Выбирая жизнь - Арина Предгорная

мгновения больше не усидит здесь, в этом роскошном напоказ доме. Извинился, заверил, рассыпался в комплиментах, выразил надежду, уклончиво ответил вместо обещания — а самого так и тянуло прочь. Домчаться, успеть, перехватить, не дать… Ортейр сходил с ума, а человек абсолютно ничего не понимал.

И только за два дома до дядиного особняка понял, что ряд ярких эмоций, беспросветных, отчаянных и тоскливых — не его. Что чего-то страшного, непоправимого, разбивающего на сотни осколков — не случилось, и тиски боли медленно разжались, освобождая — на этот раз. И что зверь внутри успокаивается и урчит, стоит представить перед мысленным взором тонкие черты лица и огромные карие глаза с едва заметными золотистыми искорками. Арви остановился, убедился, что поблизости никого нет, поспешно набросил скрывающую иллюзию, повёл плечами, будто бы ухнул в пропасть, собравшись заново — крупным кошаком, и так, незаметный человеческому глазу, на полной скорости рванул к южным воротам.

Глава 10

С утра он поцеловал ей руку. Герриардский этикет! И улыбался так, что неловкость, мучившая Виррис всю ночь и кусочек утра, стыдливо поджала хвост и растворилась в тёплом сиянии прозрачно-аквамариновых глаз.

— Я не смогу ночевать в вашей постели, — сказал Бьорд, провожая девушку к завтраку. — Слишком велик соблазн. Но, возможно, пожелания доброго утра и доброй ночи позволят вам… привыкнуть ко мне быстрее?

Виррис в недоумении подняла голову, и её лицо тут же очутилось в мужниных ладонях.

— Менее дистанционное пожелание, жена моя, — с негромким смехом пояснил он.

И поцеловал на верхних ступеньках лестницы. После чего повёл завтракать, ещё более обескураженную. И казалось, пребывал в превосходном расположении духа, несмотря на вчерашнюю скомканную сцену. В дверях столовой Бьорд замешкался, провалившись в себя на пару мгновений и, хмыкнув неопределённо, помог девушке занять своё место за столом.

— Арви неважно себя чувствует и не спустится. Приносит свои извинения и всё такое. Не знаю, что мне с вами делать! Совсем от рук отбились, никакого порядка!

Голос звучал насмешливо, но меж бровей пролегла тревожная складка.

— Ничего не понимаю, — призналась Виррис, разглядывая содержимое блюд и тарелочек.

— Вот и я не очень, — подхватил Зоратт. — Арви не кисейная барышня, чтобы дурно себя чувствовать после званого вечера. Похмелье оборотням не грозит, да и не знаю я за ним пристрастия к алкогольным возлияниям. Перетанцевал, что ли? И вы…

— Я хотела как лучше, — пробормотала Вир, пытаясь не покраснеть.

И сдерживаясь от расспросов о темноглазом юноше. Заболел..? Ортейры болеют?

— Я понял, — криво улыбнулся муж и подсунул ей тёплый кусок пирога с начинкой из малины и сливочного крема. — Какие у вас планы на вечер? Агату требуется прогулка, да и ваша красавица заскучала. Составите компанию?

Виррис, помедлив, кивнула, и муж снова улыбнулся.

— В первой половине дня мне нужно съездить к госпоже Фелрейн, обсудить новый заказ. Но это не займёт весь день: к счастью, дама всегда знает, чего хочет, и быстро определяется, так что…

— Виррис, мне казалось, у вас больше нет необходимости брать работу, — мягко напомнил Зоратт.

— Я не могу ей отказать, — улыбнулась девушка. — Да и не заработка ради берусь, мне просто нравится процесс создания одежды. Я почти от всех заказчиц отказалась, но есть такие, которых терять совсем не хочется. Я не привыкла сидеть совсем без дела, Бьорд. Но, если вы против…

— Если вам в радость — то, конечно, нет. Только прошу вас: не ездите одна, возьмите сопровождающего.

Девушка раздражённо выдохнула.

— Сколько ещё это будет продолжаться? Неужели лорд Тивис до сих пор не успокоился?

Зоратт мягко дотронулся до её руки.

— Судя по следилкам вокруг нашего дома и попытке подкупить одну из горничных, о чём недавно доложил Берг — нет. Мне самому любопытно, когда уже он отстанет, и пока что лучше перестраховаться. Обещаете?

Супруга мрачно кивнула.

И нашла в себе силы проводить мужа, как правильная допропорядочная жена, разве что целовать его в дверях не стала, предыдущего хватило с избытком.

А того, что восхитительная снежная магия всё ещё не у неё, всё-таки жаль. Кончики пальцев нет-нет, да покалывало чем-то новым, просящимся наружу.

Отправив госпоже Фелрейн записку, в ожидании ответа вышла в сад, подышать воздухом, и ноги сами собой понесли за дом, туда, где деревья росли гуще, даря прохладу и тень, где со стороны конюшни слышалось негромкое конское ржание, а с противоположной стороны, за небольшой изгородью, летом радующей глаз пышными белыми розами, располагалась кружевная беседка. К ней девушка и направилась, желая провести немного времени в уединении. Порядок царил в её жизни лишь внешний, один на один с собой она словно барахталась в тёмных липких подах, не зная, в какую сторону плыть.

…Откуда он подошёл — не заметила. Может, с самого начала лежал здесь, частично слившись с белым настилом пола, частично скрытый овальным столиком и вазой с благоухающими свежесрезанными цветами, и не решился нарушить её погружение в невесёлые мысли. Места в беседке было предостаточно, чтобы вместить крупное вытянутое тело, серебристо-белое, в красивые тёмно-серые пятнышки. Редко, очень редко на её памяти блистательный аристократ являл себя в животном обличье, а тут — вот, на расстоянии вытянутой руки. Сначала она услышала запах: яркую смородину, разбавленную перечными нотами, а потом увидела, что в беседке не одна. Виррис замерла, как зачарованная, прикипев взглядом к гипнотическим ортейровым глазам. Медленно приподнялась большая голова, в зверином горле родился тихий вибрирующий звук. Ортейры не рычат, но умеют нечто схожее с кошачьим мурлыканьем, мягким, чарующим, и всё же в первые секунды девушка напряглась. Не сказать, чтобы она боялась этого зверя, особенно после слов Арви, но всё же…

Ортейр плавно поднялся, переступил лапами — и оказался рядом с Виррис.

— Д-доброе утро, Арви, — неловко выговорила Вир. — Надеюсь, вам лучше: Бьорд сказал, вы…ты… Ох. Когда ты в таком облике, не очень выходит соблюдать этикет. Вы же… ты понимаешь меня, или ты сейчас полностью зверь?

Большой кошак издал звук, похожий на негромкий чих. И ещё раз, и это смахивало на смех. И положил голову ей на колени. Виррис опешила, неловко приподняв руки, а в ортейровом горле снова родились умиротворяющие звуки. Помедлив, девушка положила ладонь на мягкий мех, зарылась пальцами, и зверь отозвался шумным выдохом и новой серией урчания. Аромат смородины сделался ярче. Осмелев, Вир принялась гладить и почёсывать великолепную шкуру, чистый бархат и шёлк под руками. Закрылись тёмно-серые глаза, а она быстро оглядела эту часть сада, но слуг поблизости не наблюдалось.

— Ты очень красивый, — сообщила девушка зверю.

Ортейр никак не отреагировал на комплимент,