Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки - Вальтер Шелленберг

с выражением сосредоточенного внимания. Я услышал, как один из адъютантов СС шепнул другому: «Посмотри на Хайни — через минуту он заползет старику прямо в ухо».

Гитлер пил чай с мятой, но для своих гостей он заказал шампанского. Когда он закончил свою беседу с Гиммлером, которую вел таким тихим голосом, что больше никто не мог ее слышать, Гитлер снова повернулся к остальной компании. Он заговорил о ВВС, нахваливая работу Геринга, а особенно то, что он использует опыт ветеранов, сидевших за штурвалом истребителей в Первую мировую войну. Затем стали обсуждать средства противовоздушной обороны, военное производство и другие вопросы, имевшие отношение к войне. Я добрался домой очень поздно совершенно обессиленный.

На следующий день по распоряжению Гитлера я присутствовал на встрече Гейдриха с Мюллером, который по-прежнему выглядел очень бледным и переутомленным. Он сказал нам, что всю ночь и утро три врача — специалиста в области психиатрии работали с Эльзером и до сих пор с ним работают. Ему делали инъекции первитина, но и под влиянием наркотика он не изменил своих показаний.

Мюллер также предоставил в распоряжение Эльзера всю мастерскую плотника. Там он работал несколько последних дней и почти закончил реконструкцию своей бомбы. Он также сделал деревянный столб, идентичный столбу в пивной, и продемонстрировал, как он прятал в нем бомбу. Гейдриха это чрезвычайно заинтересовало, поэтому мы пошли наверх в те комнаты, в которых содержали Эльзера.

Его я увидел впервые. Это был бледный человек небольшого роста с ясными яркими глазами и длинными черными волосами. У него был высокий лоб и сильные руки. Он выглядел как типичный высококвалифицированный мастер, и, действительно, работа, которую он выполнял, была в своем роде шедевром. Сначала он был очень робок и сдержан и, казалось, довольно напуган. Он отвечал на наши вопросы неохотно, говоря с сильным швабским акцентом и используя минимальное количество слов. И лишь когда мы начали задавать ему вопросы о его работе, хвалить ее искусность и точность, он вылез из своей раковины. Тогда он по-настоящему вернулся к жизни и пустился в долгие увлеченные объяснения проблем, связанных с созданием бомбы, и того, как он их решал. Слушать его было настолько интересно, что я совершенно забыл о зловещей цели, на достижение которой он направил все свое мастерство.

Когда ему задали вопрос о двух его безымянных сообщниках, он ответил, как и раньше: он не знал, кто они такие, и до сих пор не знает. Гейдрих заметил, что разговаривать о взрывчатке и запалах с совершенно незнакомыми людьми опасно — разве он не понимал этого? Совершенно равнодушно — почти апатично — Эльзер ответил, что, безусловно, опасность существовала, но он учитывал это. С того дня, когда он принял решение убить Гитлера, он знал, что его собственная жизнь тоже закончится. Он был уверен, что его покушение будет успешным, благодаря его техническим способностям. Приготовления заняли у него полтора года.

Мы переглянулись. Мюллер был сильно взволнован, а у Гейдриха играла на губах небольшая ироничная улыбка. Затем мы ушли.

На следующий день четыре самых лучших гипнотизера в Германии попытались загипнотизировать Эльзера. Это удалось лишь одному из них, но даже под гипнозом Эльзер дал точно такие же показания, как и раньше.

Один из гипнотизеров провел, на мой взгляд, самый лучший анализ характера и мотивов Эльзера. Он сказал, что убийца был типичным фанатиком, который шел своим путем в одиночку. У него были психопатические навязчивые идеи в отношении именно технических вопросов, которые возникали из побуждения добиться чего-то действительно значительного. Это происходило из-за ненормальной потребности признания, усиленной жаждой мести за якобы несправедливость, которой подвергся его брат. Убив руководителя Третьего рейха, он удовлетворил бы все свои компульсивные побуждения, потому что добился бы известности и чувствовал бы моральное оправдание своего поступка, освободив Германию от большого зла. Такие побуждения в сочетании с желанием пострадать и принести себя в жертву были типичны для религиозных фанатиков и сектантов. Проверка показала, что аналогичные психические отклонения наблюдались и у других членов семьи Эльзера.

Гиммлер был крайне недоволен нашими успехами. Прежде чем идти к Гитлеру на доклад, он сказал тоном, будто просящим меня о помощи: «Шелленберг, на самом деле это не наша проблема. Нам нужно найти людей, стоящих за всем этим. Фюрер просто не поверит, что Эльзер сделал это в одиночку; он все время настаивает на том, чтобы устроить большой пропагандистский суд».

Это была проблема, которая продолжала занимать Гиммлера в течение трех последующих месяцев, и в тот период мне было крайне трудно не допустить, чтобы Беста и Стивенса втянули в это судебное разбирательство.

Глава 9

Некоторые результаты наблюдений за Гитлером

Личность Гитлера. — Его вера в свою собственную «миссию». — Его агностицизм. — Причины ухудшения состояния его здоровья. — Основа его антисемитизма. — Влияние Пляйшингера и других на расовые теории Гитлера. — Его идея о превосходстве Запада

Я знал Гитлера лично, я работал с ним и знаком с многочисленными подробностями его повседневной жизни, его методами, а также политическими и социологическими концепциями. Поэтому я могу нарисовать портрет его личности, но, хотя я часто пытался это сделать как мысленно, так и письменно, должен признаться, что мне это никогда не удавалось.

Знания Гитлера были, с одной стороны, основательными, а с другой — совершенно поверхностными и дилетантскими. У него была высоко развита политическая интуиция при полном отсутствии угрызений совести: им управляли самые необъяснимые, похожие на галлюцинации идеи и мелкобуржуазные запреты. Но его главной доминирующей чертой характера было то, что он считал себя человеком, назначенным Провидением творить великие дела для немецкого народа. В этом была его историческая «миссия», в которую он абсолютно верил.

Именно его напряженная манера говорить и гипнотическая сила его личности создавали впечатление о его интеллекте и диапазоне знаний гораздо выше среднего уровня. Вдобавок он обладал необычайной полемической способностью, которая помогала ему побеждать в спорах даже самых знающих авторитетов в любой области зачастую с самыми губительными последствиями. Он настолько выводил их из равновесия, что о подходящих ответах они думали лишь уже после спора.

У него было неутолимое стремление к признанию и власти в сочетании с культивируемой жестокостью, которая усиливала его молниеносные реакции, энергию и решимость. Пока фортуна улыбалась ему, эти качества давали ему возможность главенствовать в Германии и привлекали к нему испуганное внимание всего мира.

Гитлер не верил в личного