Нина. Книга 1. Проклятый дар - Айя Сафина

«Пусти КРОВЬ!»

Нож вонзился глубже.

– А-а-а, пожалуйста! – взвизгнул Клим, чувствуя, что нож уже на сантиметр внутри него. – Прости меня! Прости, пожалуйста! Я был неправ! Я сделаю все, что захочешь! Господи, пожалуйста, остановись! Я был не пра-а-ав! Прости меня! – Клим едва успевал дышать в паузах между фразами, а истеричные рыдания продолжали трясти тело.

– Нина! Он извинился! Этого достаточно! Остановись!

Тори чувствовала, как теряет подругу, надо было что-то предпринимать. Но что она могла? Инвалид едва в состоянии держаться за костыли, которые постоянно ходят ходуном из-за тяжелого двигательного дефекта конечностей. Но Тори понимала, что Нина ускользала, и надо было ее ловить. Тори сильно вцепилась в ладонь Нины.

«Нина… Ты не такая», – подумала Тори.

Она не знала, был ли ее шепот услышан подругой, ведь она не умела шептать так, как Нина. Она надеялась, что в данный момент Нина читала ее мысли, как она это делала всегда. Лишь бы те проклятые голоса не помешали ей услышать.

«Ты не такая!»

И Нина услышала. Первое, что ее охватило, это ярость. Слепая рефлекторная ярость. Нина хотела было оттолкнуть Тори, чтобы та не мешала закончить начатое, но в ту же секунду задушила инстинктивный порыв. Теплая ладонь сжимала ее пальцы, хоть и не крепко, но старательно, и это заставило Нину остановиться. Она вспомнила, что Тори даже не может держать ложку, едва справляется с костылями, а мешочки со сладостями, что она приносит для Нины, медсестры подвязывают на костыль. И сейчас эта хрупкая девчонка, превозмогая адскую боль, сжимала руку Нины так, что она чувствовала, как ногти впиваются в кожу.

«Ты не такая…я же знаю тебя» – звучал в голове знакомый голос.

Нина смотрела на трясущегося в истерике Клима, а сбоку от него в предвкушении сидел Монстр. Его оскал был обнажен, слюни стекали на пол, Он улыбался.

«Ты не такая…»

А какая она?

А какой была в тот день, когда убила Аделаиду? Кем она была, когда убивала того мальчика в столовой? А Дин, кем она была тогда? Тори не знала всех тех ужасных вещей, но Нина понимала, что в те моменты она была одной из Них – она была Монстром. Таким же, как и этот возле Клима. Она упивалась наслаждением держать чью-то жизнь в своих руках, решать за нее, убивать ее. Она была одной из Них. Они слизывали кровь с пола вместе, обнюхивали мертвое тело, и Нина была среди Них. Поэтому она знает, какова смерть на вкус и на запах. Она пробовала ее, и ей это нравилось.

«Ты не такая…»

Да, она именно такая. Она – монстр. Она – хладнокровный убийца. Тогда почему же ей так больно сейчас? Почему она разрывается между желанием убить подонка и оставить его в живых? Разве убийцу терзают сомнения насчет выбранной жертвы? Разве хладнокровие убийц терзается угрызениями совести?

Нож поддался назад.

Монстры неистово завопили. Нина зажмурилась в страхе, что сейчас на нее набросятся мерзкие синюшные трупы с тысячью острых клыков. Монстры были лишь в голове, но то, как они вгрызались в тело до хруста костей, мозг воспринимал даже очень реально. Нина впадала в болевой шок, переходивший в кататонический ступор. И сейчас Нина ожидала очередной муки терзаемого тела.

