Погружаясь в Атлантиду... - Александр Мухортофф

— Только не делай так, как тогда в пустыне? — отстраняясь на секунду, попросил я. — Не вырубай меня, ладно?

На её прекрасном лице появилась улыбка.

— В этот раз, Вачёвский, ты так просто от меня не отделаешься!

Втянув меня в душевую кабину, она захлопнула дверь… Я не знаю, сколько прошло времени и сколько воды утекло из ванной до того, как мы с Анату закончили то, от чего покраснела бы даже сама Дженни Джопсон. Лучи солнца, попадающие в ванную комнату через окно, окрасились в красный цвет, а это означало приход вечера.

Сидя на мокром полотенце в углу комнаты, я мечтал о сигарете и глазел на Анату, которая сидела на бортике душевой кабины, совсем нецеломудренно раздвинув свои невероятно красивые ноги.

— Я дура! — внезапно сказала Анату.

— Почему? — удивился я.

— Это могло случиться ещё вчера, я круглая дура!

— Это точно, — не стал возражать я, — хотя, учитывая, что вчера вокруг нас паслось пятнадцать верблюдов и семеро диких бедуинов, всё могло быть совсем не так романтично.

— Никогда бы не подумала, что потомок клонов может быть лучше бога, — не слушая меня, сказала она.

Я задумался, выбирая между обидой и лестью, а так как обижаться на «потомка клона» мне было лень, я принял этот витиеватый комплимент.

— Всё свое детство я проработал в видеопрокате, торгуя порнофильмами. Я просто не могу быть плохим любовником! А твои боги, видимо, в своей высокой морали превратились в ханжей и просто не знают, как доставить женщине удовольствие!

— Это факт, по сравнению с тобой они ничто! — засмеялась Анату и, подскочив ко мне, сгребла меня в охапку.

Погладив её по мокрым волосам, я счастливо улыбнулся. Все мои любовницы в сравнении с Анату были фригидными пустышками, даже Ракель из Пуэрто-Рико и Стефани из Парижа.

— Я не знаю, кто эти девушки, но спасибо за комплимент! — чмокая меня в грудь, сказала Анату.

— О боже, не читай мои мысли! — попросил я, аккуратно высвобождаясь из её объятий и помогая встать. — Мне необходимо покурить, а не то сойду с ума.

Спустившись вниз, я увидел Хата, сидевшего перед телевизором с невозмутимым лицом.

— Как дела? — спросил я.

Сложив большой и указательный пальцы в колечко, Хат молча дал понять, что у него всё хорошо.

Проходя мимо, я краем глаза заметил возникшую на его лице ухмылку. Сложив руки на груди, я, прищурившись, посмотрел на этого маленького засранца с высоты своего роста.

— Ну и какого хрена ты тут лыбишься? — поинтересовался я.

— Это было круто! — заговорчески улыбаясь, сказал Оултер.

— Подслушивал, или подсматривал, собака?!

— Вначале первое, потом второе. Ты был в ударе, учитель!

— Утрись своим ехидством! — сказал я. Увидев на комоде пачку «Мальборо», я достал сигарету и, жадно затягиваясь, закурил. — Где здесь кухня?

— Проголодался? — опять ехидно спросил Хат.

— В глаз получишь, — предупредил я.

— Кухня там, — показав пальцем направление, сообщил Оултер.

— Не заблужусь, — буркнул я.

В холодильнике нашлись сэндвичи и пакеты с непонятными буквами, в которых оказалось молоко. С аппетитом стрескав два сендвича и выпив пакет молока, я с удовольствием рыгнул, откинулся на стуле и закурил. В кухню зашла Анату, красивая даже в одежде, её глаза блестели счастьем, отобрав у меня кусок сендвича, она впилась в него ровными белыми зубами и плюхнулась на стул напротив меня.

— Хат, собака, за нами подсматривал! — сообщил я ей.

— Да что он меня обнажённой не видел? — улыбнулась богиня. — Мы с ним как никак столько лет вместе провалялись.

— А вы не это? — нахмурился я.

— Нет, дурачок, — засмеялась Анату, — у нас были другие задачи. Совокупления среди них, увы, не было.

— Что значит: УВЫ?! — вскинулся я.

— Ты же не девственником оказался, так чего ты от меня требуешь? Я женщина и секс мне необходим так же, как и тебе.

— Эмансипированная богиня, блин! — тяжело вздохнул я.

— Ага, — потрепав меня за волосы, сказала она, — но люблю я тебя.

— Странно, между нами такая пропасть - и социальная, и временная…

— Ты на что это намекаешь, Вачёвский?! — змеиным взглядом посмотрев на меня, спросила Анату.

— Ну, ты богиня, а я всего лишь человек. Ты очень стара, а я молод…

Увернувшись от пощёчины, я как можно ласковее поцеловал её в макушку.

— Я шучу, милая, люблю тебя безумно.

— Так-то лучше.

— И всё-таки, судя по тебе, женщины остаются женщинами, даже будучи богинями. Все ваши женские штучки: обиды, фобии и сумасшествия, видимо, у вас в крови.

— Я даже не хочу всё это слушать, Теди!

— Типично женский подход к спору!

— Тебе что так необходим скандал? — успокаиваясь, спросила Анату.

— Просто ты так прекрасна в гневе!

В кухню зашёл Хат, успевший облачиться в спецкостюм.

— Воркуете, голубки? А за нами, между прочим, уже прилетел самолёт. Пора лететь, время не ждёт.

— Отвали, Оултер! — в унисон крикнули мы с Анату.

— Спелись уже, — резюмировал Хат, — жду вас на улице.

Проводив его взглядами, мы с Анату посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, рассмеялись.

— Полетели спасать мир, любимая? — галантно протягивая руку, спросил я.

— С тобой, Вачёвский, куда угодно, хоть на окраины Вселенной, — кладя свою ладошку в мою, сказала моя персональная богиня.

Переодевшись в спецкостюм, я вышел на улицу — там, в открытом джипе уже сидели Хат и Анату. Примостившись между ними, я, положив руку на плечо израильскому солдату, сидевшему за рулём, приказал:

— Вези нас к нашему самолёту, юноша.

Проехав через военный городок, мы очутились на аэродроме, куда ещё этим утром прилетели из Египта. В центре взлётно-посадочной полосы гордо высился наш «стелс», окружённый со всех сторон любопытствующими израильтянами.

— Они достигли неплохого уровня развития, — сказала Анату Оултеру, кивая в сторону самолёта.

— Неуклюжая конструкция на самом деле. Хотя аэродинамические свойства их истребителей из тех, что я видел на базе в Пёрл-Харборе, не хуже, чем у штурмовиков лаптогов, — ответил ей Хат.

— Вы о чём, ребята? — не понял их короткого диалога я.

— Обсуждаем лётное средство передвижения, на котором нам предстоит преодолеть довольно большой путь по воздуху, — сказала Анату.

— А в Египет ты что не на самолёте попала? — удивился я.