Больше чем просто дом - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

— Есть один человек, — призналась она. — Я знаю его с детства, но это было только поверхностным знакомством, а около месяца назад, в Саутгемптоне, мы с ним… мы с ним столкнулись.

— Столкнулись и упали с лошадей?

— Не надо, Тедди, — попросила она серьезно. — Меня еще задолго до того начали тяготить наши с тобой отношения, а в его обществе мне было легко и приятно. — Против ее воли в голосе Хелен промелькнула восторженная нотка. Она встала и переместилась в другой конец комнаты; при ходьбе узкое платье эффектно обтягивало ее стройные ноги. — Мы вместе катались верхом, плавали и играли в теннис — словом, занимались тем, что нам обоим нравится.

Его взгляд все еще был прикован к пустому месту на покинутом ею диване.

— И это все, что связывает тебя с ним?

— Нет, было кое-что еще. В его присутствии я всякий раз испытывала такое радостное волнение, какого прежде не вызывал во мне ни один человек. — Она рассмеялась. — Думаю, все началось в тот день, когда мы вернулись с верховой прогулки и все знакомые вдруг стали в один голос восхищаться — мол, какая красивая пара!

— Ты с ним целовалась?

Она на секунду замялась.

— Да, один раз.

Тедди поднялся с табурета.

— Такое чувство, будто у меня в желудке засело пушечное ядро! — воскликнул он.

В ту же минуту вошедший слуга объявил о визите мистера Стюарта Олдхорна.

— Это он самый и есть? — резко спросил Тедди.

Внезапность этого вопроса выбила ее из равновесия.

— Он должен был прийти позднее. Возможно, ты не захочешь с ним сейчас видеться…

Однако Стюарт Олдхорн, обретя уверенность в своем новом чувстве собственника, проследовал в гостиную сразу за слугой.

Оказавшись лицом к лицу, мужчины внешне не выказали никаких эмоций; в такой ситуации прямое общение между мужчинами крайне затруднено, ибо они лишь косвенно связаны друг с другом — через обладание либо стремление обладать одной женщиной; и через нее же передаются их эмоции — в неминуемо искаженном виде, как при плохой телефонной связи.

Стюарт Олдхорн сел рядом с Хелен; держался он учтиво, при этом ни на секунду не сводя глаз с Тедди. От него, как и от Хелен, так и веяло энергией и здоровьем. Стюарт прославился спортивными подвигами в Йельском университете, служил в рядах «Буйных всадников»[28]на Кубе и считался едва ли не лучшим наездником на всем Лонг-Айленде. У женщин он пользовался успехом не только из-за всех этих достижений, но и благодаря своему ровному и мягкому характеру.

— Редко с тобой видимся в последнее время, — сказал он Тедди. — Ты все больше пропадаешь в Европе.

Тедди не ответил, и Стюарт Олдхорн повернулся к Хелен:

— Кажется, я пришел слишком рано…

— Ты пришел как раз вовремя, — бесцеремонно прервал его Тедди. — А я задержался здесь лишь для того, чтобы принести вам мои музыкальные поздравления.

Хелен не на шутку встревожилась, когда он сел к роялю и пробежал пальцами по клавишам. Потом он начал играть. Ни Хелен, ни Стюарт не имели понятия о том, что именно он играл, но сам Тедди запомнил это навсегда. Первым делом, дабы привести в порядок мысли, он исполнил короткое попурри из истории музыки, начав его с аккордов из «Мессии» Генделя и завершив «Очень медленным вальсом»[29]Дебюсси, с которым у Тедди были связаны особые и очень грустные воспоминания — он впервые услышал эту вещь в день смерти своего брата. Затем, выдержав секундную паузу, он полностью погрузился в музыку, так что парочке на диване могло показаться, что он их покинул, утратил с ними всякую связь, — и внутреннее напряжение Хелен слегка ослабло. Но ей все равно было не по себе в этом стремительном, ускользающем от ее понимания потоке музыки. Если бы Тедди исполнил какую-нибудь сентиментальную мелодию из «Эрминии»,[30]она бы это поняла и одобрила, однако он пытался ввергнуть ее в мир глубоких и зрелых чувств, в котором она по природе своей не могла, да и не желала находиться.

Частично стряхнув с себя это наваждение, она вполголоса обратилась к Стюарту:

— Ты уже купил ту лошадь?

— Да, причем выгодно сторговался… Ты в курсе, что я тебя люблю?

— Да, и я этому очень рада, — прошептала она.

Внезапно музыка смолкла. Тедди опустил крышку рояля, медленно повернулся на табурете и спросил:

— Понравилось вам мое поздравление?

— Да, конечно! — ответили они в унисон.

— Вроде вышло неплохо, — согласился Тедди. — Последнюю тему я построил на легком контрапункте, смысл которого в том, что вы составляете очень красивую пару.

И он вымученно засмеялся. Хелен встала, чтобы его проводить.

— До свидания, Тедди, — сказала она в холле. — Мы ведь останемся добрыми друзьями, не так ли?

— Не так ли? — повторил он, подмигнул без улыбки и, напоследок издав какой-то сдавленный, полный отчаяния звук, быстро покинул дом.

Оставшись одна, Хелен попыталась представить случившееся как свою победу, но была вынуждена признать, что в ходе разговора ей ни на миг не удалось взять ситуацию под свой контроль. Она смутно сознавала, что Тедди как личность намного превосходит ее по масштабу, но сам по себе этот масштаб пугал и подавлял ее. И с чувством облегчения она устремилась обратно в гостиную, в спасительные объятия любимого человека.

Их предсвадебный период пришелся на безмятежные летние месяцы. Стюарт навестил семью Хелен в Такседо, а Хелен съездила к его родственникам в Уитли-Хиллз. И каждое утро, еще до завтрака, копыта их лошадей мерно сбивали росу с травы идиллических лужаек либо вздымали пыль на тихих проселках. Они купили двухместный велосипед и колесили на нем по всему Лонг-Айленду, каковое времяпрепровождение миссис Кассиус Рутвен, современный вариант Катона,[31]называла «чересчур экстравагантным», тем более для еще не женатой пары. Эти двое редко пребывали в состоянии покоя, но, когда это все же случалось, они разительно напоминали сценку «Его ход» с гибсоновской наволочки.[32]