Нимфа - Мишель Яффе

Молодой человек отнесся к его присутствию в доме безвосторга, но Криспин был этому рад, так как теперь мог перепоручить рольутешителя кому-то другому и отправиться по своим делам. Однако, прежде чем онуспел откланяться, Констанция уговорила его «побыть еще минуточку» и усадиларядом с собой на оранжевый диван.

Взгляд Криспина метался между прекрасным лицом Констанции ициферблатом часов, отсчитывающих минуты, которые он вынужден был проводить безСофи. Он не сразу обратил внимание на то, как крепко сжимает Констанция егоруку, как жарко прижимается к нему, как часто обращает в его сторону ласковыеслова и улыбки. Когда около одиннадцати утра в дверях вдруг показалсяконстебль, Криспин, решительно намереваясь закончить визит, поднялся с места,но тут же сел обратно. И причина была вовсе не в том, что Констанция особеннотесно прижалась к нему бедром, а в заявлении констебля, что он явился, дабызадать несколько вопросов о мисс Софи Чампьон.

Криспин весь обратился в слух, его рассеянность улетучиласьбез следа. Констебль спросил хозяйку и Бэзила, не видели ли они, как Софивыходила из дома в ночь убийства Ричарда Тоттла. Криспин обратил внимание настранную реакцию Бэзила, который вдруг побледнел и нервно закашлялся. Онпребывал в явном замешательстве, поэтому Констанция ответила и за себя, и занего: они с Бэзилом были в тот вечер дома и занимались тем, что выбирали новоеполотно Лайла, модного художника, для украшения гостиной; они были слишкомзаняты, чтобы замечать всякие мелочи. Констанция сообщила также, что Бэзилнастоящий знаток и ценитель живописи и что она не посмела бы принятьокончательное решение без его совета. При этом она доверительно наклонилась кконстеблю, демонстрируя ему и Криспину свое восхитительное декольте, достойноевысочайшей оценки истинного ценителя женской красоты.

Тараща глаза от восторга, констебль поспешил заявить:

— Если пожелаете, мэм, я готов остаться здесь длязащиты вашей светлости.

— Вы слишком добры, констебль… — тепло улыбнулась емуКонстанция.

— Называйте меня Ральфом, мэм, — зарделся тот.

— Вы очень добры, Ральф, — в том же тонепродолжала Констанция. — Но я уверена, что не нуждаюсь в чьей-то особойзащите.

Ральф использовал все свое красноречие, чтобы переубедитьхозяйку, но проиграл этот спор и с большой неохотой покинул дом. Криспин тожеподнялся, несмотря на то что Констанция вцепилась ему в руку, силясь удержать,когда Бэзил вдруг заявил:

— Я считаю, вам следовало принять предложениеконстебля, Тия. Вы знаете, что я мировой судья этого прихода и поэтому знаю обубийствах побольше вашего. Если мисс Чампьон смогла убить один раз, онанепременно вернется сюда и за вами. Вы знаете, я всегда предполагал, что оназамешана в убийстве моего отца.

— Бэзил, как ты можешь так говорить! Мисс Чампьон неубийца.

— Любой может стать убийцей, чтобы получить состояние,равное папиному. — Щеки Бэзила вспыхнули от негодования.

— Но, Бэзил, она вернула тебе все.

Криспин молча наблюдал за этой перебранкой, как за тенниснойпартией.

— Я так не считаю. Она вернула только то, чтопринадлежало нам по праву. — Бэзил взглянул на Криспина. — Видите ли,мой отец оставил этот дом, поместье в Ньюкасле и свою компанию «Ливериджхолдинге» Софи Чампьон. Нам он не оставил ничего.

— И все же мисс Чампьон отдала мне Гросгрейн-Плейс, аБэзилу недвижимость в Ньюкасле — Пикок-Холл, — вставила Констанция. —Более того, положила каждому из нас такое годовое содержание, о котором мы имечтать не могли.

