Под защитой трепетного сердца - Лия Аштон

Он бросил на нее успокаивающий взгляд. Конечно же, у него были деньги. Но она не привыкла к тому, что мужчина платит за нее.

Хью оплатил их ужин и обед, но Эйприл купила завтрак и настояла на том, чтобы приобрести еду в Британском музее. Ей казалось, что так правильно, ведь они равны. Также Эйприл прекрасно знала, сколько стоит одна ночь проживания в таком отеле, — она часто останавливалась в подобных местах раньше.

Эван никогда не платил — это было бы сумасшествием. Его доход был ничтожно мал по сравнению с миллионами ее семьи. Эйприл сама запрещала ему тратиться. Теперь это казалось ей странным. Она научилась сама зарабатывать и ценить деньги.

Так что Хью, заплативший тысячи фунтов за ночь проживания, очень порадовал и взволновал Эйприл. Она была благодарна ему… хотя он даже не знал ее настоящего имени.

Наклонившись вперед, Хью поцеловал ее в щеку и прошептал прямо в ухо:

— Я прекрасно провел время прошлой ночью.

Хью не лгал. Его горячий поцелуй заставил все сомнения улетучиться, но ровно до того момента, как они оказались на холодном ветру Пикадилли.

Она повернулась к Хью, и ей показалось, будто он хочет сказать ей нечто важное.

— Эйприл… как ты смотришь на то, чтобы поужинать сегодня у меня дома?

— Звучит великолепно, — сказала она, стараясь не показывать замешательства. Ей даже удалось улыбнуться. — Значит, ты приготовишь для меня ужин?

Губы Хью изогнулись в улыбке. Он махнул рукой, подзывая такси, но так и не ответил на ее вопрос.

Они забрались на заднее сиденье, и Хью сразу же взял Эйприл за руку. И снова его прикосновение заставило ее вздрогнуть: кровь забурлила, сердце бешено заколотилось. Она понимала, что должна все ему рассказать. Но только не сейчас. Эйприл не готова была терять этого мужчину и терять все то, что она чувствовала рядом с ним.

Хью приготовил ей ужин. Ничего особенного — жаркое с овощами и кешью. Но Эйприл была в восторге.

Вообще‑то он довольно неплохо готовил. Хью получил этот навык вынужденно, потому что больная мать становилась к плите все реже, а заказывать еду он не мог: боялся, что курьеры испугаются того хаоса, что творился в их доме.

В любом случае сегодня Хью пригласил Эйприл вовсе не для того, чтобы она оценила его кулинарные способности.

После спокойного ужина Эйприл попросила его показать ей все комнаты в доме. Открывая одну дверь за другой, Хью чувствовал знакомое напряжение — будто там мог оказаться какой‑то беспорядок. Хотя каждая комната была безупречно чистой. Эйприл не прокомментировала строгий минимализм в обстановке: на стенах ничего не было, ни рамок для фотографий, ни полок, ни милых безделушек. Наверное, она догадывалась почему: Хью во всем любил исключительный порядок и строгость.

Последней комнатой, которую посмотрела Эйприл, оказалась его личная спальня. Помещение было небольшим, узкая дверка вела в личную ванную комнату.

Казалось бы, не происходило ничего особенного, но Хью волновался, показывая ее Эйприл. Эта комната была исключительно его территорией, сюда он никогда и никого не приводил.

И все же Хью мечтал заняться с Эйприл любовью именно здесь, на своей кровати, даже несмотря на то, что ощущал себя сейчас максимально уязвимым, разоблаченным.

Он задумался, понимала ли Эйприл его чувства?

Она прошлась по комнате и замерла у окна, поворачиваясь к нему лицом. Сейчас на ней были джинсы, футболка и длинный кардиган. Эйприл не стала собирать волосы, оставив их распущенными. В ее взгляде Хью прочитал беспокойство.

— Знаешь… — начала она.

Но Хью не дал ей договорить. Он быстро подошел к Эйприл, заключил ее в объятия и поцеловал.

В понедельник утром Эйприл проснулась в кровати с Хью. Он лежал на спине, положив руку под голову. Она нежно гладила его грудь, размышляя о том, как сообщить всю правду о себе.

Вообще‑то ей давно пора было решиться на откровенный разговор: еще там, на Пиккадилли… за пределами отеля. Или даже, возможно, в тот самый момент, когда Хью ее впервые поцеловал.

Вчера Эйприл осознала, как нелегко ему далось решение о том, чтобы пригласить ее сюда, в эту спальню. Истинные эмоции читались на его лице: смесь решимости, тревоги и сомнения. Позвав ее в свою квартиру, он показал, что доверяет Эйприл.

Она слишком поздно поняла, что подросток, никогда не приглашавший сверстников домой, вырос в мужчину, который никогда не оставлял у себя гостей на ночь. Он не впускал людей в свой дом или в свою жизнь. Теперь Эйприл нашла объяснение всем его странным поступкам: и довольно необычному соглашению о конфиденциальности, и желанию общаться исключительно по электронной почте.

Каким‑то образом Хью позволил ей преодолеть все барьеры и преграды, которыми сам же себя и окружил, — и внешние, и внутренние.

— Никогда, — сказал он. — Никогда раньше мне не хотелось, чтобы женщина спала в моей кровати.

Хью сейчас казался таким искренним и открытым! Он словно решил прорваться через недосказанность, которой были окутаны их отношения. Эйприл понимала: теперь он ничего не хочет от нее скрывать.

— Удивительно, — произнесла она.

Хью неожиданно улыбнулся:

— Я всегда говорил, что не хочу серьезных отношений. Но с твоим появлением все изменилось кардинальным образом.

— Остановись, пожалуйста, — сказала она.

Эйприл не готова была к тому, что Хью считает ее особенной женщиной в своей жизни, хотя на самом деле ей бы очень хотелось, чтобы он так думал. Она была настолько поглощена собственной жизнью, постоянной ложью, что даже не задумывалась, каким бы могло быть будущее с Хью?

А если он и правда испытывает к ней искренние чувства?

Эйприл покачала головой, глубоко вздохнув:

— Я должна тебе кое‑что рассказать. Сначала мне казалось правильным молчать, держать все в секрете… но сейчас, боюсь, все зашло слишком далеко. Я думала, между нами лишь секс, дружеское общение, приятные прогулки… не больше. Понимаешь?

Эйприл улыбалась лишь одними губами. Но ей необходимо было объясниться.

Хью смотрел на нее, не ожидая подвоха. Он был великолепен в своей наготе, едва прикрытой простынями, но все же заметно напрягся.

Она нервно сглотнула:

— По паспорту меня зовут Эйприл Спенсер, но всю свою жизнь я носила фамилию Молинье. Я средняя дочь Ирины Молинье, наследница «Молинье траст».

Хью кивнул: конечно, он слышал эту фамилию раньше.

— Когда Эван бросил меня, я вдруг поняла, что без него ничего собой не представляю. У меня не было ни работы, ни хобби. Все, чем я могла распоряжаться, — это деньги семьи. Я прилетела в Лондон, чтобы…