Раб колдуньи - Стеша Новоторова

– вряд ли у обычного человека могут быть ТАКИЕ ногти – острые и твердые как кость. Это именно когти зверя. Зверя в человеческом, а точнее в женском обличье.

– А теперь пойдем, я покажу вам, что вы должны сделать до приезда наших дорогих дам. – Сказала довольная Стефа. – Дамы обещали быть к ужину, так что у вас не так много времени. К тому же перед самым приездом гостей я хочу лично сделать вам обеим макияж. Я сделаю его один раз, а вы внимательно будете смотреть и учиться. Впредь это будет ваша обязанность – приводить себя в порядок перед выходом из дома или приёмом гостей. Это, надеюсь, понятно?

Мы почтительно склонились, изображая собой само послушание.

***

Приготовления, которыми нам велела заняться госпожа, были весьма странными. Сначала мы накрыли большой стол в гостиной на втором этаже. Раньше здесь располагались сразу несколько комнат, позже объединённых в одну большую залу. От стен, разделяющих комнаты, остались лишь широкие арочные проёмы. Окна были занавешены плотными гардинами и исключали всякую возможность увидеть с улицы, что здесь происходит. Нам велено было поставить на стол несколько ваз со всякими сладостями, фруктами и два больших самовара. А также разместить одиннадцать столовых приборов и соответственно столько же чашек для чая.

Еще было приказано сделать из старых картонных коробок два больших игрушечных домика, украсить их бумажными цветами и лентами, и поставить в противоположных углах большой залы.

С этим мы справились быстро. Но вот дальше нас ожидали сюрпризы.

Стефа вывела нас из дома, открыла самый добротный сарай из всех, что замыкали двор по периметру, и приказала быстро, но аккуратно, чтобы самим не запачкаться, вынести оттуда весь хлам, и полностью очистить помещение.

Вот это уже было форменным издевательством. Мало того, что нам надо было работать в узких дамских платьях, на каблуках, так еще и делать всё приходилось быстро-быстро-быстро! Практически бегом! А хлама там было полсарая!

Часа через четыре, когда мы закончили уборку в этом помещении, оказалось, что это даже не сарай. Много лет назад это была… баня! Ну или что-то вроде душевой для работяг, проживавших в этом доме, переделанном из барака лет сто тому назад. Здесь была большая каменная печь, какие-то подобия полок, огромные деревянные кадки и старинные тазики, почерневшие от времени и вроде даже медные!

Внезапно появившаяся за нашей спиной Стефания (а она тоже появлялась без покашливаний и предупреждений – у них, у ведьм, что ли мода такая – появляться так, чтобы людей до инфаркта доводить?) задумчиво оглядела плоды наших усилий и осталась довольна. Не понравился ей только наш внешний вид: она принюхалась к нам с расстояния метра два и велела немедленно раздеваться и, натаскав полбочки воды, тщательно помыться.

Ну да, рабы они ведь на галерах, бывает, плохо пахнут – подумал я, устремляясь за братом, который уже потащил средних размеров кадушку к колонке уличного водопровода.

Но не тут-то было! Леди Стефа остановила меня в дверях сарая-бани и, прижав коленом в пах к притолоке, схватила за кадык.

– Мне кажется, или ты стал слишком много разевать свою пасть? – спросила она, прищурившись и заглядывая мне через сетчатку глаз прямо в мозг.

Я хотел сглотнуть, но горло внезапно пересохло. И вообще весь рот высох так, словно я разбирал этот чертов сарай где-то в пустыне Гоби.

Она еще чуть сдавила пальцы и рот у меня произвольно открылся. Леди Стефа смачно плюнула в него, и легонько стукнув ладонью мне по подбородку так, чтобы хрустнули зубы, захлопнула.

– Не глотать пока не разрешу, понял?

Я утвердительно моргнул глазами.

Но ведь я ни слова не сказал, а лишь подумал! – выбегая вслед за братом, размышлял я. А теперь должен неизвестно сколько носить во рту её слюни…

Видимо рожа моя достаточно выразительно кривилась потому как Стефа, издали за мной наблюдая, показала сначала один палец, потом два, а следом сразу и три. Намекая, что ходить с её слюнями во рту я должен буду именно столько часов.

И что самое паршивое – у меня даже мысли не появилось незаметно так сплюнуть…

Мы шустро ополоснулись холодной водой и снова началось мучительное облачение обратно в уже порядком надоевшие нам платья то ли горничных, то ли советских школьниц-шлюх. А ведь вечер еще и не начинался! Нам еще только предстояло неизвестно сколько прислуживать не пойми каким стервам в этих адских платьях! А то, что это будут стервы, ни я, ни брат, нисколько не сомневались. Кто еще поедет на вечерний сабантуй к такой ведьме, как наша хозяйка? Милые, послушные жёнушки?

Весь день, как и обещало нам хмурое небо, с небольшими перерывами лил мелкий противный дождик, так что к вечеру двор покрылся заметными лужами. Мы закончили последние приготовления, разожгли самовары, и тут хозяйка позвала нас делать обещанный макияж.

В отличие от Акулины, которая красила нас как девушек с пониженной социальной ответственностью, леди Стефа решила загримировать нас под самых настоящих женщин-служанок. И тут я впервые увидел с близкого расстояния как выглядит ничем не замаскированное косметическое колдовство.

Никакими тенями, пудрой или помадой Стефа не пользовалась. Вместо туши у неё в руках появлялась самая настоящая черная сажа из печки. Вместо помады – свекла. На столике перед ней вперемежку лежали ягоды земляники, лепестки ранних сортов роз, еще какие-то цветы и пучки трав, мел, охра, румяна. Этим всем никак нельзя накрасить лицо человека! Но леди Стефа и не красила. Она рисовала!

Она создавала заново лицо моего брательника. Которого я знаю сорок с лишним лет. И лицо это было теперь… женским! Теперь он не загримирован был под женщину, он СТАЛ женщиной!

Черты лица смягчились, куда-то пропал кадык, скулы тоже больше не просматривались, даже морщины как-то сами собой разгладились. У меня всё похолодело внутри: передо мной сидела родная сестра Николая, похожая на него как две капли воды, но именно сестра!

Неужели и я сейчас стану таким же… такой же красавицей!

Или уродкой?

Ведь это действительно жутко выглядит, когда человек за такое короткое время полностью преображается. И не в кино, а вот тут же, прямо перед твоими глазами, наяву!

Я сел вместо него в это кресло и закрыл глаза. Во-первых, так проще будет подводить мне веки. А во-вторых я просто боялся. Боялся увидеть, КАК буду меняться. Лучше уж увижу всё сразу и умру от сердечного приступа.

Еще одна странность ведьминского макияжа: хозяйка стояла за спиной Николая и накладывала на его лицо