Анатомия посткоммунистического мафиозного государства. На примере Венгрии - Балинт Мадьяр
Шрифт:
Интервал:
Каждый деспот имеет свое хобби. В Венгрии премьер-министр любит футбол, поэтому здесь вассалы наказываются тем, что для доказательства своей лояльности они должны брать на себя и материально поддерживать футбольные клубы, а также с волнением смотреть крайне скучные матчи вместе с Крестным отцом. И их унизительные, жалкие мучения к тому же еще транслируются по телевидению…
Новое качество мафиозного государства иллюстрируется и историей строительства двух новых футбольных стадионов. Заветной мечтой Йожефа Штадлера, собственными силами ставшего миллиардером, было строительство своего стадиона в степи. Однако, поскольку он был всего лишь действовавшим в сфере экономики, не располагавшим политической властью налоговым мошенником, своего рода «степным олигархом», его поймали, посадили в тюрьму, и с тех пор его стадион пустует и потихоньку разваливается. В организованном криминальном «надполье» поступили иначе, общественная земля посредством тендера была передана подставному лицу, a государственная узкоколейная железная дорога, реконструированная в рамках государственного проекта особой важности, – Футбольной академии Крестного отца, которой, как уже было сказано выше, Государственное собрание особым законом обеспечило возможность получать свободные от налогов частные пожертвования. И свершилось чудо, везде вспыхнуло бескорыстное воодушевление: две трети денежных пожертвований фирм поступили в кассу поселковой команды Крестного отца, после чего эта команда начала пробиваться во все более высокие лиги чемпионата страны. Члены заново сложившегося сословия придворных поставщиков знают, что если они хотят получать государственные заказы и евросоюзные ресурсы, то подобные пожертвования принесут им выгоду. Крестный отец организованного криминального «надполья» строит около своего дома стадион таким образом, что присоединяет к собранным на его хобби деньгам за «крышевание» налоговые льготы. Быть может, благодаря этому потеря денег становится менее болезненной.
Хотя на первом месте идет футбол, в котором любимые олигархи и полигархи стали собственниками или руководителями футбольных клубов, члены приемной политической семьи все же берут в свои руки и управление большинством других видов спорта, a тем самым и распоряжение государственными дотациями: «Ежегодно из налогов на доходы компаний зрелищным видам спорта (футболу, гандболу, водному поло, баскетболу, хоккею) перечисляется более 50 млрд форинтов, а кроме этого, до 2020 г. на развитие еще 16 видов спорта будет затрачено всего 135 млрд форинтов»[78].
Их предприятия как будто не подчиняются законам экономической науки. Если попробовать отличить их от предприятий, не пользующихся милостями политиков, то можно выделить следующие отличительные черты:
● Они необыкновенно быстро развиваются и становятся «чемпионами страны» даже несмотря на то, что были основаны непосредственно перед объявлением или даже после объявления первого выигранного тендера. Даже не имея профессионального портфолио и капиталов, они способны мгновенно выигрывать огромные государственные заказы и в случае необходимости получать ссуды, причем, как правило, на очень льготных условиях и без обеспечения.
● Расширение или сужение их деятельности происходит в соответствии не с экономическими, а с политическими циклами. Среди выигранных ими тендеров велика доля таких, в которых конкуренты, сделавшие наиболее благоприятную заявку, были исключены из конкурса административными методами или в которых они были единственными участниками. Согласно антикоррупционному отчету ЕС, «велика доля государственных конкурсов, на которые подается заявка только от одного участника: в 2010 г. – 54,3 %, а в 2011 г. – 49,01 %. Эти показатели были еще выше в случае тендеров с использованием переговорной процедуры (в среднем 61 %)»[79]. Фирмы, не имеющие политического «попутного ветра», относительно быстро набрались опыта и уже не принимали участия в тендерах, требовавших значительных материальных и интеллектуальных затрат, но безнадежных для них.
● В качестве победителей в государственных тендерах и обладателей госсзаказов они являются главным образом координаторами по сбору ренты, а не технологическими координаторами. В качестве координаторов по сбору ренты они функционируют, как правило, в роли ворот, открывающих доступ к государственным заказам, и вступают в сотрудничество с такими крупными подрядчиками или консорционными партнерами, которые при корректных правилах конкуренции могли бы и самостоятельно выполнить определенную в данном государственном тендере задачу. Обычно координатор по сбору ренты создает более многоступенчатую лестницу подрядчиков, чем это необходимо для технологической координации данного проекта. Незащищенность тех, кто находится у основания пирамиды подряда, видна из того, что они выполняют вспомогательную работу буквально как безответные рабы, почти без прибыли. Уклонение от оплаты работы подрядчиков не влечет за собой лишения дальнейших государственных заказов.
● Доля прибыли за вычетом налогов в общей сумме доходов значительно превышает аналогичный показатель на предприятиях, ведущих похожую деятельность, но не имеющих политической поддержки. Эта диспропорция указывает на нацеленность предприятия на откачивание общественных денег и сбор ренты.
● Доля дивидендов, выплачиваемых из оставшейся после уплаты налогов прибыли, намного превосходит показатель, наблюдающийся в случае не пользующихся политической поддержкой, открытых действию рыночных законов предприятий. На предприятиях, особенно начинающих и развивающихся, которые участвуют в честной конкурентной борьбе, бóльшую часть прибыли, а то и всю прибыль снова вкладывают в предприятие, поскольку этого требуют как необходимость капиталовложений для расширения деятельности, так и возможность рыночных колебаний. Однако в случае предприятий олигархов и подставных лиц капиталовложения, необходимые для развития средств производства, в решающей степени перекладываются на партнеров по вынужденному консорциуму и на подрядчиков. A риск, связанный с возможными колебаниями рынка, аннулируется стабильными политически управляемыми заказами. Косвенно эти два фактора тоже указывают на то, что выигрывающие тендеры предприятели занимаются главным образом сбором ренты и могут быть безубыточно ликвидированы в случае изменения расстановки политических сил.
● Если подставное лицо в сфере экономики одновременно попадает и на роль подставного лица в политике и, занимая такую позицию, должно подать публичную имущественную декларацию, то очевидной становится и пропасть между размером дивидендов, полученных им от предприятий, и его материальным положением, отраженным в имущественной декларации. Это противоречие объясняется тем, что задекларированное имущество подставного лица в действительности лишь комиссионные, трансакционные издержки, a отсутствующая сумма «приземлилась» где-то у патрона. (В этом отношении стоило бы изучить противоречия, связанные с материальным положением ставшего за несколько лет миллиардером Лёринца Месароша, главы родного поселка главы политической семьи, премьер-министра.)
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!