Прогрессор каменного века. Книга 2. Сила ведлов - Александр Абердин

Правда, уже очень скоро из степи прибежали подростки и известили всех, что большие каменные звери возвращаются и что они тащат за собой двух огромных карчаев. И охотники, и рыбаки моментально сорвались с места. Для них было в диковинку, что люди, приплывшие по реке на плавающих камнях, охотятся на карчаев в начале лета, а не зимой. Мясо ведь через неделю-другую протухнет, и вся охота пойдёт из-за этого насмарку.

В это время Митяй, предложивший Дандору принять горячий душ, прежде чем одеться точно в такую же одежду, как и у него с Кириллом, сидел вместе с атаманом, благоухающим лавандой и одетым во всё новое, за большим столом вместе с ведлами, которые решили остаться здесь со своим Электрическим князем, заменяющим собой и своими говорящими камнями мощную динамо-машину. Ведлы наперебой, взахлёб, рассказывали о том, что они умеют делать с помощью своих говорящих камней и чему собираются научить его, а также всех его соплеменников, но сначала хотели привести их в чувство, чтобы те не выпендривались. Более того, поднося к празднично накрытому столу замшевые мешочки, ведлы, приплывшие по реке, довольно быстро нашли Дандору его говорящие камни — это оказались два больших вишнёвых граната.

Снаружи уже всё было готово к тому, чтобы начать варить в котлах шулюм из мамонтятины. Вода в котлах кипела, и вскоре охотники подвезли мясо. Вот тут-то уже пригодилась помощь и рыбаков, и охотников, чтобы освежевать и разделать огромные туши двух молодых мамонтов. Увидев же соль, донские казаки и вовсе опешили. Она у них была очень большой редкостью и ценилась крайне высоко. Теперь им всё сразу же стало понятно: солонина из карчая, завёрнутая в его же толстую шкуру, в подвалах, обложенных камнем, не протухнет и до поздней осени, если вдруг пойдёт рыба.

Часа через два с половиной началось большое пиршество, и каждый житель Двугорбого стойбища получил по большому куску вкусного мяса. Вот только лепёшек на всех не хватило, да и шулюм пришлось пить по очереди. Посудой добрые ведлы пока что обеспечили только женщин, имеющих маленьких детей. Атаман Дандор Волк — именно такое звание закрепил за ним князь Кирилл — вместе с ним и Митяем ходил среди людей, сидевших вокруг больших котлов, посмеивался и весело их подзуживал, говоря, что если они и с его новым другом будут вести себя так же, как и с ним, то тогда им без помощи великих ведлов точно будет худо.

Наутро на берегу началась большая пересыпка хабара. Кирилл поначалу вообще не хотел ничего брать. Его жена Настасья давно уже связалась с княгиней Ольгой и обо всём той доложила, а потому тот говорил, что княжич Антон через пару месяцев всё ему привезёт, когда приплывёт с большой баржой на буксире за белой глиной, из которой будет выплавлять алюминий, но Митяй, покрутив пальцем у виска, сказал:

— Антон прибудет сюда уже через две недели и припрёт тебе все твои электрические железяки. Кирюха, в Белом овраге, куда я слетал рано утром, белой глины прорва, а потому тебе нужно первым делом строить гидроэлектростанцию на Северном Донце, перед его впадением в Дон, это совсем рядом, алюминиевый заводик и фаянсовую фабричку. Зато потом, когда он приплывёт осенью, ты сможешь нагрузить баржу алюминиевыми слитками, раковинами, унитазами и ваннами.

Кирилл, быстро сообразив, что уже через две недели у него будет необходимая техника и ведлы-мастера, то ему не имело смысла срочно затевать строительство города и следовало лишь побеспокоиться о том, чтобы людям было чего куснуть. Поэтому ему оставили два мотобота, чтобы плавать на другой берег за вредными осетрами, и два вездехода с грузовыми платформами ездить на охоту и в лес километрах в десяти от берега, да за строевым лесом. Много людей для этого не требовалось, восемь ведлов с десятком помощников на каждой единице техники управятся, а вот всем остальным двадцати четырём ведлам-веданам придётся обучать своих учеников и днём и ночью, разговаривая с ними через пламя костра, но в этом они давно уже поднаторели.