«Ты не такая…»

Ногти сильнее вдавились в ладонь. Тори с тревогой следила за подругой. Нина зажмурилась, словно защищаясь от невидимого кошмара, пот струями стекал с лица, ладонь вдруг ответила на хватку Тори и сжала ее руку так, будто она была последним спасительным канатом из бездны. И тут Тори поняла, что Нина борется с голосами. Тори продолжала сжимать руку Нины, напоминая о своем присутствии, и повторяла одну и ту же мысль, словно мантру «ты не такая, ты не такая».

Внезапно раздался звон – стальное острие ударилось о кафельную плитку. Тори взглянула на Клима. Нож лежал возле ног в желтой луже. Клим еще не понял, что произошло. Тори охватил мгновенный восторг, она взглянула на подругу.

Нина побледнела, лицо сверкало от влажности, грудь тяжело вздымалась, и она продолжала сжимать руку Тори.

– Они исчезли? – шепотом спросила Тори.

Изнуренная Нина лишь слегка кивнула. Она бы и не смогла сказать что-то. Она была истощена, выжата и вот-вот норовила потерять сознание.

Монстры с диким ревом исчезли, но ненадолго. Увы, но даже Тори не в силах совладать с ними. Они обязательно вернутся. Они всегда возвращаются. Их жажда крови неутолима. А выпустив их на волю, не утолив при этом жажду, обещало вылиться в очередной припадок.

Нина сжала руку Тори и поволокла прочь из подвала. У нее оставалось совсем мало времени, прежде чем она впадет в ступор. Ей нужно немедленно в палату.

Клим продолжал истерично всхлипывать еще около часа. Странные девушки уже давно исчезли, оставив после себя лишь чистый нож. Вопреки кошмару Клим лежал в луже собственной мочи, и был бесконечно рад, ощущая в штанах целый и невредимый пенис.

Разумеется, Нина впала в ступор впоследствии, и пришла в себя только через пару дней. Пару очень долгих и тяжелых дней, в течение которых Монстры вымещали на ней всю злобу, что предназначалась для бедняги Клима. Раз выпустив Их, Им нужно дать в волю насытиться кровью. Иначе же они сожрут Нину.

Удивительно, как быстро выбор стал трудным. В детстве компромисс «я или другие» разрешался моментально. Однажды познав на себе Их гнев, Нина не желала испытывать его вновь, и выбор всегда был в пользу себя. Уж лучше пусть пострадают другие, чем она. Теперь же все изменилось. Нина росла и все чаще задавалась вопросом: а имеет ли она право решать жизнь другого человека? Монстры с легкостью отвечали: да, разумеется! Но Нина уже сомневалась.

Вот, что ей нравилось в Тори. Она заставляла Нину смотреть на зло под другим углом. Оно не обязательно, не всемогуще и не опасно, пока ты сам не сделаешь его таким. Монстры не будут представлять для нее угрозу, если она не наделит их силой, а силу они берут из ее страха. Все сводилось к ее боязни Монстров. Порой Тори говорила фразами отца Нины, словно его дух вселялся в девочку, отчего Нине становилось не по себе. Но в следующую секунду Тори посылала свою едва различимую и такую знакомую улыбку, и Нина понимала, что это – просто Тори. Бесхитростная наивная простая душа.

***

– А как тебе новый доктор? – спросила Тори, разжевывая глазированный арахис, что принесла Нина. Она впервые принесла гостинец для друга, и Тори была в восторге.

Нина ответила через паузу.

– Хорош. После его сеанса я впала в воспоминания, как старуха при смерти.

Тори ухмыльнулась.

– А я люблю вспоминать. Особенно что-то хорошее. Наш прежний дом возле моря, качели в саду, мой первый песик. Мама больше не разрешает заводить животных. Жалко. Я бы хотела иметь щеночка.

Нина вздохнула. Ну, какой еще питомец? Лишняя головная боль для родителей, которые итак трудятся день и ночь, околачиваются у порогов благотворительных организаций, пишут бесконечные письма в различные фонды, пытаясь добыть нужную сумму для операции дочери. Им только щенка и не хватает для полного безумия.