Портрет девочки в шляпе - Елена Дорош

– Не понял.

– Настоящую «Девочку в шляпе» спрятали под фальшивой. Понимаешь? Шедевр закрыли простенькой копией, которая, кстати, неплохо законсервировала подлинник. Я просветила и сразу увидела наложение. Альбина Михайловна мягкой лапкой все сняла, а мой любимый Игорь Эммануилович отрихтовал! И вуаля! Это Вуаль!

Альбина Михайловна и Игорь Эммануилович были известными реставраторами. Настоящими, реликтовыми. Лора их обожала.

– Отрихтовал? Что за лексикон?

– Не обращай внимания! Это я в аффектации нахожусь потому что!

– Да вижу, вижу… Доделай атрибуцию до конца, чтобы все было обоснованно и безупречно.

– Есть, мой генерал!

Аккуратно завернув свою шедевральную находку, Лора сорвалась с места. Вольдемар возвел глаза к небу.

– Что, поскакала? Росинант в конюшне застоялся?

Не обидевшись, Лора сверкнула счастливой улыбкой.

– Постой, ты же не рассказала, откуда вещь, кто хозяин, куда теперь уйдет?

– Это частная собственность, семейная, так сказать. О ней никто не знает. Так что ничего сказать не могу. Но это открытие! Оставлю ее пока в сейфе. Завтра позвоню Виталию Игоревичу Александровскому в Эрмитаж. Он на Вуале собаку съел. Пусть посмотрит своим орлиным взором. Хотя уверена, что он подтвердит мой вывод.

И исчезла. Вот, блин, бравая коняшка! Открытие! Александровскому собирается показать. Ну-ну.

Вольдемар подошел к окну. Прямо в стекло вовсю лупил дождь, и было сразу понятно, что похолодало. Вольдемар постучал ногтями по подоконнику. Уходить с работы ему расхотелось.

А счастливая Лора, сказав «пока» лаборантке Лидочке, с которой они вместе вышли с работы, открыла зонтик и направилась к метро. Ей не терпелось рассказать об Эльфе Герману. Она предвкушала, как он сначала удивится, обрадуется, а потом восхитится ее прозорливостью и удачливостью! Конечно, не каждому выпадает найти сразу два шедевра – портрет Голицыной и Кати Строгановой!

Продолжая веселиться и радоваться, Лора свернула ко входу в метро. Все-таки Строганову она нашла. Вернее, если быть честной, Строганова нашлась сама. Не там, где искали Чернышевский и Щеглеватых, а совсем в другом месте и случайно. Ну и что же! Зато именно она отыскала под немудрящей картинкой подлинный шедевр! А это тоже чего-то стоит!

– Это вам не фунт изюму! – произнесла она, подходя к очереди в кассу. Девушка впереди оглянулась и смерила ее взглядом. Лора улыбнулась и счастливо вздохнула.

Есть все-таки в жизни абсолютная, ничем не омраченная радость.

Мама позвонила как раз в тот момент, когда она начала спускаться на эскалаторе вниз.

– Лора, ты не могла бы сегодня переночевать дома? Ну, то есть у нас. Мы задерживаемся в Москве. Папе надо срочно с кем-то встретиться. По работе. А сегодня к нам должна приехать Римма Петровна. Помнишь ее? Из Пскова. Она завтра ложится в больницу, ей надо переночевать. Ты не могла бы встретить ее и разместить в гостиной? Прости, что я гружу тебя нашими проблемами…

– Мам, о чем ты? Я все сделаю, не беспокойся.

Лора съехала вниз, потом перешла на соседнюю ленту и поехала наверх.

А все-таки почему они все время ищут портреты Строгановых? Должно быть, Щеглеватых докторскую начал кропать. Она ведь хотела узнать у Чернышевского и забыла. Нет. Лучше самого Вольдемара расспросить.

Но сделать это она не успела.

В заранее оговоренное время следующего дня отец Иаков не явился, его телефон оказался выключенным. Герман набрал номер Вольдемара. Оказывается, из монастыря звонили и предупредили, что заказ заберут в пять вечера, не раньше. У них там какие-то заморочки. Вольдемар говорил почти шепотом. На совещании сидит, решил Герман.

– Слушай, Герман, ты сегодня когда в Гатчину вернешься? Мне бы с тобой поговорить надо. К пяти? Ладно, подъеду вечерком. Да не волнуйся ты за эту икону. Ничего не случится. Поставь мастерскую на сигнализацию, а сейфы у нас крепкие, сам знаешь.

Герман все же решил не уезжать и хотел сообщить в музей, чтобы отменили встречу, о которой он договаривался вчера, но неожиданно позвонили из лаборатории. Привезли химикаты, заказанные месяц назад. Принять некому – завлаб в отпуске, два лаборанта на выезде, остальные ничего о заказе не знают. Герман поехал в Питер.

Из лаборатории он вышел около трех дня и даже не успел дойти до машины, как острое чувство тревоги буквально затопило все другие мысли и ощущения. Он быстро задышал, пытаясь понять, что могло случиться. Паника нарастала стремительно. Герман быстро вырулил со стоянки, петляя по улицам, выбрался из центра и помчался в Гатчину.

Даже днем шоссе было забито до отказа, и добраться быстро не удалось. Еще немного, и он опоздает на встречу. Без десяти пять машина повернула в переулок, уже были видны окна мастерской. Все выглядело обычным, но он вдруг отчетливо понял: что-то случилось.

Красный зрачок сигнализации не горел, хотя подъезд был закрыт.

Взбежав по ступеням, Герман затормозил перед дверью. Неизвестно, что там, в комнате. Он прислушался. Тихо. Эта дверь тоже заперта. Ключ повернулся бесшумно, он шагнул в залитое бледным светом помещение и увидел лежащего на полу Вольдемара Михайловича Щеглеватых.

То, что Вольдемар был мертв, он понял в одно мгновение, даже проверять не стал. Стоя у двери, он достал телефон. Сотовый был выключен. Герман подождал, пока мобильный загрузится, и вызвал полицию. Потом, пройдя вдоль стены, подошел к шкафу. Дверца распахнута, сейф открыт и абсолютно пуст.

Несколько минут Герман стоял в оцепенении, пытаясь подавить дикое желание просунуть руку в пустой сейф и пошарить там. Пришлось даже сцепить пальцы в замок, чтобы они не начали действовать независимо от хозяина. Стараясь не делать лишних шагов, он огляделся. Вдруг есть еще что-то? Какие-нибудь следы. Особого беспорядка не наблюдалось. Все было на своих местах. Значит, вор знал, где стоит сейф. И знал, что в нем лежит.

В этот момент послышался топот, дверь рванули. Герман сделал шаг назад и выглянул. Посреди комнаты столбом стояла Царевна и смотрела на труп Щеглеватых.

Отправив Римму Петровну в больницу, Лора позвонила на рабочий телефон Александровскому, но того никак не могли найти. То он на совещании у директора, то в архиве, то где-то в хранилище. Лора решила, что сделает еще одну попытку ближе к вечеру, и уехала в Строгановский дворец. Нужно было закончить статью, которая осталась в компьютере. Вернулась домой после трех. Надо было переодеться и попытаться до пробок прорваться в Гатчину. Герману она не звонила целый день и явиться к нему собиралась сюрпризом.

Лора вставила ключ в замочную скважину и налегла на дверь, чтобы замок открылся. Налегла конкретно. Обычно это срабатывало, но сегодня ключ вертеться не хотел ни в какую. Она поднажала. Бесполезно. Лора дернула ручку, и дверь, скрипнув, отворилась. Это еще что за дела?