Врата трех миров - Ян Ирвин

— Мы вышвырнули ее из нашей общины из-за греха твоей матери и твоего отца. С тех пор мы прекрасно обходились без пчелиной матки. Рассказывай, пожалуйста!

Магрета поведала им всю историю, начав с того, как примерно полтора года тому назад Феламора послала ее украсть Арканское Зеркало у Иггура и как она, Магрета, заставила Карану пойти с ней. Магрета отхлебывала во время рассказа йелт, а когда чаша опустела, перед ней поставили другую. Так прошел день. Поздно вечером она умолкла, поскольку окончательно охрипла, и Гэтрен приготовил ужин. Элламия с Халлалой пошли вдвоем прогуляться у реки. Одна из них указала на небо: на нем появилась Туманность Скорпиона и почти полная темная луна. До хайта оставалось всего несколько дней. Скорпион напомнил Магрете о Рульке. Она затрепетала.

Сестры вернулись, и Магрета продолжила свой рассказ. На рассвете поднялся ветер и пошел снег. Халлала и Элламия встали со своих мест как одна и отправились за большими поленьями для костра.

Светало. Магрета едва могла говорить, глаза у нее покраснели. Рассказ был почти окончен. Она поведала им о вратах Феламоры.

— Безобразие! — воскликнул Гэтрен.

Не утаила от них Магрета и визита в Хависсард. Феллемы расспросили ее о золоте и книге, но Магрета не знала, почему Феламора искала первое, и была не особенно осведомлена о книге.

— Это было золото Аркана, ты говоришь? — спросила Элламия.

— Так мне кажется. Оно было неприятным на ощупь, но Феламора ликовала, когда нашла его.

— Должно быть, это драгоценности, принадлежащие Ялкаре, — предположил Гэтрен. — Она потеряла их, когда отправилась через врата на Аркан. Значит, она не захватила их с собой!

— Могущественный артефакт, — с придыханием произнесла Элламия.

— И опасный! — заметил осторожный Гэтрен. — Слишком опасный для нас. Где золото теперь?

— Не знаю, — ответила Магрета. — Возможно, в одной из пещер, где хранятся наши припасы. Я не видела его с того дня, как мы вернулись.

— Отведи нас туда немедленно! — приказала Халлала. — Его надо разделить на части и разбросать по всему миру, чтобы золото Аркана нельзя было больше никогда использовать.

Вместе с Магретой феллемы поспешили в пещеры. Они обыскали их, используя искусство феллемов, помогающее находить спрятанные предметы. Однако не нашли и следов золота.

— Не нравится мне это, — сказала Элламия. — Боюсь, она наделает с ним бед.

— Завтра мы обыщем всю долину, — заявила Халлала, когда они направились обратно к лагерю. — Оно должно быть найдено.

Гэтрен испек блины, полил их сиропом и подал вместе с другим напитком — на этот раз это был удивительно ароматный кофе.

Магрета завершила свой рассказ.

— Рульк теперь в Каркароне, а Феламора отправилась туда выяснить, зачем он там. Она очень испугана.

— Мы тоже, — произнес Гэтрен. — В этом году все изменится, так или иначе. Ничто не останется прежним.

После своего рассказа-исповеди Магрета совсем обессилела. Она поела, выпила кофе и сидела теперь в ожидании. Феллемы взглядом разрешили ей удалиться, а в глазах Элламии отразилось что-то похожее на жалость. Взяв Магрету за руку, она повела ее к палатке. Элламия даже опустилась на колени, чтобы снять с Магреты сапоги, и укрыла ее одеялами.

Магрета лежала, прислушиваясь к голосам феллемов: тихий, мелодичный у Гэтрена, более грубый — у Элламии, спокойный и властный — у Халлалы. Последняя в давние времена соперничала с Феламорой за право возглавить феллемов, и, возможно, ее и следовало избрать. Магрета уловила в тоне Халлалы затаенную обиду.

Девушка не могла разобрать, что они говорят, — лишь порой до нее доносились обрывки фраз Элламии или слова Халлалы. Что до Гэтрена, то ей не удалось уловить ни слова. Наконец Магрета заснула.

Позднее она очнулась — возможно, ее разбудил громкий спор. Шел густой снег. Широкие поля фетровых шляп феллемов прогнулись под тяжестью снега, на плечах сидевших у костра снег белел, словно эполеты.

— Я опасаюсь того, что она замышляет, — сказала Халлала. — Она сделала врата! Как мы можем следовать за тем, кто совершает такие преступления?

— Мы должны свергнуть ее! — пылко воскликнула Элламия.

— Мне страшно, — признался Гэтрен. — Это погубит нас. Мы порываем с ней и возвращаемся в Мирриладель.

Каране хотелось визжать, вопить, пинать снег, колотить кулаками по камням — словом, закатить детскую истерику и разрядиться. Она не могла вынести мысль, что ее снова будут преследовать гаршарды.

Но ничего не поделаешь, приходилось смириться с этим. Девушка что есть мочи стала подниматься по крутому склону. Рюкзак бился о спину, сердце готово было вырваться из груди. Слезы ужаса замерзли на ресницах, в боку кололо, на губах выступила пена.

И вдруг Карана увидела кровавый след на льду. Она не останавливалась ни на секунду, но след так четко отпечатался в памяти, что позже она смогла бы его нарисовать. От страха Карана покрылась гусиной кожей.

Это был не человеческий след, более всего он походил на отпечаток лапы какого-то крупного животного. Огромная квадратная ладонь, костлявые пальцы и длинные когти. Карана знала, что это такое: это был след одного из лорсков, который напал на Рулька. На бегу она внимательно смотрела на снег, но не заметила больше никаких признаков лорска.

«Лорск! Волосатое человекообразное существо, опасное и коварное. И достаточно умное, чтобы привести в действие машину Рулька, впервые ее увидев. Даже раненый лорск был в состоянии одолеть десятерых таких, как я. Интересно, который это из двоих, — подумала Карана. — Оба ранены — у одного рассечено бедро, другой угодил задом в лужу расплавленного металла. Закончить свои дни в брюхе у какого-то зверя, который даже не из этого мира, — какая ужасная участь! И нечем защищаться». Она бежала все вперед и вперед.

Оглянувшись, Карана заметила, что гаршарды, при всей своей медлительности, нагоняют ее. Рюкзак тянул Карану назад, но без него она пропадет. У нее болели ноги, ныли ребра и спина. Девушка прибавила скорости, но дорога здесь была более крутой и обледенелой и никуда не вела. Карана взглянула наверх. Скала уходила ввысь, и спрятаться было негде. А ведь скоро гаршарды вымотают ее. Их костлявые фигуры двигались, как машины. Они казались совершенно неутомимыми.

Те гаршарды, которые находились к Каране ближе всех, были от нее уже на расстоянии выстрела из лука. Правда, они не носили с собой лук. Вообще у них не было при себе никакого оружия. Впрочем, оно им и не было нужно. Со своими врагами они сражались при помощи собственного разума. Вот и сейчас они уже проникли в сознание Караны, и в ее голове раздавался шепот, внушающий ужас и отчаяние.

Зловещая фигура, возглавлявшая гаршардов, была хорошо знакома Каране. Казалось, Идлис, а это был именно он, гонится за ней вечно — он стал ее роком. Карана уже чувствовала у себя на горле прикосновение его холодных, словно резиновых пальцев, подобное прикосновению трупа. От отчаяния у нее начали убывать силы.