Нина. Книга 1. Проклятый дар - Айя Сафина

Вопреки стандартам рассказов ужасов подвал в лечебнице отнюдь не был жутким местом, где пахнет сыростью, и всюду снуют крысы-людоеды или маньяки-убийцы в масках. В подвале располагалась бойлерная и прачечная. Здесь целыми днями трудились десятки человек, и никому, разумеется, не хочется работать в жутких условиях. Здесь было множество коридоров и помещений, используемых в качестве кладовых, и единственный страх, который мог вызвать этот подвал – заблудиться в длинных коридорах. Но и на эту проблему было решение – план этажа размещался за каждым углом.

Клим разглядывал один из таких планов, строя маршрут к прачечной. Она оказалась недалеко, что уже радовало парня, который, как умный человек, идущий в западню, готовил и путь отхода. Пройдя три поворота, Клим уже был на месте. В огромном помещении располагались десятки громоздких стиральных машин и сушилок, которые не останавливались ни на секунду в дневное время, однако, хранили молчание сейчас.

Клим узнал, когда его одиночество было нарушено. Почему-то ее присутствие чувствовалось четко, более того, он еще затылком понял, что это – она, да и шепот всегда выдавали женские нотки. Клим обернулся.

По ее виду он сразу понял, что она полна необъяснимых странностей. Темные короткие волосы растрепаны в разные стороны, видимо, ее путь досюда был нелегок. Халат изрядно поношен, да и размером гораздо больше нее самой, значит, родители о ней не пекутся. Бледность лица чрезвычайно гармонировала с синевой под глазами. О, эти глаза! От них невозможно оторваться! Даже находясь в десяти метрах от нее можно было утонуть в бесконечной туманной серости стеклянных глаз, сверкающих бликами на свету, как у кошки. О, да! Это определенно был ее шепот!

Клим очнулся от разглядывания незнакомки, и вдруг осознал, какой чудной казалась ситуация. Он, преследуемый шепотом в голове, пришел в подвал, где его ждет девушка. Он до последней секунды верил, что шепот – это лишь галлюцинация. Но каковы шансы на совпадение того, что ночью в подвале он оказался не один? Значит, шепот вовсе не глюк! Значит, он действительно слышал ее! Так кто же она? Призрак? Что ей нужно? Клим не хотел более медлить. Раз он пришел сюда покончить со странностями, то надо сделать это быстрее.

– Что ты хочешь? – спросил Клим, вкладывая все свое бесстрашие в голос.

Но девушка молчала, казалось, что она и не намеревалась говорить с ним, видимо, шептать в его голове было для нее привычнее, подумал Клим. И тут он вдруг увидел еще одного участника странной встречи. Это была девушка на костылях, она пряталась в тени за дверью, с опаской наблюдая за происходящим. При тщательном осмотре Клим понял, что то были не простые костыли, а сложные в конструктивном плане опоры. Такими пользуются люди с врожденными уродствами, как у этой девчонки. Клим невольно сгримасничал при этой мысли. Косынка на голове чуть съехала, и Клим понял, что девушка еще и лысая, а свисающая из уголка рта слюна довершила образ, от которого Клим испытал отвращение, что не осталось незамеченным.

И тут Клим осознал, что уже испытывал подобное отвращение совсем недавно. Когда же это было? С кем? Где? Клим напряг память, и картинки засеменили перед глазами с бешенной скоростью. Клим так и не понял, что ему помогали вспоминать.

Точно! Это же та девка, что упала прямо перед ними! Фу, какая же она уродливая, да еще и неуклюжая! Как верно тогда заметила Белла «корявое пугало с тыквой вместо головы»! Ох, Белла, как же она умела смешить его! И тут Клима словно током ударило. Он вдруг понял, что делает здесь! Все происходившие последнюю неделю странности в одну секунду сложились в паззл, изображающий месть! Этого не может быть! Клима бросило в жар, сердце застучало в ушах, страх снова вырвался наружу, и вдобавок ему показалось, что на лице сероглазой проступила усмешка.

