Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

хвастат золотой казной,

А иной-тот веть хвастат добрым конём,

А иной-тот веть хвастат вострым копьём,

А и умной-тот хвастат отцом-матушкой,

30. Да безумной-тот хвастат молодой жоной,

Неразумной-тот хвастат родимой сестрой.[107]

Тут сидит Дунаюшко, не ест, ни пьёт,

Он не ест, ни пьёт да не кушаёт,

Он ницем Дунай да не похвастаёт.

35. Тут спроговорил король да шаховинские:

«Уж ты што же, Дунаюшко, не еш, не пьёш,

Ты не еш, не пьёш, не кушаёш?» —

«Ище́ нецем мне Дунаюшку похвастати:

У м’ня нету Дуная золотой казны,

40. У м’ня нету Дунаюшка добра коня,

У м’ня нету Дунаюшка востра копья,

У м’ня нету Дуная отца-матушки,

У м’ня нету Дуная молодой жоны,

У м’ня нету Дуная родимо́й сёстры.

45. Уж я столько Дунаюшко похвастаю:

Я ходил-гулял да из Орды в Орду,

Из Орды в Орду да из Земли в Землю;

Я пришол Дунай к королю в Литву;

Уж я три годы служил у вас в конюшниках,

50. Уж я друго три служил у вас во ключниках,

Уж я третьё три служил да на новы́х сенях;

Уж я день стою да на новых сенях,

Уж я ноцку да в новой спаленки

Я на той кроватоцки тесовыи,

55. Я на той периноцки пуховыи

Сп[л]ью со душенькой с Настасьюшкой с королевишной!» —

Тут не синёё морё сколыбалосе, —

Королевьскоё серцё розгорелосе.

Тут скрыцал король во первой нако́н:

60. «Уж вы ой еси, пановьи-улановьи,

Вы такии злы поганыи тотарина!

Вы берите Дуная да за белы руки,

Вы ведите Дуная во чисто полё,

Отрубите у Дуная буйну голову!»

65. Тута брали ёго панови-уланови

И таки злы пога́ны тота́рина,

Поводи́ли Дуная во чисто полё,

Приводили Дуная на широкой двор.

Тут спроговорил Дунай да таково слово:

70. «Уж вы ой еси, панови-уланови,

Вы такие злы пога́ны тота́ряна!

Проводите тут Дуная вдоль по улици!»

Проводили тут Дуная вдоль по улици.

Тут скрыцал Дунай во первой након:

75. «Ты прости, прости, вольнёй белой свет!

Прости, душенька Настасья-королевишна!

Приупи́то было, приуедёно,

В красни, в хороше́ да приухожоно,

На бело́й груди да приулёжано!»

80. Во первой нако́н Настасьюшка не слышала.

Он скрыцал Дунай да во второй након:

«Ты прости, прости, да вольнёй белой свет!

Прости, душенька Настасья королевишьна!

Приупито было, приуедёно,

85. В красни, в хороши́ да приухожоно,

На белой груди было́ улёжано!»

Во второй нако́н Настасьюшка услышала,

Бросаласе Настасьюшка по плеч в окно:

«Уж вы ой еси, па́нови-ула́нови,

90. Вы таки злы поганы тотарина!

Вы ведите Дуная на широкой двор,

Вы возьмите со коню́шна дво́ра ко́нюха,

Вы сведите ёго да во чисто полё,

Отрубите у ёго да буйну го́лову!»

95. Приводили Дуная на широкой двор.

Надавала она злата, много серебра,

Отпустила Дуная на свою́ волю,

98. Сама уехала да во чисто полё.[108]

18. Дунай

Заводилось пированьицо, почестён пир,

Что-ль на тех князей, на бояров,

Что-ль на тех ли полениц на удалыих.

Солнышко ходит по горници,

5. Головой он качат да выговариват:

«Вси-ты во городи поженёны,

У нас [в]се красные девушки повыданы, —

Сто́лько я оди́н Владиме́р холо́ст хожу,

Я холо́ст хожу да нежона́тыи;

10. Ище мне-ка кто знал да супротивницю,

Ище кто мне-ка знал да супротив меня?»

Да со той ли скамеёчки дубовыи

Выходит Дунаюшко Ивановиць.

Он выходит Дунай да потихо́шенько,

15. Выступаёт Дунай да помалёшенько:

«Еще я тебе знаю супротивницю,

Ище я тебе знаю супротив тебя

Да во той ли Земли да Шеховинскии

У того ли у короля у леховинского;

20. У ёго есь две дочери хорошии:

Да одна доць Настасья-королевишна,

Да другая доць Апрасья-королевицьна;

А тело́м-то бела, да и лицём-то красна,

Брови-то у ёй чёрона соболя,

25. Да как очи-ты у ёй ясна сокола;

Да с девяти лет она была запёрта

Да за тридевять замоциком замнута;

Да сидит она во тереми во высоком

За тема за стёкла́мы за тёмныма.

30. Щобы солнышко на ё не оппёкло,

Щобы буйныим ветром не овве́яло,

Дураки щобы над ёй не надсмеелисе!»

Ище йэты йему речи в слух пришли;

Тут спроговорил Владымёр столинёкиёвской:

35. «Уж ты ой еси, Дунаюшко Ивановиць!

Ты бери-тко много злата, чиста серебра,

Ты бери-тко города да с пригоротыкамы (так)

И поди ты в Землю да Шахивиньскую

Ко тому ли королю да ляховиньскому;

40. Уж ты сватай-ко Апрасью-королевишьну!»

Тут спроговорил Дунаюшко Ивановиць:

«Мне не надоть много злата, чиста серебра,

Мне не надоть городов да с пригоротыкамы;

Только дай мне Дунаюшку добра коня,

45. Ище дай мне Дунаю две дружиночки

Да таких ли дружин — да супротив меня!»

Тут спроговорит солнышко владымерьско:

«Ты выберай-ко коня да самолутшаго;

Выберай-ко дружинку, кого тебе-ка нать[109]!»

50. Выберал тут Дунаюшко добра коня;

Выберал он дружин, каких ёму тут наб*.

Только видели Дунаюшка седуцись,

Да не видели Ивановиця поедуцись:

Во чистом-то поли да курёва стоит,

55. Курёва стоит да дым столбом валит.

Приезжал тут Дунай да во цисто полё

Да роздёрнул в чистом поли-то белы шатры.

Во шатры-то веть спит да кра[с]на девица

Да как молода Настасья-королевишна.

60. Да оставил тут веть Дунай две дружиночки,

Да пошёл тут Дунай да к королю в Литву.

Он не спрашиват у ворот да приворотеников.

Становилса Дунай да о середь двора,

Тут скрыцал веть Дунай да во всю голову:

65. «Уж ты ой еси, король да шаховинскии,

Шаховинскии да и король ляховинскии!

Я пришёл к тебе служить да не