Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор - Алексей Георгиевич Тепляков

в одном из вояжей богатого пассажира, он вдруг испытал приступ неукротимой ярости: «И такая меня злость взяла на этого гада, что готов был грызть корабельную цепь», – писал он потом в автобиографии. Ночью, дождавшись, когда «буржуй» вышел на палубу, Мокроусов ударил его по затылку и выбросил за борт, а затем, по собственному признанию, «от радости… даже пустился вприсядку, так после этого… стало легко и свободно»[508].

Из дневниковых записей Ю. В. Трифонова следует, что его отец и дядя, Валентин и Евгений Трифоновы, крупные военно-политические деятели Гражданской войны, «…были сначала хулиганами в Темернике. Евгений носил красный пояс, и за поясом – нож»[509]. От хулиганства братья перешли к разбоям: Евгений в 1903 году дезертировал из казачьей сотни и в составе шайки ростовских бандитов грабил городские окраины, а в 1904‐м вступил в ряды РСДРП(б); что касается В. А. Трифонова, то этот большевик в 1905 году командовал боевой дружиной в Ростове и в 1906‐м был выслан в Сибирь за «участие в группе, образованной с целью совершения грабежей и разбоев»[510]. Есть информация и о хулиганской юности видного красногвардейского командира в Западной Сибири П. Ф. Сухова[511].

Часть будущих вождей после отбытия наказания, видя силу государства и разочарование общества вспышкой насилия в ходе революции 1905–1907 годов, отходила от антиправительственной деятельности, поджидая своего часа. Так, будущий глава Челябинского совета и Оренбургского губисполкома С. М. Цвиллинг совсем юным, в 1908 году, был осужден на 12 лет тюрьмы за «экспроприацию» – повторный грабеж аптеки, освободился досрочно и до самого 1917 года не занимался революционной работой, ограничившись симулированием болезни, чтобы не попасть на фронт[512].

Польский социалист А. Р. Формайстер, осужденный в 1906 году на 20 лет каторги за грабеж, отягченный убийством беременной женщины, в 1917 году был освобожден и сколотил банду, которая занималась вооруженными налетами в Москве. Затем с помощью друзей-коммунистов Формайстер перешел в ВЧК и много лет занимал ответственные должности в контрразведке и разведке ОГПУ[513]. В сентябре 1918 года вновь созданную Нижнетагильскую ЧК возглавил местный рабочий Андрей Пузеев, но уже через несколько дней вскрылась его причастность к убийству женщины в дореволюционное время, за что он получил 12 лет каторжных работ, но скрылся от наказания. А. Е. Пузеева сняли с должности и исключили из партии[514].

Токарь Мотовилихинского завода А. П. Пилюгин (1887–1959) вступил в РСДРП в 1905 году, но вскоре был отправлен на каторгу за убийство рабочего. В 1917 году, освободившись по амнистии, объявил убийство политическим и как старый большевик сделал карьеру: был членом коллегии Пермской губЧК и завотделом управления Пермской губернии. Другой юный уголовник, рабочий И. А. Куклев (Разин) (1889–1967), тоже имел большевистский стаж с 1905 года, но с 1907‐го отбывал каторгу за вульгарный грабеж. В 1917 году был амнистирован и сразу выбран в совет, командовал партизанским отрядом под Иваново-Вознесенском, служил в РККА и ВЧК. В отставку он вышел полковником юстиции и даже получил место на Новодевичьем кладбище[515].

Латыш-большевик Т. И. Козловский в 1907 году был осужден военным судом в Риге на 20 лет каторги за разбой и нападение на рижскую пивную лавку. Это преступление было признано настолько тяжким, что даже амнистия Керенского, несмотря на поданное прошение, разбойника не коснулась. Освободившись в конце 1917 года, Теодор Козловский немедленно восстановился в большевистской партии и до лета 1918 года работал в профсоюзах Западной Сибири, а при белых был организатором подполья. С 1919 года он подвизался в Особом отделе ВЧК 5‐й армии, а в 1921–1923 годах уже являлся зампредседателя Ташкентской ЧК и начальником Амударьинского облотдела ГПУ[516].

Среди активных подпольщиков Черемховской организации в Иркутской губернии в 1919 году был И. С. Пестун, позднее член штаба партизанского отряда Л. Табакова. В начале 30‐х годов этот бывший участник захвата Зимнего дворца работал председателем районной контрольной комиссии ВКП(б) в Иркутске и обвинялся в сокрытии уголовного прошлого. Выяснилось, что в январе 1908 года Игнатий Пестун, выдававший себя впоследствии за десятника боевой дружины в Петербурге (в которой якобы состоял в конце 1905 года), был осужден окружным судом к смертной казни, замененной 20 годами каторги, «за разбойное нападение с целью ограбления частной квартиры» и вооруженное сопротивление при задержании и до 1917 года находился в заключении. Также его обвиняли в подаче «прошения на высочайшее имя» о помиловании. Власти ограничились снятием Пестуна с ответственной работы и оставили в партии[517].

Первый лидер Якутского ревкома и глава Ревштаба в конце 1919 – начале 1920 года Х. А. Гладунов ранее был коммунистом-экспроприатором, а потом попался на изготовлении фальшивых денег, за что получил каторжные работы. Летом 1918 года он деятельно участвовал в разгоне якутских властей, лично застрелив и ограбив мирового судью и следователя Ф. Н. Банковского, затем стал начальником милиции, а при бегстве от белых похитил кассу совдепа – 32 тыс. рублей. Оказавшись в тюрьме, Харитон Гладунов написал товарищам, обвинявшим его в краже, красноречивую записку: «Черкните, кому и сколько я должен дать»[518]. Самого Гладунова, впрочем, его товарищи уже к лету 1920 года с ответственной работы устранили[519], но чистоты рядов не добились. Председатель Якутской губЧК в 1921 году и глава ревтрибунала С. Ф. Литвинов, как уверял один из видных местных большевиков, в прошлом являлся «атаманом шайки разбойников», а к 1922 году оказался владельцем изрядного количества драгоценностей и мехов – и те и другие были награблены у арестованных[520].

После захвата в декабре 1919 года большевиками власти в Охотске (1500 километров севернее Хабаровска) они провели террор, активным деятелем которого был председатель одновременно следственной комиссии и ревтрибунала некий Швед – известный как «подделыватель золота из меди»[521].

А министром транспорта и одним из лидеров правительства Дальневосточной республики был анархо-синдикалист В. С. Шатов – бывший эсдек-экспроприатор, в 1906 году участвовавший в ограблении киевской сберкассы, что принесло революционерам 15 тыс. рублей, и бежавший затем в Соединенные Штаты[522]. Американские социалисты, хорошо знавшие этого энергичного рабочего вожака, отмечали также «дикую разнузданность» его характера[523], в связи с которой Шатову сначала пришлось в бытность комендантом Петрограда побывать в конце 1918 года под арестом за пьяный дебош, а год спустя бегло ознакомиться с режимом столичной Бутырки. Американский разведчик К. Каламатиано, сидевший в одно время с ним, отметил: «Интересно дело Шатова – сидел за крупную взятку, слишком веселую жизнь, разврат и т.