И тут Клим перестал быть хозяином своим мыслям. Перед глазами замелькали образы из воспоминаний. Вот они впятером сидят в беседке и смеются над распластанной на земле парализованной уродкой. Санитары ведут обмякшего Оскара под руки. Микаэлла лежит на измятой мокрой кровати и крючится от спазмов. Белла опрокидывает на уродку коробку с остатками еды и через секунду хирург разрезает ей грудь, чтобы сшить пищевод. Обезумевший Чеслав отчаянно кричит в карцере, но крик его остается без внимания. Клим несколько раз выбивает из рук уродки костыль. Воспоминания со смехом тут же чередуются воспоминаниями с болью. И в ту же секунду Клим понимал, что ведь большинство из этих воспоминаний не его. Он не видел ни Оскара в карцере, ни Микаэллу в палате, ни Беллу на операционном столе, но, видя эти образы, Клим понимал, что они настоящие. Кто-то показывал ему чужие воспоминания. Голова закружилась, к горлу подкатывала тошнота, но образы все не прекращались, и теперь к ним добавились его кошмары. Клим лежит в окровавленной кровати и смотрит на отрезанную плоть. Его крик также безмолвен, как и у остальных его мучившихся сейчас друзей.

Наконец, сумбур в голове стал растворяться. Клим снова увидел ярко освещенную прачечную, и очень обрадовался, потому что контроль над разумом вернулся. Но радость длилась недолго. Едва он пришел в себя, взгляд упал на нож, лежавший все это время на одной из гигантских стиральных машин рядом с ним. Это был огромный нож для разделывания мяса, видимо, украденный в кухне одного из блоков. Черная пластиковая рукоятка и блестящее острие точно соответствовало кровавым кошмарам Клима.

Обескураженный паренек нервно переглядывался с присутствующими. Он разглядывал девушку на костылях, пытаясь точно определить, была ли это она в воспоминаниях. Через секунду сомнений не осталось. И хотя в тени она выглядела воистину пугающе с кривыми конечностями, лысой головой и гримасничающим без остановки лицом, она не наводила столько ужаса, как эта сероглазая перед ним. Если уродка держалась поодаль от них, словно не желала быть частью происходящего, то вторая была настроена решительно.

Но то, что стало происходить дальше, Клим никак не ожидал. Он почувствовал, как по телу пробежали мурашки, и только благодаря им понял, что пижама его пропотела насквозь. Волосы на затылке поднялись, а в голове он ощутил непонятную холодную тяжесть, подобно чужеродному металлу в теле. И эта металлическая тяжесть разрасталась. В следующую секунду Клим начал медленно поднимать руку, сам не понимая, почему он это делает! Он хотел было одернуть руку, но не смог побороть собственные мысли, словно кто-то управлял ими. Явно не он! Что за ерунда? Рука продолжила тянуться. Клим проследил траекторию, и ужас снова накрыл его с головой. Рука тянулась к ножу! Как такое возможно?

Клим был в панике! Он попытался отпрыгнуть, но неведомая сила не позволила телу подчиниться этой спасительной мысли. Ноги, словно приклеены к полу, голова застыла, будто ее привязали к шесту, а вторая рука бессильно повисла, он хотел воспользоваться ею, но просто не смог! Что происходит? Что, черт возьми, происходит?! Клим почувствовал шероховатую поверхность рукоятки. Нет! Хватит! Остановись! Но пальцы уже сжали черный пластик. Клим заплакал. Это было единственное, что он смог сделать по своей воле.

Клим понял, к чему был тот кошмар. Сейчас он увидит его наяву! Клим взял нож со стола. Он начал рыдать. Пожалуйста, выпусти нож! Клим говорил сам с собой, пытался убедить себя, что сделает себе больно. И самое главное, он это понимал! Он понимал, что сейчас непоправимо навредит себе, но он просто не мог иначе! Другая его мысль была сильнее, и он не мог не подчиниться ей! Рыдания превратились во всхлипы, когда острие надавило на лобок. Клим завыл. Слезы рекой стекали на пижаму, сопли растянулись до груди, он чувствовал их соленый вкус, склизкие слюни потекли изо рта. Он не понимал, как иронично выглядел сейчас со всем своим отвращением к людям с деформациями.