Святая простота. Рассказы о праведниках - Владимир Михайлович Зоберн

человек по имени Петр. Он был сборщиком податей. Деньги были главной ценностью его жизни, он заботился о приобретении богатства больше, чем о спасении своей души. Об этой его страсти знали все жители города. Петр требовал с людей долги без всякой пощады. Но самой дурной славой он пользовался среди нищих. Петр никогда не подавал им милостыню.

И вот однажды за стенами города собрались слепцы, калеки, хромые и убогие. Они говорили о своих благодетелях. Слепой старец восхвалял вдову знатного гражданина, которая в канун каждого праздника Господня принимает в своем доме странников и нищих и кормит их. Другой убогий рассказывал, что начальник городской стражи делит десятую часть своих доходов между бедными. Два мальчика, оставшиеся без родителей, показывали новую одежду, которую им сшила одна добрая девица.

Только никто из них не мог вспомнить, чтобы Петр, сборщик податей, оказал кому-нибудь помощь. Тогда один калека поспорил, что до заката солнца он выпросит у Петра подаяние. Но над ним стали смеяться, потому что скупость Петра была всем хорошо известна.

После этого спора нищие пошли собирать себе пропитание. А тот калека, который решил получить милостыню от Петра, направился к его дому и стал стучаться в ворота. Привратник приоткрыл дверь, но когда увидел, что перед ним нищий, сказал:

— Разве ты не знаешь, что мой господин никому не подает? Иди дальше!

Но нищий не ушел, а сел на землю и стал ждать. Вскоре ворота открылись, и Петр вышел на улицу, ведя осла, нагруженного корзинами с хлебом. Он должен был доставить этот хлеб в дом правителя страны. Нищий, идущий за ним, стал со слезами умолять, чтобы Петр дал ему хотя бы кусочек хлеба. Но тот не слушал его и продолжал свой путь. Когда же нищий споткнулся и упал, то Петр громко рассмеялся и стал сильнее погонять осла.

— Мы должны будем дать Богу отчет за всю свою жизнь, — сказал нищий, — а ты смеешься!

И вновь стал просить милостыню ради Христа.

Петр сильно разозлился. У него под рукой не оказалось камня, тогда Петр схватил буханку хлеба и кинул в лицо хромому.

У нищего на виске выступила кровь, и он, шатаясь, опустился на землю.

Однако он получил подаяние и, взяв хлеб, отправился к своим друзьям, чтобы похвастаться удачей. Те сначала не поверили, но заметив рассеченный висок, стали удивляться жестокости Петра и упорству своего товарища.

Петру же в ту ночь приснился сон. Он видел себя в большом и светлом зале. Справа от него стояли прекрасные юноши, одетые в белые одежды. А слева стояли бесы с безобразными черными лицами. Над грешной душой Петра совершался суд!

На огромную чашу весов бесы положили его грехи: вот последние копейки вдовы, вот слезы ее детей. А вот слезы земледельца, которому было нечем заплатить налог из-за града, побившего его урожай. И еще много чего добавляли бесы на чашу весов, потому что не было конца грехам Петра.

Светлые юноши стояли смущенно, опустив взор, им нечего было положить на чашу весов. И вдруг один юноша приблизился к весам, держа в руках хлеб, слегка запачканный кровью. Это был тот самый хлеб, который Петр бросил в старца.

Этот хлеб и решил на время участь Петра. Приговор над ним не был произнесен, душа его не была отдана бесам, ему еще дали некоторый срок земной жизни для покаяния. Утром Петр проснулся в большом смущении и страхе. Он понял, что приблизился к смерти, что ему осталось мало времени для спасения души!

Петр встал, вышел из дома и увидел у пристани полуголого человека, потерявшего свое имущество во время кораблекрушения. Этот человек просил милостыню. Петр снял свой богатый плащ, расшитый золотом, и отдал страдальцу.

Человек же, просивший подаяние, обменял его у купца на скромную одежду и на продукты.

В тот же день Петр проходил мимо лавки этого купца. Он увидел свой плащ, вывешенныи на продажу, и очень расстроился, подумав, что по его грехам Господь не хочет принять от него милостыню. Опечаленный, вернулся он домой. А ночью Петру опять приснился сон. Он увидел прекрасного Юношу, лицо которого было преисполнено света и красоты. Этот Юноша был одет в плащ Петра.

Он спросил Петра:

— Почему ты так печален?

— Господин, — ответил Петр, — по моим грехам Господь не принимает от меня подаяния. Я отдал свой плащ нищему, а тот не захотел принять его и отдал торговцу!

— Петр, — ответил Юноша, — узнаешь ли ты плащ на Моих плечах?

— Да, узнаю!

— Знай, Петр, что дающий убогим Мне дает, потому что нищие и убогие — Мои приближенные!

После этого Петр стал раздавать свое имущество нищим. Жители того города были поражены переменой, произошедшей с ним. Убогие же и обездоленные вскоре стали называть Петра своим отцом.

Петр продал виноградники, стада, дорогой дом, а деньги раздал нищим. Он отпустил на волю всех своих рабов, кроме одного. Рабам он тоже дал денег, чтобы они смогли безбедно жить. А своему последнему рабу Петр сказал:

— Обещаешь ли ты исполнить мою последнюю волю?

— Да, господин! — ответил он.

— Пойдем вместе в Иерусалим, поклонимся Гробу Господню, а потом ты должен будешь продать меня какому-нибудь христианину в рабство. Деньги за продажу раздай нищим. Сам же ты будешь после этого свободным. И сохрани все это в тайне.

Раб смутился и ответил:

— Господин, сопровождать тебя ко Гробу Господню мне велит долг, я это сделаю с радостью, но продать своего господина в рабство я считаю грехом и никогда этого не сделаю!

Но Петр на это ответил:

— Выбирай сам: или ты продашь меня, или я продам тебя язычнику!

Видя твердость своего господина, раб согласился выполнить его волю, и они сели на корабль, отплывающий к святым местам. Прибыв в Иерусалим, Петр долго молился и каялся в своих прежних грехах. После этого раб отвел его на торг. Там им встретился богобоязненный человек по имени Зоил. Раб стал уговаривать его купить Петра, но тот отказывался, потому что у него не хватало денег.

— Купи этого человека, а деньги займи у своих друзей, — сказал раб, — потому что Господь благословит все твои дела его молитвами!

Зоил согласился и, заняв достаточно денег, уплатил их рабу, а Петра повел в свой дом. Раб же, раздав нищим деньги, полученные за своего господина, вернулся в Царьград и никому не сказал,