Убийца из детства - Юрий Александрович Григорьев

– Погоди! – возразил себе Журавлев. – А если он хитроумный убийца? Давно все спланировал? Всерьез заботился об алиби? Такой и на встречу с одноклассниками придет, и на похоронах кого-то из них слезу пустит. Так, конечно. Только не верится – и все тут!

А мог Питоном быть Петр? Цепочка очевидная: Петр – Петя – Петюня – Петюн – Питон! Кто у нас Петя-петушок, Золотой гребешок? Старков! Опять двадцать пять!

Журавлев понял, что ходит по кругу. Кроме слова «питон», слетевшего с губ Васи, у него нет ничего, что могло бы вывести на убийцу. А если Эльвире послышалось? Если не было никакого «питона»?

Как ни тяжело было смириться с поражением, Журавлев заставил себя переключиться. Помог ему в этом зомби-ящик. Журавлев включил телевизор и до глубокой ночи смотрел сначала одну за другой развлекательные передачи, а потом заполировал это нудным и тягомотным фильмом. В третьем часу ночи понял, что окончательно утратил способность соображать, выключил телевизор и, выполнив обязательные гигиенические процедуры, улегся в койку. Телевизионная терапия дала свои плоды. Некоторое время Журавлев словно смотрел повторы из телепередач, которые успешно блокировали все попытки памяти вернуться к размышлениям об убийце. А потом незаметно для себя уснул и спал без сновидений до самого утра. А проснувшись, чувствовал себя бодрым и отдохнувшим.

Он стоял под душем, напевая под нос «Берега» Александра Малинина, когда в комнате заверещал телефон. Журавлев чертыхнулся, но не стал комкать священную процедуру омовения. В комнату он вернулся только после того, как ощутил себя заново родившимся. Завернувшись в махровый халат, прошагал босиком к журнальному столику, оставляя на паркете мокрые следы. Взял мобильник, посмотрел на дисплей. Татьяна! Наверное, что-то вспомнила.

– Не разбудила? – осведомилась она. И, удовлетворенная отрицательным ответом, продолжила: – Как спалось? Нормально? А я полночи крутилась. Никак не могла избавиться от мыслей об убийце. А еще думала, не дураки ли мы с тобой? Не тронулись ли умом, что школьных друзей заподозрили? Так противно стало от этой мысли! А ты как?

– Да нормально. Тоже помучился немного, а потом уснул как убитый!

– Убитый, – негромко повторила Таня. – Знаешь… Мы вчера пытались вспомнить, у кого могла быть обида на Васю. Мне тут вспомнилось… Аж мороз по коже пробрал. Еле дотерпела, чтобы сразу тебе не позвонить.

– Говори!

– На встрече… В прошлом году, – неуверенно начала Таня. – Капитонов сидел тогда рядом с Надеждой. И вот, когда уже выпили немножко, Надежда вдруг повернулась к Паше, а сама раскраснелась, винишко-то в ней играет, и говорит ему: «Ты, Паша, мужик или амеба бесполая? Рядом с тобой такая знойная женщина сидит, а тебе по барабану! Ни поухаживать, ни комплимент на ушко прошептать! Я уже не говорю, чтобы под столом за коленку подержаться!» – Все захохотали.

– А Паша?

– Да как сидел, так и сидит. Только улыбочка на лице неживая стала. Как будто замерзла. Вера, она же у нас моралистка, одернула Надежду. Но поздно. Мужики Надькин прикол подхватили. Старков что-то съязвил. Вася сказал какую-то глупость. Что-то вроде того, что Паша интеллигент, к артисточкам привык. Надька на дыбы: «А чем артистки лучше меня? Скажи, Паша! У них что, поперёк?» Ну, тут уж народ и вовсе слетел с катушек. Загнали Капитонова в краску. А Вася не унимается: Ты, Паша, не дрейфь! Приходи ко мне в баню! Я тебе таких кисок организую – век не забудешь! Если хочешь, все на видео запишем! Будет чем похвастаться! Внукам показать!»

А Старков:

«Да куда ему! Он же монах! От порнухи в обморок упадет!»

Вася туда же. Сказал Капитонову какую-то гадость. Да так, будто на его жену намекает. После этих слов Паша покраснел. Желваки на скулах заиграли. На Старкова с Васей так посмотрел, что мне страшно стало.

– Что Вася сказал?

– Да не помню я! Пошлятину какую-то!

– Что же вы этих идиотов не остановили?

– Пытались! Да не сразу получалось! Они тогда на встречу уже подогретые пришли. А тут еще добавили. Вот их и понесло.

– И чем все закончилось?

– Вера своим авторитетом надавила. Потребовала прекратить бардак. Послушались.

– Любопытно… – задумчиво произнес Журавлев. – Как думаешь, мог Паша затаить на них зло?

– Конечно, он обиделся. Но сдержался. Правда, ушел потом почти сразу. В прихожей, когда я его провожала, Вася со Старковым к нему подошли. Думаю, их Вера надоумила. Вряд ли сами сообразили. Сказали: ты, мол, не обижайся. Ну, прикололись по старой дружбе. Паша улыбнулся своей артистической улыбкой. Сказал: «Да все нормально, мужики!» С тем и расстались!

– Н-да! – задумчиво протянул Журавлев, осмысливая услышанное. – Подшутили над Пашей Надежда, Вася и Старков. Надя убита. Вася в коме.

– Хочешь сказать, что теперь очередь Старкова? – испуганно спросила Таня.

– Если убийца – Пашка, то да, – ответил Журавлев.

– Боже мой! Что же делать? Может быть, в полицию заявить?

– И что мы скажем?

– Ну… что, по нашему мнению, убийцей мог быть Капитонов. Потому что, если убийца одноклассник, то, кроме Капитонова, некому. Потому что только у него повод был.

– Торопишься! Мы с остальными не разобрались. Может быть, было еще кое-что, о чем мы не знаем. Или не помним.

– Но ведь Вася ясно сказал: «Питон»! Кого кроме Паши могли звать питоном?

– Кстати, насчет «питона», – медленно, словно в раздумье проговорил Журавлев. – Ты уверена, что Вася именно это слово произнес?

– Эльвира сказала. Я ей верю!

– А если она ослышалась? И на самом деле Вася сказал что-то другое?

– Она так уверена…

– А ты представь ее состояние в ту минуту, – настаивал Журавлев. – Когда нашла мужа в таком состоянии… В голове-то у нее наверняка все смешалось. Может быть, он другое говорил?

– Что, например?

– Ну… не знаю… что-то созвучное… «Бидон», например. Или «притон».

– Навряд ли, – усомнилась Таня.

– А мильтОн?

– МильтОн? – растерянно повторила Таня. – Если мильтОн, тогда это Тиханов! Только я никогда не слышала, чтобы его так называли!

– В глаза, может быть, и не называли…

– А ему за что Надю убивать?

– Пока только убийца знает, за что он ее убил! А нам еще надо докопаться до этого! Так что, давай не будем торопиться! Надо все как следует обдумать. Ты что сегодня делаешь?

– К Эльвире пойду. Надо поддержать подругу.

– Моя помощь нужна?

– Нет! Вычислишь убийцу – это и будет твоя помощь!

Завершив разговор, Журавлев еще долго сидел в тишине, упершись взглядом в стену.

– Тебе, Боря, мотива не хватало? – вдруг вслух произнес он. – Получил? Как теперь насчет невиновности Капитонова? Как говорят юристы, в свете вновь открывшихся обстоятельств?

Журавлев почувствовал, что в нем зародилась