Падение, или Додж в Аду. Книга вторая - Нил Стивенсон

Все это пришлось кстати в год после смерти Мэйв и странного визита Метатрона с невнятными угрозами по поводу ВоЖда. Определенно творилось что-то с участием процессов «Адама» и «Евы». Они вроде бы осели на одном месте и больше не перемещались, но плотно взаимодействовали с процессом Мэйв, а через некоторое время родили детей. Следом произошло что-то совсем непонятное – некая «стычка» между одним из крылатых существ Элмо Шепарда и старым процессом Маг-1, пожелавшим воплотиться в ходячую груду камней. Это сопровождалось необъяснимыми движениями маны. Бухгалтеры и юристы из Зелрек-Аалберга пошли на беспрецедентный шаг – лично прилетели в Сиэтл закатить коллегам скандал. Мало того, что «дети» Доджа и Верны расходуют средства из Земельных участков и Строений. Мало того, что они породили потомство. Теперь они еще каким-то образом черпают ману непосредственно с серверов, которые зелрек-аалбергцы ценой огромных расходов запустили на орбиту.

Они жульничают. Во всяком случае, зелрек-аалбергское руководство чувствовало себя обжуленным. По данным «Провил», «Адам» и «Ева» просто растили детей и рубили лес, однако, когда на это указывали фландрским счетоводам, те злились еще больше. На их взгляд, Си-плюс нагло отрицал очевидные факты и, хуже того, тихонько посмеивался. Зелрек-аалбергцы были в бешенстве. Пришлось звать Еноха Роота в качестве посредника.

Все это время коэффициент временного сдвига колебался в районе единицы, то есть в «Провил» обитатели Битмира то замедлялись, то ускорялись, но не застывали и не превращались в смазанные черточки. В среднем время в Битмире мало отличалось от чередования дней и ночей в Митспейсе. Отклонения были связаны не с тем, что происходит в Битмире, – там мало что менялось, – а с тем, как продвигались (либо стопорились) большие инженерные проекты во Фландрии и особенно большая обитаемая станция, которую зелрек-аалбергцы строили на геосинхронной орбите.

Положение круто изменилось в момент Большого шлема[2], как назвал это Корваллис.

Аналогия была из бейсбола. Иногда за долгий медленный иннинг развивается ситуация, когда все базы заняты, у отбивающей команды остался последний аут, два мяча, три страйка, менеджер раза два сходил на горку, запасной питчер разминается на площадке, бэттер отправляет за боковую линию одну подачу за другой, публика близка к белому калению – и тут несколько мгновений меняют все.

Что-то подобное произошло в Битмире. Адам погиб. Ева, беременная, двинулась в путь за одним из Эфратских одиннадцати, воплотившимся в исполинскую гуманоидную форму из валунов и земли. Они двигались по части Ландшафта, которая откололась и сползала в море, дробясь на ходу. Новые души – очевидно, не основанные на сканах покойников, а созданные с нуля – распространялись из башни Эла, занимали позиции в стратегических точках и, судя по всему, подминали под себя души, попавшие сюда обычным порядком.

На все это уходило бешеное количество маны. Для душ в Битмире пробуждение великана, наводнение в городе, убийство «Адама» и почти весь раскол континента произошли за несколько дней, однако на моделирование этого в Митспейсе потребовался без малого год. Миллионы зрителей утратили интерес к Программе визуализации Ландшафта. Самые упорные отыскивали в ней новые развлечения: разглядывать с увеличением различные цветы, смотреть на горные виды с разных ракурсов, совершать виртуальные туры по застывшим местностям, где птицы висели в воздухе почти без движения.

Этот антракт (в бейсбольных терминах – перерыв посередине седьмого иннинга) – продолжался примерно два митспейсовских года. За это время и СЛЮ, и ЗА составили планы дальнейшего расширения Битмира: демографического перехода от Маг-6 к Маг-8 (от миллиона душ к сотням миллионов), ввода в эксплуатацию на орбите комплекса солнечных батарей, вычислительных мощностей и радиаторов, излучающих в космос тусклый инфракрасный свет. Так что время было для перерыва удачное. Когда наконец рубильники включили и новое оборудование заработало, коэффициент временного сдвига скакнул на порядки: теперь за один день в Митспейсе пролетали месяцы в Битмире. Си-плюс мог бы, если хотел, за один вечер пронаблюдать, как голые деревья зеленеют, краснеют и облетают.

Проследить истории отдельных душ стало невозможно. Зрители уже не могли следить за ними, как в мексиканской мыльной опере или русском классическом романе. Теперь все фанаты превратились в психоисториков.

Новая раса душ, изобретенная Элом в его башне, продолжала расселяться волнами. Судя по всему, Эл поручил им следить за порядком, чтобы клиенты – все более многочисленные души из биологических сканов – не безобразничали. Они почти никогда не пересекали широкий пролив между Ландшафтом и отколовшимся куском. Кусок этот продолжал дробиться, превращаясь в архипелаг. Почти все души Маг 1–3 постепенно собрались там. Дети, родившиеся у Евы после переселения, сошлись между собой и породили себе подобных.

Столетия прошли в Битмире, года – в Митспейсе. Си-плюс чувствовал, что превращается из моложавого пожилого человека в старика. Он все меньше следил за событиями в Битмире, только проверял, как там Мэйв, Верна и некоторые другие. Иногда заявлялись Метатроны с новыми претензиями по поводу ВоЖда. Си-плюс выслушивал их терпеливо, словно дальнего родственника, вещающего о происках иллюминатов. Додж там, Додж сям, Додж повсюду в чужом обличье, что-то надо делать с Доджем. Потом, видимо, они как-то решили проблему и перестали жаловаться.

Корваллису было все равно. Он летал.

В детстве, девяносто лет назад, Корваллису снилось, что он летает. Во сне он раскидывал руки, как крылья, и летел над городом, чье имя носил, пикировал на школьную игровую площадку, видел одноклассников на лазалках и качелях. И это было упоительно.

Как со многим, что детскому воображению кажется обалденно классным, с полетом в реальности все куда сложнее, и то, как вы эмоционально реагируете на расхождение детской мечты и взрослой правды жизни, во многом определяет вашу дальнейшую жизнь. Маленький Корваллис хотел стать пожарным, ниндзя, частным сыщиком, а когда понял, что это такое на самом деле, расхотел. Быть римским легионером ему до поры до времени нравилось, но в определенном возрасте невозможно столько копать.

Когда умерла Мэйв, Корваллис уже был по многим параметрам стариком. Он видел это в поведении незнакомых людей. Девушки не считали его угрозой и держались с ним более открыто и дружелюбно. Другие старики запросто обращались к нему на улице, словно к члену общего тайного клуба.

Так что, унаследовав летательный аппарат Мэйв и пугающе большой запас нейроактивных средств, он чуть было не выбросил это все под предлогом, что слишком для такого стар.

Потом вспомнил про детские сны и решил, что эта мечта не останется несбывшейся. Ниндзя и частным сыщиком он уже скорее всего не станет. Но как ни трудно летать в сравнении с детскими фантазиями, если он преодолеет все трудности, то покажет, чего стоит.