Комната белого рояля - Mon Ten Man

фонарем, который отдал нам летчик. Я уловила себя на мысли, что ночью на холмах мне все ровно не страшно, потому что я с ним, и он держит меня за руку. Спустя десять минут перед нами появился жуткое поместье. Скорее всего, это был замок. Старинный, но роскошный замок. Он был из черного камня и с маленькими окнами. Такой большой и зловещий что порождал и восторг и страх. Я до последнего надеялась, что нам не туда, а это лишь особняк, который встретился нам на пути, но нет. Мы дошли до него, Себастьян снял ключи с кармана и безмятежно открыл дверь. Все напоминало фильм ужасов: ночь, лес, полнолуние, зловещий замок и скрипучая дверь.

— Все, мы дома. — Спокойно заявил Себастьян.

— Что? Ты шутишь? Какой дом? Да это замок Влада Дракулы или земная резиденция Сатаны.

— Нет, пупсик, это обычный особняк в готическом стиле. И он принадлежит мне. Так что Я твой Сатана! Или могу быть Дракулой, выбери сама, я согласен на любую роль, — хрипло сказал он приближаясь моей шее, пародируя страстный укус вампиров из фильмов, потом засмеялся и лишь поцеловал мою шею.

— Это не смешно! Здесь…, — я хотела сказать, что жутко, но к этому времени Себастьян включил свет, и я поняла насколько изумительным и красивым был этот особняк. Он напоминал музей. Мне стало стыдно от моего первого впечатления, — Прекрасно!

— Что?

— Здесь прекрасно, Себастьян!

— Я знал, что тебе понравиться.

Я огляделась по сторонам и окаменела от увиденного. Весь дом был из того же камня, который был снаружи. Было понятно, что ремонта не было, особняк состоял из красивого черного камня, который придавал дому загадочную атмосферу. На стенах были окна, а между ними хрустальные светильники. Стены были украшены картинами, но все они были накрыты белой тканью. Вся мебель в доме тоже была укрыта. Особняк долгое время не был обжитым. Себастьян выдергивал все ткани и открывал мебель, чтобы мы могли комфортно остаться здесь. Справа от королевского фойе была гостиная. Я зашагала туда. В центре был огромный камин, над камином весел портрет, какого-то мужчины. В середине был огромный изумрудный диван с креслами. Остальная мебель была коричневая. Мой взгляд зацепил портрет:

— Это мой дедушка, — прозвучал голос Себастьяна, на что я дрогнула от удивления.

— Так ты не шутил, когда говорил, что этот особняк принадлежит тебе? Какой дедушка? Ты же в роде не знал свою семью…

— До того рокового дня, до исчезновения моей мамы, мы с ней жили здесь.

— Так ты из богатой семьи? — Перед моими глазами раскрывалась история жизни человека с кем я жила все свои 17 лет и не знала толком о его судьбе.

— Я… я не знаю, Мила, я жил здесь с моей мамой. Из богатого у нас был только этот особняк, ей приходилось днем и ночью работать, чтобы добывать мне пищу. Когда не хватало денег, она продавала посуду или вазы, они дорого стоили, но она никогда не продавала отсюда что-то существенное, потому что всегда верила, что этот фамильный особняк достанется мне, затем моим сыновьям. Однажды сюда пришли какие-то люди. Мама велела мне подняться в свою комнату. Я слышал голоса ссоры. Потом те двое мужчин застрелили мою собаку и ушли. Мама плакала, а я даже не страдал из-за собаки, потому что понимал, что в следующий раз под пулю можем попасть мы с мамой. Мама мне сказала, что это было из-за моего отца, но он не явился и, как я понимаю, не помогал нам. Потом, однажды утром я спустился, увидел, что возле нашего дома стоят полицейские машины, а мамы нет. Одни утверждали, что мама бросила меня, другие, что с ней был несчастный случай. Так или иначе, один из полицейских позвал меня к себе, обнял и попытался успокоить. За тем он привез меня к вам, потому что в доме была записка с просьбой не отправлять меня в детский дом. Остальное ты знаешь…

— А как ты потом заполучил этот дом? — я еле сдерживала слезы. Я не знала, что у Себастьяна такая трагичная судьба, но он рассказывал это с таким холодным самоконтролем, будто это не про него или это не он ощутил такую боль в десять лет.

— После того, как Ричард усыновил меня, и мама исчезла навсегда, из-за наших долгов этот особняк был конфискован местными властями. За тем его пытались продать на аукционах, но никто не хотел его покупать. В прошлом году я купил его у государства за полтора миллиона долларов, — спокойно проговорил он и начал возиться с дровами, чтобы разжечь костер, — Располагайся, чувствуй себя как дома, Ведьмочка моя.

— А папа знает того что ты мне рассказал?

— Ричард детальным образом знает про все, он даже знал моего дедушку, присутствовал на его похоронах. Но то, что я купил особняк, он пока не знает.

После разговора я несколько минут бродила по комнатам и коридорам. Особняк действительно был роскошным, я чувствовала его волшебную ауру и представляла себя в старинном музее. Я как-то еще больше зауважала Себастьяна, за принцип вернуть родной дом, за то, что он добился вершин и денег без помощи моего отца. Но мне стало больно. Глядя на портрет его дедушки, я поняла, что внук такого человека не имел право голодать или считаться сиротой. Я вспомнила, как придурки, каким был, на пример, мой жених, в детстве считали себя наследниками известных семьей, а Себастьяна сиротой, кому повезло с приемной семьей. Чувство несправедливости съедало меня. Я дошла до огромного и, местами, грязного зеркало. Мое отражение выдавало все то, что я пережила в последние три часа. Размазанный макияж, испорченное платье, мелкие ссадины на ногах и грязь:

— Себастьян, а я могу помыться? — с надеждой спросила я.

— Конечно, на первом этаже тоже есть ванная. Я отремонтировал электричество и водопроводки. Вода чистая и теплая, можешь принять душ, я даже найду для тебя полотенца. — Я так обрадовалась, словно родилась заново.

На второй этаж не стоило подниматься. Лестница была рыхлой, она нуждалась в ремонте, и было бы небезопасно наступать на ступени. Но ремонтом, Себастьян, видимо, не занимался, поэтому лестница была обведена лентой. Я пошла в ванную комнату. Наполнила горячую ванну и нырнула в нее. Это было блаженством. Тусклый, античный светильник создавал романтическую атмосферу, я чувствовала себя, как в историческом фильме. Вскоре я закончила все водные процедуры, надела темно-синий халат, который раздобыл для меня Себастьян, и направилась в гостиную. Камин горел. Чувство уюта и теплоты