Кёсем-султан. Заговор - Ширин Мелек

Айше перебирала обитательниц гарема, как бусины на четках. Эта ради собственных амбиций готова мать родную продать, та чересчур красива – как бы Мурад ею не заинтересовался, у той любовь к роскоши может перевесить любую преданность… Внезапно вспомнилась девчонка, которая давным-давно – вечность назад, если вдуматься, – таскалась за Хадидже. Как там ее? Турхан, кажется?

Да, точно, Турхан. Странная о ней идет молва – будто бы заигрывает она не с кем-нибудь, а с шахзаде Ибрагимом. Ибрагим, подумать только! Айше, не сдержавшись, фыркнула.

А все же интересная девчушка. Надо бы присмотреться к ней. Явно ведет какую-то собственную игру, надо бы понять, какую именно. Возможно, на этом этапе две умные девушки сумеют помочь друг другу. А уж дальше разберемся, кто засияет, а кому уготована пропасть.

* * *

Визит фаворитки султана – событие неординарное, и к нему Турхан оказалась не готова.

Она только-только вернулась от шахзаде Ибрагима. Там, в павильоне-клетке, они говорили о бабочках. Турхан в бабочках ничего не смыслила, разве что помнила парочку стихов арабских поэтов да одну странную, на вкус Турхан, смешную историю про бабочку и философа, привезенную из краев, где у людей желтая кожа, а у некоторых вдобавок собачьи головы. Но этого оказалось достаточно – шахзаде Ибрагим весело смеялся, услышав восточную байку, а дальше говорил сам, много и заумно, а Турхан оставалось только слушать и задавать наводящие вопросы. Отпустил шахзаде свою подружку, дав ей две толстенные книги с множеством рисунков, и Турхан намеревалась одолеть их до следующей встречи. Пускай она там не все поймет – это всего лишь повод задать приятелю десяток-другой вопросов и выслушать ответы с восхищенным видом, широко открыв серые глазищи. Турхан давно заметила, что их цвет приводит шахзаде в восторг.

Первая книга была прочитана на треть, когда явилась Хадидже-вторая, ну, то есть теперь уже Айше. Честно говоря, Турхан предпочла бы Хадидже-первую – она временами скучала по прежней хозяйке, пускай та и отличалась скверным нравом. Зато ее язвительные замечания обо всех подряд было смешно слушать и за ними скрывались глубокие и точные наблюдения. Но… Айше теперь была фавориткой султана Мурада, а значит, принимать ее следовало подобающе.

Турхан вскочила, захлопнула книгу и склонилась в глубоком поклоне. Ее манеры Айше явно понравились, она благосклонно улыбнулась:

– Брось ты, к чему все эти церемонии? Мы же с тобой старые подруги!

«Вот уж никогда мы не были подругами, ты, зазнайка пустоголовая!» – подумала Турхан, застенчиво-скромно потупившись и сбивчиво благодаря. Айше тем временем осмотрела комнатку, которую Турхан делила еще с двумя девочками, и покачала головой:

– Смотрю, не балуют тебя тут…

«Уж будто тебя баловали!» – вертелось у Турхан в голове и на языке, однако она промолчала и на сей раз – лишь улыбнулась едва заметно да развела руками. С султанскими любимицами следует соглашаться. Потом, глядишь, и отольются кошке мышкины слезки. А пока нужно стерпеть любые нападки и насмешки, не защищать себя, а улыбаться приветливо, даже если хочется придушить нахалку.

Айше, вопреки ожиданиям, насмешничать больше не стала. Присела, взмахом ресниц велела Турхан устроиться напротив. Взяла в руки книгу, пролистала несколько страниц, положила обратно. Турхан терпеливо ждала.

– Слышала, шахзаде Ибрагим тобой заинтересовался, – бросила Айше небрежно.

– Шахзаде еще слишком молод, чтобы обращать внимание на девушек, – тонко улыбнулась Турхан. – Я нужна ему как собеседница. Евнухи, приставленные к нему, то ли глухонемые, то ли успешно такими притворяются. А о чем другом он и думать не думает.

