Ой, мамочки - Дороти Кэннелл

Мимические движения Мэри грозили проломить щедрый слой грима.

— Как я старалась! Ей-богу, старалась похоронить прошлое! В детстве эта парочка помогала матери держать меня в заточении. Теоле стоило только отдать команду, и они скакали, как цирковые кролики.

Бац! — крышка гроба захлопнулась. Острые лопатки Мэри выпирали из-под мышиного свитера. Очки сползли на кончик ее носа и тут же были отброшены на место.

— Придумала! — Мэри выставила вперед подбородок; глаза ее полыхнули гневом. — Я напишу про них книгу!

— Замечательно! — Подталкиваемая Марджориным локтем, я поведала о незавидном положении своей новой подруги и спросила, не знает ли Мэри, в какой комнате проходит собрание Кулинаров.

— Перед вами женщина, — я положила руку на плечо подруги, — которая поставила свою мать выше личных интересов и нужд. Героев нынче днем с фонарем не сыщешь. Не можем же мы допустить, чтобы ее растоптали бездарности!

Марджори Задсон, кандидатка в Кулинары, стояла смиренная, но преисполненная достоинства.

Мэри взглянула на нее, раздираемая противоречивыми чувствами.

— Должно быть, ваша матушка хороший человек?

— Она лучше всех! — Окутанная нимбом из пламени свечи, Марджори выпрямилась.

Повисла пауза, грозившая продлиться остаток моей беременности. Гроб вдруг показался необычайно милым и уютным… Наконец Мэри неохотно буркнула:

— Я вам помогу.

Взмахом руки она на корню задушила наши благодарности, после чего взяла свечу.

— Пойдемте! — Мэри стала прокладывать путь, лавируя между мебелью и прочими памятниками материальной культуры; голос ее лился над нашими головами, пока мы взбирались по полутемным ступенькам. — Я из тех, кто быстро принимает решения. И я решила, что вас двоих — Элли и Марджори, верно? — некая высшая сила привела к моему гробу… и в этот дом.

Я чувствовала, что должна отплатить Мэри за доброту, попытавшись проникнуться к ней симпатией. Жалость — не лучшая основа для дружеских отношений, как я отлично знала по опыту своего жирного прошлого.

Задув свечу, Мэри шагнула в темный коридор. В молчании мы двинулись по вишнево-кремовым плиткам. Не слышно была скрипа открывающихся дверей. Никто не следил за нами — кроме унылой дамы с портрета. Мэри проворно устремилась наверх по лестнице, мы с Марджори Задсон едва поспевали за ней — в точности как я таскалась за Беном по музейным коридорам в Бостоне.

— Не знаю почему, но вы обе вызываете у меня симпатию, и мне хотелось бы, чтобы вы стали моими подругами. Близкими подругами. Когда все уедут, вы останетесь, и мы заживем вместе. Отправимся на экскурсию в Пеорию или же просто побродим по Грязному Ручью. Кто-нибудь из вас умеет играть в шары? — Ответ, судя по всему, не требовался. — Всю свою жизнь я страстно мечтала обрести семью, и теперь мечты сбываются. Я ведь вам нравлюсь не из-за книги, да?

— Ну что вы! — воскликнула я. Марджори только пыхтела рядом.

— Вы ведь понимаете, как важно, чтобы любили именно тебя, а не твою славу! До чего же отвратительно, что передо мной заискивают и раболепствуют потому, что я написала не просто бестселлер, а супербестселлер. «Мамочка-монстр» повествует обо мне, но моя книжка — это не я! Надеюсь, вы меня понимаете?

Я уже пыхтела не хуже Марджори. Ноги мои обгоняли меня, при этом я не сводила глаз с головы Мэри. Вдоль устланного красным ковром коридора, окаймлявшего лестницу наподобие беговой дорожки, было больше дверей, чем у меня в запасе вдохов и выдохов.

