. Князь Дмитрий и его невеста Домна

Сватался Митрей по три года,

Васильёвиць да три осени;

На цотвёртой год лишь сватьбе быть,

Лишь сватьбе быть, лишь к венцю итти, —

5. Позвонили на цосну на Божу на утреню,

На цосну-ту Божую да воскресенскую.

Пошол Митрей-князь да к заутрени,

Васильёвиц ко воскресенскии

По той ли по улици по Соловьиной,

10. По тому ли переулоцку по Домниному.

Бросиласе тут Домнушка по плец в окно́,

Олёксандровна да по подпазушью.

«Не йэтот ли, матушка, Митрей-князь,

Не этот ли, сударыни, Васильёвиц?

15. Насказали, что Митрей-князь хорош-пригож,

А Васильёвица да ёго лучше нет, —

Сутул, горбат да наперёд покляп*,

Оци-ты косыя, ноги-ты кривыя,

Да жолты кудри да заонезьския,

20. Да Митрея рець да корельския!»

Эты реци Митрею во слух пришли,

Васильёвицу да за беду пали,

За беду пали да за велику.

Ворочался Митрей-князь по заутрени,

25. Васильёвиц от воскресенския;

Приходит к сестрицы к родимые:

«Сестриця, сестриця родимая,

Молодая Марья Васильёвна!

Заведи-тко ты, сестриця, свой почестён пир,

30. Не зови-тко не кнезей, не бояров,

Созови-тко одну Домну да Олёксандровну;

Скажи: братця Митрея дома нет,

Васи́льёвица да не слуцилось да во дому:

Ми́трей-братец за охво́тамы,

35. За куницямы ушёл, за лисицями,

За черныма соболямы сибирскима,

Стрелет-палит маленьких утушок;

Он стрелял-палил, да только дым стоит».

Да тыи послы да с двора не сошли,

40.