Речные люди, глядя на то, во что переоделись атаман-ведл Дандор и юный ведл Боредор, оба имевшие говорящие камни, но не спешившие придавать им форму — чем больше знания ведла, тем совершеннее форма его главного рабочего инструмента, — зная, что ведлы-учителя умеют искать и, главное, находить говорящие камни, были готовы учиться ведловству не то что в шкурах, а даже голяком.

Из-за того, что всё так вышло, количество грузов после остановки возле будущего Электрограда на остальных судах увеличилось. Назад погрузили даже оба работящих, но маленьких, всего два на полтора метра, шестиколёсных тракторёнка. Топлива себе князь Кирилл также оставлял в обрез, сказав, что ему соляры привезут из Дмитрограда, а вот где её возьмёт Митяй, — это большой вопрос. Спорить с ним было практически невозможно. Поэтому через трое суток после того, как экспедиция добралась до Двугорбого стойбища, вереница судов снова поплыла вверх по реке. По пути они встретили ещё четыре племени людей, и четверо ведлов-переговорщиков отправились к ним с дарами и приглашением переселиться в Электроград.

Митяй и его друзья продолжили свой путь к тому месту, где напротив будущего Волгограда было ближе всего переехать по степи до Волги. Жара все эти дни стояла просто неимоверная, за сорок градусов, но она ничуть не мешала экспедиции продвигаться вперёд по широкой и полноводной реке, которую Митяй мечтал соединить судоходным каналом, только не имени Ленина, а названным в честь того, кто его построит. Хотя на этот раз они пользовались двумя картами крупного масштаба, на которых много не увидишь, он, добравшись до места, три дня кружил на автожире над степью и таки нашёл самый удобный маршрут для прокладки канала, после чего Большие Шишиги вытащили на берег мотоботы.

До берега Волги они доехали всего за каких-то шесть часов, хотя могли добраться и раньше, после чего снова начался делёж хабара. На том месте, где в будущем возвысится город Красноармейск, — обе митяевские карты были сталинских времён, и как переименовали этот город демократы, Митяй не знал, — решил осесть и стать князем Данила Штурман, друг Антона с детскихлет, который когда-то заглядывался на Таню. Вот от него Митяю пришлось отбиваться всерьёз, так как тот был куркулём ещё похлеще него и хотел наложить лапу на добрую половину всего хабара. Большие Шишиги его вообще не интересовали, и он просил оставить ему лишь шесть мотоботов, и вот почему. В том месте, где нужно было строить город, не нашлось даже малейших следов аборигенов, а потому их нужно было собирать по обеим берегам вверх и вниз по течению реки, а Волга здесь имела просто неимоверную ширину — противоположного берега не было видно вообще, даже в самую сильную подзорную трубу. Как раз это князя Данилу Штурмана вовсе не пугало, но он потребовал, чтобы с ним осталась ровно половина всего наличного состава экспедиции, насчитывающего шестьсот четыре человека. Митяй, подивившись таким аппетитам этого улыбчивого красивого парня, вылитый Ален Делон, блин, только белобрысый, скрутил кукиш и сказал, что тот обойдётся всего четырьмя мотоботами, двумя Большими Шишигами и полутора сотнями человек. При этом он не поленился объяснить юному куркулю — Данила был на год моложе Антона, — что без соляры, которую ему сможет доставить только Серёга Нефтяной, тот может даже и не мечтать о дальних походах по Волге до Каспия и далее, вдоль берега, до самого Ирана. В конечном итоге они задержались в будущем Штурманске на две с половиной недели, но зато, оставив четыре мотобота, взяли на буксир большой струг, по-быстрому изготовленный из сосны — лес поблизости от лагеря имелся, — оббитый для прочности и водонепроницаемости листовой миллиметровой толщины нержавейкой, прихваченной из Дмитрограда. Князь Данила Штурман, поведлав над водами Волги — вот же водяная душа, — мигом выяснил, где вверху по течению реки Самары имеется нефть, поднимающаяся на поверхность практически самотёком, ей лишь слегка требовалось дать пинка, чтобы та потекла совсем уж бодро, и потребовал от князя Сергея Нефтяного, чтобы тот в первый же день, как только доплывёт до тех мест, построил нефтепромысел и немедленно, с колёс, установил на нём свой самовар.