— Вздор! — отмахнулся от ее слов Бэзил и сталпунцовым от злости. — Говорю вам, Тия, она сделала это для отвода глаз.Она проявила такую неслыханную щедрость, чтобы мы не задавали ей лишнихвопросов о завещании. Я не сомневаюсь, что она шантажировала отца. Чем иначеможно объяснить ту тысячу фунтов, которую он ежемесячно выплачивал ей прижизни? Я думаю, она знала о завещании, выяснила, что он собирается оставить ейвсе свое имущество, а затем убила его.

— Бэзил, ты говоришь ужасные вещи, — всхлипнулаКонстанция. — Я уверена, что мисс Чампьон не могла сделать ничегоподобного.

— Скажите, Бэзил, — обратился к нему Криспин,вдруг утратив интерес к передвижению стрелок по циферблату, — у вас естькакие-нибудь серьезные основания полагать, что она убила вашего отца? Вынаходились здесь в тот день, когда его убили? Вы слышали, как Софи ссорилась сним? Или видели, как она выходила из дома?

— Нет, — запинаясь ответил тот, и его лицо изпунцового стало мертвенно-бледным. — Я не видел. Да и не мог видеть. Ябыл…

— …здесь со мной, — объяснила вместо негоКонстанция. — Мы с Бэзилом всегда завтракаем вместе. И в тот день мы ещесидели за столом, когда явились констебли с… — она запнулась, — с ужаснойновостью. Не беспокойся, Бэзил, все в порядке. Ты можешь сказать Криспинуправду, потому что он не из тех, кто считает предосудительным то, что мачеха ипасынок завтракают вместе.

Бэзил с облегчением вздохнул и добавил;

— То, что говорит Тия, сущая правда. Мы завтракализдесь в гардеробной. Как вы можете заметить, в этой комнате нет ни единого окнас видом на конюшню или на «Курятник». Так что мы просто не могли ничего видеть.

— А я лично считаю, что и видеть было нечего, —заявила Констанция и снова склонилась вперед, демонстрируя декольте, очевидно,с целью возместить недостаток визуальных ощущений.

Эта демонстрация была рассчитана на Криспина, который к томувремени снова стал поглядывать на часы, но обрела восхищенного зрителя в лицеРальфа, в этот момент появившегося в дверях снова.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — начал он,исполняя серию куртуазных поклонов, но не отрывая взора от роскошной грудихозяйки. — Я вернулся только для того, чтобы сообщить, что опасаться вамбольше нечего.

— Опасаться? Чего? — переспросил Бэзил,раздражаясь оттого, что Ральф слишком откровенно пялится на его мачеху.

— Убийцу, — ответил Ральф, обращаясь к ложбинкемежду двумя полными грудями Констанции. — Софи Чампьон. Она заточена вНьюгейте, так что тревожиться больше не о чем.

Резкий звук, с которым Криспин защелкнул крышку своихкарманных часов, вывел Ральфа из оцепенения и отвлек от созерцания женскихпрелестей.

— Извините, Констанция, — с обворожительнойулыбкой сказал Криспин. — Но мне пора идти. У меня важная встреча вгороде, — непринужденно соврал он. Обещание в ближайшее время провести сКонстанцией целый вечер, несколько тяжелых вздохов из-за нежелания покидать еегостеприимный дом, каскад искренних сожалений и извинений — и Криспин оказалсяна свободе. Он выглядел остроумным и галантным, исполняя ритуал прощания, насамом же деле в душе у него клокотала ярость, равной которой он никогда неиспытывал.

Глядя на то, с каким хладнокровием держался Криспин, труднобыло предположить, что его занимает сколько-нибудь важная проблема. Казалось,самое серьезное, о чем может думать человек с таким выражением лица, это фасонкамзола, который он собирается заказать портному. Но это лишь на взгляд постороннего.А Фортуна прекрасно знала своего хозяина, поэтому стоило ему взять в рукивожжи, как она галопом сорвалась с места. Криспин гнал ее во всю мочь понаправлению к Пикеринг-Холлу, огибая углы на опасно близком расстоянии. Скаждым ударом подков по мостовой сердце Криспина тяжелело, а челюсти сжималисьвсе сильнее. Часы показывали половину двенадцатого, когда он влетел на заднийдвор Пикеринг-Холла и спешился. Взбежав по лестнице через две ступеньки и дажене постучав в дверь, он ворвался в кабинет Лоуренса и застыл перед его столом.