— Один обозреватель из "Новостей для нищих" написал о книге, что "она приоткрывает завесу над человеческими слабостями и позволяет под новым углом рассмотреть порочность сливок общества", постепенно подбираясь к самой сути…"

Конца фразы я не расслышала, потому что с меня слетела туфля. Марджори споткнулась об нее, я с трудом водворила обувь на место и поскакала вприпрыжку за новообретенной подругой.

— "Вестник электрического стула назвал «Мамочку» серьезной книгой на серьезную тему!

Скрестив большие пальцы ног, я заявила, что не могла выпустить книгу из рук. Что, в общем-то, близко к истине — учитывая, что я ее и в руки не брала. Однако я тут же покрылась пенистой испариной — от страха, что меня могут попросить что-нибудь процитировать.

К счастью, паника отпустила меня, когда Мэри открыла дверь, возникшую перед нами. Неужели это и есть потайная комната? Рассердится ли Бен за мое вторжение в эту святая святых?

Но это оказалась всего лишь ванная комната, в которой дуба было столько, что хватило бы на целую рощу. Чтобы дернуть за веревочку и слить воду, надо было встать ногами на унитаз, а ванна напоминала смертный одр. Неужели кандидаты в Кулинары во главе со своей сиятельной предводительницей притаились за белой занавеской? Или же втиснулись в шкафчик под раковиной с медными нашлепками? Эй-эй, поосторожнее! Мэри Фейт распахнула аптечный шкафчик.

Подманив нас с Марджори поближе, она достала со стеклянных полочек пузырек с таблетками, замусоленный тюбик зубной пасты и дезодоранты, затем нажала крохотную, не больше винтика, кнопочку над средней полкой — и задняя стенка шкафчика сделалась прозрачной.

— Ничего себе фокусы! — заметила Марджори.

Мэри качнула лакированными кренделями.

— Это было устроено специально для съемок "Печального дома".

Перед нашими глазами возникла комната без окон, с книжными полками вдоль стен. Из мебели имелась только тележка, на которой стояли кофейник и чашки, да стол, вокруг которого расположились кандидаты в Кулинары. Бен сидел к нам лицом. Волосы его растрепались, галстук съехал на сторону, а изо рта, на манер сигареты, торчал карандаш. По глупости я вскинула руку и одними губами произнесла: "Я тебя люблю". Рядом с Беном восседал пухлый Бинго Хоффман: очки сползли на кончик носа-картошки, лицо сочилось самодовольством, а гавайская рубашка ярким пятном выделялась на фоне комнаты, напоминавшей внутренности картонной коробки. Спиной к нам сидела Лоис Браун, расправив широкие плечи и гордо откинув назад завитую шевелюру «соль-с-перцем». Рядом с ней пристроился граф Венсан де Клаксон, руки его непрерывно сновали туда-сюда, возводя пирамидку из бумажных стаканчиков.

— Полюбуйтесь на состязание! — Я обняла Марджори.

— А где Пипс и Джеффриз? — спросила она.

— Они сказали мне, что не намерены сидеть на всех собраниях, — сообщила Мэри. — Женщина во главе стола и есть Кулинарша при исполнении.

Мне больше не было нужды моргать и отводить глаза каждый раз, когда Валисия Икс поворачивалась лицом в нашу сторону. Изучив ее с полнейшей беспристрастностью, я признала, что профиль ее — само совершенство, фигура сногсшибательная, а волосы — просто чудо. Какая жалость, но у этой особы не было ни единого изъяна.

Поднявшись из-за стола, она раздала всем листы бумаги. Бен, получая свой, лишь на миг поднял глаза. Великолепно! Как бы ни притягивала она его поначалу, чары рассеялись, сгорели дотла вместе с неуместными чаяниями. Эта фраза случайно не из «Мамочки-монстра», которую нам недавно читала вслух Эрнестина? Удивительно, как сильно я соскучилась по ней и графине Соланж после столь короткого знакомства.