– Как султан Мустафа в свое время. Думала об этом?

Удар был неожидан и точен: у Турхан дыхание перехватило и она чуть не вздрогнула. Но не вздрогнула, хвала Аллаху! Наоборот, широко распахнула глаза и самым доверчивым тоном, на который была способна, сказала:

– Потому и дружу с ним без опаски. Мы все здесь не властны ни над телом своим, ни над душой. Случись так, что Кёсем-султан, да благословит ее Аллах и приветствует, велит мне показаться кому другому, никто не скажет, что я была опорочена связью с шахзаде Ибрагимом. Все понимают, что между нами ничего недозволенного не происходит.

На сей раз пришел черед дергаться Айше. Все намеки Турхан были считаны без труда: и о том, кто в гареме пока главный, и о том, что положение самой Айше весьма шаткое, и о том, как эту связь с шахзаде Ибрагимом в гареме воспринимают. И вместе с тем ничего непотребного и недозволенного сказано не было, а теплые интонации явно говорили, что к собеседнице своей Турхан расположена и разговор готова дальше продолжать. Спасибо, Атике-султан, не прошли твои уроки даром! Турхан твердо решила, что если у нее родится дочь, то назовет ее в честь дочери Кёсем.

– Ты весьма… благоразумна. – Ну вот, не удержалась-таки Айше от насмешки! Имя Акиле, «благоразумницы», стало в гареме нарицательным.

– Благоразумие благоразумию рознь, госпожа, – усмехнулась в ответ Турхан. – Надеюсь, мое окажется подходящего сорта.

– Я тоже надеюсь. – Айше теперь откровенно улыбалась. – Не бойся, я пришла к тебе не обсуждать, кто кого переблагоразумничает. У меня к тебе предложение.

Предложение прозвучало как гром посреди ясного неба. Никогда ранее Турхан не задумывалась о том, чтобы стать гёзде у этой Хадидже. Даже мыслей таких в голову не приходило!

И не только потому, что хоть и считали эту Хадидже хорошей, но уж Турхан-то находилась близко к обеим Хадидже и разницу между ними видела! Просто потому, что Хадидже-первая была воистину умна и все, что она ни делала, несло в себе столь глубокий смысл, что у Турхан дух захватывало. Наверное, потому и выжила Хадидже-первая в трудные времена: смысл не дал утонуть. Так глубоко ныряла она в океан мудрости в поисках жемчужин здравомыслия, что научилась надолго задерживать дыхание, – вот и спаслась.

Что же до этой Хадидже… пустышка она была, по мнению Турхан! Фаворитка на час, каких множество в гареме. Вспыхивают они и угасают, ибо так заведено: мужчины влюбляются, видят пустоту и уходят. Когда Ибрагим дозреет и станет мужчиной, Турхан постарается, чтобы в ней оказалось достаточно смысла, как… как в Кёсем-султан!

Чтобы удалось удержаться, когда мужчине надоест и смысл тоже и он уйдет к другой. В конце концов, мужчины всегда уходят, остаются лишь дети, да и те впоследствии обретают крылья и улетают прочь.

И все же, все же… Айше нынче в фаворе, ссориться с ней не просто бессмысленно, но еще и опасно.

Впоследствии Турхан была собой очень довольна. Потребовалось немало умений, чтобы отказать так, чтобы и не разозлить чересчур, и показать, что в дальнейшем все может перемениться. Но оно того стоило: в конце концов, то, что легко досталось, легковесно и оценивается. Верность Турхан старой госпоже стоила того, чтобы эту верность поколебать, а помощь Турхан для Айше, очевидно, была важна, раз сразу не отступилась. Раздосадованная, но не разозленная, Айше покинула комнату, а Турхан вновь открыла книгу, углубившись в жизнь бабочек. Но мысли ее витали достаточно далеко.