Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор - Алексей Георгиевич Тепляков

4 польских офицера и солдаты добровольческого отряда». Перед расстрелом пьяные красногвардейцы издевались над арестованными, после расстрела шевелившиеся «были добиты и заколоты штыками»[565].

Если взять другие национальные районы России, то на территории Восточного Туркестана большевики не пускали мусульман в органы власти и вооруженной рукой в январе 1918 года ликвидировали Туркестанскую (Кокандскую) автономию, причем февральский штурм Коканда русско-армянскими отрядами закончился убийством порядка 3 тыс. человек, разрушением и сожжением почти всей мусульманской части города, которую предварительно и с разрешения командования красные войска грабили в течение трех дней[566]. Секретарь ЦК КП(б) Туркестана И. Сольц писал, что в ходе восьмидневных боев за Кокандскую автономию, охарактеризованных им как бойня безоружных полупролетарских и мелкобуржуазных мусульманских масс, «родилось басмачество как широкое национальное движение, направленное против русской власти»[567].

Вскоре последовал авантюристический поход председателя СНК Туркреспублики Ф. И. Колесова с целью захвата Бухарского эмирата. Появление красногвардейских частей в Бухаре и окрестностях сопровождалось массовыми грабежами, мародерством и убийствами мирного населения, которое в итоге оказалось крайне озлоблено против русских. Командующий группой войск РККА в Фергане М. Сафонов, анализируя причины роста повстанчества, отмечал, что «ограбленные родственники убитых и изнасилованных, избитые» превращались в кровных мстителей, примыкая к басмачам[568].

Рано началась Гражданская война и на территории современного Казахстана. Семиреченский войсковой атаман А. М. Ионов писал в апреле 1919 года А. В. Колчаку о драматических последствиях столыпинского переселения в область до 200 тыс. «отбросов Европейской России», главной движущей силой которых стала зависть к зажиточным казакам и крестьянам-старожилам[569]. В Семиреченской области с конца 1917 года велась почти непрерывная борьба красногвардейских отрядов (преимущественно из новоселов) с формированиями Семиреченского казачьего войска. Против казачества шла война на уничтожение. Когда в апреле 1918 года казаки во главе с хорунжим Бортниковым совершили налет на город Верный, освободив войскового атамана, в ответ по решению областного совнаркома был проведен террор против интеллигенции и «богатого класса»: в Верненской тюрьме убили до 40 человек, в том числе члена Турккомитета О. А. Шкапского, видного общественника, «исключительно энергии которого Семиречье обязано введением городских и земских самоуправлений»[570].

К концу мая 1918 года советские войска за отказ отдать хлеб разгромили казачьи станицы, примыкавшие к Верному. В станицах красные убивали всех офицеров, священников, интеллигентов, многих рядовых казаков. В Больше-Алматинской станице каратели вывели всех сдавшихся мужчин на площадь и расстреляли. Разграбив хозяйства, большевики сожгли станицы, выселки и хутора, оставив без крова 6 тыс. семей. Для окончательного подавления в Северное Семиречье из Верного в начале июня был направлен красногвардейский отряд И. Е. Мамонтова численностью в 1200 сабель. Двигаясь на север, каратели оставляли «реку крови от истребления казаков и их сочувственников»: 19 июня произвели массовые казни в станице Копальской, затем разгромили три крупных селения на тракте от Сергиополя к китайскому городу Чугучаку (станицу Урджарскую и старожильческие села Маканчи и Бахты), причем остававшиеся на месте жители были перебиты, а «окрестные киргизы (казахи. – А. Т.), не успевшие откочевать, вырезаны большевиками включительно до грудных младенцев»[571].

В богатом поселке Маканчи (Ивановское) красные 14 июля убили всех обнаруженных женщин и детей, забросав их телами колодцы, а сам поселок сожгли. Разложение трупов в жару сделало уничтоженное селение в полном смысле мертвым местом: из белых частей 16 августа 1918 года докладывали, что занять сожженный Маканчи не удалось, поскольку там «все… заполнено трупами и даже в колодцах, почему подойти к Маканчам нельзя». В этом поселке был «зверски сожжен» и член Учредительного собрания алашординец Отунчи Альджанов. Больше всего пострадала Садырская волость Лепсинского уезда, где вырезали свыше 5 тыс. жителей. Военные сводки белых отмечали: «Большевиками уничтожены целые киргизские волости»[572].

Бешеное вырезание казахского населения Семиречья объяснялось не только его враждебностью к большевикам, но и свежей памятью о жестокостях восстания 1916 года[573], когда в Туркестане пострадало 8 тыс. русских семей, из которых 6 тыс. потеряли все имущество (особенно в Семиречье). Дипломатический чиновник писал, что дома беззащитных русских переселенцев Семиречья казахами сжигались, имущество расхищалось, «мужское население беспощадно вырезалось, а женщины и дети уводились в горы, где подвергались всяческим надругательствам…»[574]. В Семиреченской области за 1916 год было сожжено 1300 усадеб, убито 1905 русских, а 1105 пропало без вести (в основном исчезли женщины, уведенные в плен)[575]. Вернувшиеся с фронта в 1918 году русские крестьяне-переселенцы яростно мстили казахскому населению за разорение своих хозяйств в ходе восстания.

Сведения о невиданном красном терроре в Семиречье немедленно и широко распространились. Российский консул в Урумчи А. Л. Дьяков телеграфировал в Пекин 19 июня, что большевики «…в Верном и уезде учинили зверства[,] небывалые доселе нигде. Каторжане заседают комиссарами, грабят, убивают противников, сжигают живьем и насилуют массу женщин. Ужас Семиречья небывалый. Китайских подданных мусульман перебито пока свыше тысячи». О том же писал и российский консул в Кульдже: большевики Семиречья – лица с уголовным прошлым, которые поголовно истребляют казаков и мусульман, сжигают живьем брошенных при бегстве женщин[576]. Местное казачество и представители казахской Алаш-Орды 29 июня 1918 года телеграфировали в штаб Степного Сибирского корпуса, Семиреченскому войсковому атаману и в Алаш-Орду: «В Верненском уезде совершенно уничтожены станицы Малая, Большая, Каскелен, Тастак, некоторые киргизские, старожильческие селения. Большая часть населения без различия полов, возраста вырезана большевиками… По декрету облсовета казаки лишены звания, земли и общественных прав и киргизы ограничены в правах»[577].

В ответ белые, разгромившие отряд И. Е. Мамонтова, не брали пленных, уничтожали население переселенческих сел, поддержавших большевиков (из 150 тыс. новоселов Семиречья от 10 до 15 тыс. присоединились, по данным М. Тынышпаева, к большевикам), а впоследствии так объясняли упорство красных, яростно защищавших город Верный: «Среди казаков (наиболее богатая часть населения), считавших себя собственниками края, была пропаганда уничтожения всего не казачьего населения. Это известно всему краю. Поэтому теперь большевики на все призывы сложить оружие отвечают: „Отступать нам некуда… сдаваться не можем, потому что нас перебьют безоружных“»[578].

В июне 1919 года комитет экономической политики колчаковского правительства отметил, что к весне убытки оседлого населения области составили 185 млн рублей, а одних казахов при уничтожении целых аулов было убито до 10 тыс.[579] Тем летом в районе селений Петропавловское и Черкасское были сосредоточены беженцы – члены семей большевиков, окруженные войсками Б. В. Анненкова, – до 40 тыс. душ на 40 квадратных верстах. В конце августа генерал-майор Н. М. Щербаков сообщал, что накал противостояния старожилов и новоселов