Раб колдуньи - Стеша Новоторова

хохотнула она, суя мне свою ногу чуть ли не в морду. – Ну давай, Стелька, сымай!

Это еще подчёркнуто провинциальное «сымай»… Явно ведь увидела во мне москвича и обязательно надо унизить – холоп, мол, разувай барыню, даром что столичный. Здесь у нас пресмыкаться будешь… – и кидает мне в руки пакет с её балетками.

Я и пресмыкаюсь. Стянул с её пухлых ног кеды, хотел уже переобуть красавицу, а она ступню так мне на лицо ставит, как любила Акулина делать – вроде бы на подставку, но чтобы я прочувствовал всю низость своего положения.

И ухмыляется:

– Нюхай, стелька!

Нюхаю, а куда мне деваться? Помню: раболепие и смирение перед Женщиной. А она ведь женщина, хоть и лесби-феминистка. Дважды имеющая основания ненавидеть мужиков.

Но и эта парочка недолго со мной развлекались. Переобулись и поднялись по лестнице.

И только я успел подумать о кабанчике, которого мы вроде собираемся ловить сегодня, как заявилась она – главная гостья вечера – Евдокия Павловна. Классическая жена крупного провинциального начальника. Как потом оказалось – вице-мэра. Большая, шумная, деловая женщина, с повадками генеральши, любящая всем распоряжаться и на всех кричать. Сопровождал её появление скрип тормозов подкатившей прямо к подъезду нашего домика крутой тачки и… поросячье похрюкивание!

Да-да, именно весёлое похрюкивание маленьких поросят, которых, видимо, выгружали из багажника! Они тут же разбежались по двору и шофер, матерясь, бросился их ловить.

Леди Стефания была уже тут как тут. Откуда она всё время появлялась, я не успевал зафиксировать, видимо материализовывалась из сгущающихся сумерек.

– Ну наконец-то! – радушно заулыбалась она, обнимаясь с гостьей. – Мы уже заждались, все только и спрашивают о вас! Приедете ли, будет ли обещанная охота! Мы жутко заинтригованы!

– Вот только-только успела собраться! Всё на ходу! Переодеться толком не успела! – затараторила в ответ Евдокия Павловна, шумно шурша юбками и жакетом. – Еще пришлось возиться с этими поросятами…

– Пахом! – неожиданно заорала она в открытую дверь на улицу, где, судя по звукам суеты, поимка животных закончилась удачей. – Пахом, сажай их в клетку и тащи сюда!

Через некоторое время, отдуваясь и сопя, появился Пахом – солидный мужчина в костюме и при галстуке, видимо шофер и одновременно телохранитель этой взбалмошной особы. На вытянутых руках он нес большую клетку с маленькими свинками. Животные притихли и с интересом принюхивались к новой обстановке. Их мокрые пятачки елозили по прутьям клетки.

Клетку мне было приказано отнести наверх, но не в гостиную, а в соседнее помещение, в котором я никогда прежде не бывал. Поросята явно испугались и помалкивали, настороженно стреляя по сторонам своими маленькими глазками. Тишина и сумрачность этого дома подействовали даже не них.

– Надеюсь, свинки, с вами всё будет в порядке, и никто вас сегодня не съест, – сказал я озабоченным животинкам и они, похоже, немного приободрились. Во всяком случае, что-то прохрюкали мне в ответ.

И лишь вернувшись на свой пост у входной двери, и опустившись на колени, я оказался в поле зрения новой гостьи. Евдокия Павловна оглядела меня с некоторым удивлением, оценила лёгким кивком мой сказочный макияж, и немного насмешливо спросила:

– Ты, собственно, кто таков будешь?

– Меня зовут Стелька, я призвана служить вам и всем дамам в этом доме! – отрапортовал я.

– Призвана?!! – от всей души расхохоталась Евдокия Павловна. – Ты призвана?!! Шедеврально! Какая прелесть! Призвание – быть стелькой! Это что-то с чем-то!

Я склонился перед ней как можно ниже, чтобы скрыть свою улыбку. Ох уж эти провинциалки! Ох уж эти провинциальные словечки – «что-то с чем-то», «шедеврально»…

– Я разуваться не буду, просто ноги об тебя вытру, – сказала, отсмеявшись, Евдокия и нагло испачкала своими подошвами моё роскошное платье горничной.

Нет, ну не хамство ли? А еще леди, госпожа, вице-мэрша…

– Ну, мы можем начинать? – спросила она у нашей хозяйки, когда они вместе поднимались по лестнице в гостиную. – Мой собрался в баню, как всегда по субботам, так что всё готово… Пахом должен его отвезти.

– Да-да, конечно, моя милая, всё почти готово, и мы можем начинать. Еще только дождёмся опаздывающих леди и…

Окончания их разговора я не расслышал.

Затем прибыли сразу три дамы в монашеском черном одеянии. Вместо клобуков на них было большие капюшоны, почти скрывающие их лица. Дамы явно старались не привлекать к себе лишнего внимания и даже отказались переобуваться. Оставили лишь свои плащи на вешалке и зонтики в углу прихожей. На меня глянули сверху вниз презрительно. Понятно, что это были не простые монашки, а, скорее всего, какие-то матушки-настоятельницы, по крайней мере мне так показалось. Но всё же при виде их, прошествовавших наверх, в лоно греха и разврата, я немного опешил (мягко говоря). Это как же надо ненавидеть весь род мужской, чтобы даже в монастыре, в уединении и покое, помышлять о том, чтобы сбегать между молитвами и усмирением плоти в какой-нибудь колдовской вертеп. Дабы поиздеваться там над таким же грешником.

Вот уж воистину, не согрешишь – не покаешься…

А последней по моим подсчетам (ведь столовых приборов было поставлено одиннадцать) явилась Вертухайка, как я назвал эту мадам. Она и правда работала надзирательницей в местной зоне строгого режима и там её символично звали Эльзой Кох. Хотя на классическую Эльзу она совсем не была похожа. Та была хоть и упитанной, но всё же в форму влезала, а эта – просто жирная баба.

Видимо в местах не столь отдалённых этой особе явно не хватало возможностей реализовать свои садистские наклонности, вот она являлась сюда отвести душу и порадовать плоть…

Мне не удалось даже стащить с её ног резиновые сапоги – настолько они сурово обжимали её икры.

Когда все собрались, мне было велено запереть входные двери и подниматься в зал самому – пришло время служить дамам за ужином.

***

Ужин был скромным – в основном закуски, салаты, икра и мясная нарезка. Много было лишь разнообразной выпечки. Дамы пробовали ликёры и настойки, но не напивались. Во всём чувствовалась умеренность и аккуратность. На второе был чай из самоваров, с еловым ароматом шишек. Пока мы с братом уносили опустевшие тарелки, дамы понемногу разговорились и обратили пристальное внимание на Коляна.

– Вот, дамы, прошу любить и жаловать, – сказала, указывая не него своим коротким полу-стеком, леди Стефания. – Взяла на воспитание в наш клуб. Мы до сих пор лишь теоретически говорили о месте мужчин в обществе будущего, а теперь имеем возможность проверить – сможет ли такая особь быть нам полезной на практике.

– Красавица! – сказала Серафима, сквозь прищур рассматривая Колю. – Давно