Русалии - Ирина Яш

уже потянулось к горизонту. Белые ночи кончились, но вечера были всё ещё светлые, длинные, и после прошедшего урагана было свежо, дышалось легко и радостно. Макс улыбался. Хотелось жить.

Алекс в сторожке не было. «У собак» подумал Макс, взял с печки простыню, пошёл в баню, там облился остывшей уже водой, вытерся, оделся.

В псарне Алекс тоже не было, но собаки были сыты, везде царил порядок, Макс покачал головой, ругая себя за разгильдяйство и лень.

Он пошёл, было, к дому, но остановился посреди двора – за воротами, на дороге, стояли Алекс и Влад Покровский. Алекс прижимала к себе обеими руками большую стеклянную банку с молоком, Влад что-то говорил ей с серьёзным лицом. Он стоял к ней очень близко, смотрел в глаза, потом положил ладонь ей на плечо, видимо, прощаясь.

Макс пригладил обеими руками волосы, откашлялся, сунул ладони в передние карманы брюк и пошёл.

Влад заметил его первым, потом обернулась Алекс:

– Паша… Владик зашёл сказать…

– Иди в дом, Саша, Лёнька молоко ждёт.

Он взял её за локоть, мягко развернул, она посмотрела на Влада, пробормотала «Пока» и пошла к дому.

Макс, с широкой улыбкой, смотрел на Покровского, тот не отводил взгляда. Неожиданно, и совсем не к месту, мелькнула мысль, что Влад ничуть не постарел за эти годы, в чёрных цыганских кудрях не было седины, бирюзовые глаза в пушистых ресницах смотрели ясно и задорно, как двадцать лет назад. Одного роста с Максом, такой же подтянутый и жилистый, он выглядел возмутительно молодо, и в этом было что-то дьявольское. Макс подумал, что теперь Влад рядом со своей женой больше похож на её младшего брата, чем на мужа.

– Здравствуй, Владик! – продолжая улыбаться, сказал Макс.

– Здравствуй, Паша!

– Что нового в жизни?

– Есть кое-что. А у тебя?

– Тоже. Ты отлично выглядишь!

Влад рассмеялся:

– Жизнь – малина! Я ведь теперь большой начальник, не слыхал? Ну, что ты! Да! В офисе бываю наездами, когда сам решу, вся работа здесь, – он покрутил у Макса перед носом телефоном последней модели, потом показал на свою голову, – Ну, и здесь, конечно. Снежка приболела, а я с девчонками с утра до ночи на дворе – солнце, свежий воздух, вот и цвету!

– Да, у тебя же теперь дети! Не боишься, что Илья передумает?

– Не передумает.

– Владик, я, знаешь, давно хотел тебя спросить – где тебе такие хорошие зубы сделали?

Влад, так же как и Макс, засунул руки в карманы, встал вплотную:

– Не вздумай, Паша. Я тогда просто не стал тебе отвечать, потому, что жена – это жена, и я не в волчьей стае вырос. На этот раз отдыхать на больничной койке будешь ты. Обещаю.

– Проверим?

– Нет. Недосуг. На меня сейчас другие хлопоты свалились. Будь здоров!

Он развернулся, пошёл не торопясь, не вынимая из карманов рук.

– Я тебя предупредил! – бросил ему в спину Макс.

– Я тебе ответил, – не оборачиваясь, сказал Влад.

Макс вошёл в дом, в кухне Алекс суетилась возле плиты, Лёня, на костылях, стоял рядом и внимательно следил за её руками. Он обернулся на отца:

– Привет, папа! Выспался? Мы готовим омлет с грибами.

– Молодцы! Чем ты занимался целый день?

– Чем и хотел – ломал голову над партией.

– Получилось?

– Нет.

– Не сдавайся.

Алекс поставила на стол три тарелки, разложила омлет, посмотрела на Макса, сказала без улыбки:

– Нарежь, пожалуйста, хлеб.

– Да-да, конечно…

За столом Лёня причмокивал:

– Как же вкусно! Я обожаю омлет! А яичницу терпеть не могу! Особенно глазунью… Бррр! – он передёрнул плечами.

– А я наоборот, – улыбнулся Макс, подвинул к сыну свою тарелку, – Ешь!

– Спасибо! – Лёня принялся уплетать вторую порцию.

– Кому что нравится, – раздумчиво сказала Алекс, отпивая чай, – К примеру, некоторые женщины очень любят оленьи бои. Петушиные тоже. А я не могу терпеть, как ты яичницу, Лёня. Илья Покровский умер.

Лёня перестал жевать, Макс замер, не донеся чашку до рта:

– Что?…

– Потому Влад меня сейчас и остановил, – она бросила на Макса короткий взгляд из-под бровей, – Похоже, Илья допился до белой горячки.

Макс почесал затылок:

– Горячка? Так Влад сказал? Мы ведь видели его вчера все трое, там до психоза было очень далеко!

– Ты не врач. Влад рассказал мне, что вчера вечером Илью видел Макарыч. Он не успел до грозы загнать машину под навес. Когда всё кончилось, он пошёл посмотреть, не побило ли градом стёкла, и увидел, что Илья танцует у себя в сарае.

– Танцует! – хором повторили Макс и Лёня.

– Танцует. Дверь в сарай была открыта настежь, свет горел, и Илья там танцевал один. Макарыч сказал, что такой тарантеллы он даже в Италии не видел. Илья был сильно пьян и очень весел, судя по всему он так и не нашёл себе собутыльников и один отмечал начало своей новой жизни. По словам Влада, его брат вчера выпил три бутылки коньяка. Не знаю, правда, в человеческих ли это силах… Владик и нашёл его сегодня утром.

– Ясно, – Макс внимательно разглядывал свой указательный палец, – И Владик ходит по деревне и всем рассказывает о том, что произошло с Ильёй? Или только тебе?

– Нет. Он ищет того, кто вчера избил его младшего брата.

Макс посмотрел на Алекс.

– Я сказала, что ничего не знаю.

Лёня тихо прошептал:

– Папа…

– Саша, я пойду к Марченко и всё ему расскажу. Мне нечего скрывать.

– Нет. Илью по одному подозрению продержали в изоляторе почти три месяца, а здесь телесные повреждения! Они скажут, что он скончался от полученных травм, повесят дело на тебя, и на кого ты нас оставишь?!

– Я понимаю, Саша, но я не смогу врать…

– Подумай! Решать тебе. Правда важна, но есть ещё твой дом, твой сын, твои собаки и… я.

Макс смотрел в строгие янтарные глаза, смотрел долго.

– Пап, Алекс права…

– Ведь нас с Ильёй могли видеть соседи, – неуверенно сказал Макс.

– Не думаю. Вспомни, уже надвигался ураган, стояла адская жара, вся деревня сидела по домам и молила Бога о дожде. Ты бил его возле беседки, в углу, а там тень, кусты… Тебя могли увидеть разве что Фира с Иваном, да и то вряд ли.

– Но потом я вышвырнул его на улицу. Это могли видеть из многих домов.

Она кивнула:

– Ты вышвырнул его на улицу. Безработного пьяницу, который несколько дней подряд шатался по дворам в поисках собутыльника. Я думаю, что ты был не первым, кто его прогнал. Поверь мне, Паша, так будет лучше для всех нас. Давайте просто промолчим.

Макс вздохнул:

– Что ж… Ладно…

Она улыбнулась, погладила ему руку:

– Хорошо.