За час до рассвета. Время сорвать маски - Джулия Кеннер

Оргазм пронизывает меня, заставляя выгибаться и кричать от охвативших меня ощущений. Не знаю, пытаюсь ли я от них убежать или мне хочется, чтобы они длились вечно. Но Дэмиен не прекращает движения, и мышцы моей вагины все еще сокращаются, я хватаюсь руками за покрывало, изгибаюсь и…

– О боже! – кричу я, когда последняя, самая сильная волна прокатывается по моему телу – как раз в тот момент, когда Дэмиен высвобождает свою.

Я обессиленно откидываюсь на кровать и любуюсь чистым чувственным удовлетворением, написанным на его лице. Дэмиен улыбается мне с такой нежностью, что у меня щемит сердце. Я прижимаюсь к нему, насытившаяся, довольная и счастливая, он укладывается поудобнее и ласково поглаживает мое плечо.

– Ты – все, что мне нужно, Дэмиен. Только ты. – Я полностью во власти этого человека, и мне кажется, что так и должно быть.

Между мной и Дэмиеном секс не менее важен, чем общение. Это наш метод познания, демонстрация доверия – и полного подчинения. Его тело само, лучше всяких слов, признается мне в любви.

* * *

Я парю между сном и реальностью, как вдруг слова Дэмиена вмиг отрезвляют меня.

– Что бы ни решил суд Германии, фотографии, по всей вероятности, опубликуют.

Голос его совершенно безэмоционален, и от этого по моей коже пробегают мурашки. Я не шевелюсь – наши тела крепко сплетены: я прижимаюсь спиной к его груди, он обнимает меня за талию. И даже глаза не открываю – как будто от этого слова станут менее реальными.

– Почему ты так думаешь?

– Мне кажется, ты была права. Возможно, за всем этим стоит мой отец.

– Дэмиен, нет! – Я перекатываюсь, чтобы видеть его лицо. – Ты правда так считаешь?

– В этом есть рациональное зерно: если я попаду за решетку, я перестану снабжать его деньгами.

Несмотря на все произошедшее с Дэмиеном в детстве, он все эти годы содержал своего отца.

– Даже если ты прав, этим можно объяснить, как суд получил эти фотографии. Но зачем отцу их публиковать?

Он трет одним пальцем о другой, что означает «деньги». Я непонимающе трясу головой.

– Газеты. Журналы. Сайты. Новостные программы. Все они платят за информацию, если благодаря ей СМИ будут продаваться, а стоимость рекламы повысится.

– Черт подери! – Похоже, Дэмиен прав, все сходится.

– Что ты намерен делать?

– Я еще не решил, – отвечает Дэмиен, и в голосе его звучат опасные нотки.

– Когда решишь, скажешь?

– Да, обещаю. – Он целует меня в лоб.

Я делаю глубокий вдох – в этот момент мне отчаянно хочется как-то исправить ситуацию, но я знаю, что это невозможно.

– Сколько нам еще лететь?

Часть меня хочет приземлиться прямо сейчас, другая – желала бы лететь вечно.

– Еще несколько часов, – отвечает Дэмиен, рассеянно гладя мое плечо. – Но домой мы пока не поедем.

– Нет? А куда?

– В одно из моих любимых мест. – Он целует мои волосы. – Думаю, тебе там понравится.

Узкая горная дорога извивается и петляет так часто, что меня начинает подташнивать. Уже поздно, но полная луна освещает величественные сосны, растущие по краям дороги, и кажется, будто мы едем по тоннелю.

Джип «Гранд Чероки», который кто-то из сотрудников пригнал к аэропорту Онтарио, самая неспортивная машина из всех, что я видела у Дэмиена. Но он смотрится в ней вполне органично. Хотя я, пожалуй, не припомню, чтобы он где-то оказался не в своей тарелке. Эта холодная уверенность позволяет ему вживаться в любую ситуацию, и Дэмиен с легкостью переключается с важного совещания на вылазку на природу.

– Чего улыбаешься? – спрашивает он.

– Представляю тебя в шкуре с копьем, – признаюсь я. – Дэмиен Старк – вождь краснокожих.

– Ну, в этот раз копья и шкуры я тебе не обещаю, но, если хочешь, можем запланировать и такой сценарий. Только тебе надо будет обзавестись нарядом в стиле Ракель Уэлч.[7]– смеется он. – Кстати, мы уже почти на месте.

Дэмиен не сказал мне, куда мы едем, поэтому я даже не представляю, чего ожидать.

Мы сворачиваем направо, деревья становятся реже, и я вижу алмазную гладь озера Эрроухед, поблескивающую в лунном свете. Лишь однажды я была в горах Сан-Бернардино – когда приезжала на Рождество к Джеми. В тот год снег выпал рано, и мы арендовали машину с зимними шинами и отправились на гору Биг-Беар. В конце концов мы так и не встали на лыжи, но отлично провели время, сидя у камина и попивая кофе по-ирландски и любуясь ребятами в навороченных лыжных костюмах.

Еще несколько поворотов – и озеро скрылось. Я совершенно сбита с толку, но Дэмиен, похоже, прекрасно знает маршрут.

Фары освещают знак, указывающий на частную дорогу, и Дэмиен сворачивает туда. Эта дорога еще уже и круче, деревья нависают над нами, и в темноте я даже начинаю испытывать легкую клаустрофобию. Мы поднимаемся все выше в гору, и я вдруг вижу особняк меж величественных сосен. Это невероятно красивое строение с каменными печными трубами, а из-за башенок создается впечатление, что мы и не уезжали из Баварии. Или свернули не туда по пути домой и оказались в Швейцарии.

Дэмиен останавливается у причудливых кованых ворот, опускает стекло и вводит код, разом отметая предположение, что это отель или горный спа-курорт.

– Он твой? – ахаю я.

Мы медленно проезжаем сквозь открывающиеся ворота.

– Хотел купить домик на выходные, куда можно было бы приезжать спонтанно, подальше от всех.

– Палм-Спрингс уже не нравится? Или твой отель в Санта-Барбаре?

– Дом в Палм-Спрингс расположен на поле для гольфа, – отвечает Дэмиен. – А поскольку я не очень увлекаюсь гольфом, то иногда позволяю своим сотрудникам там погостить – в качестве поощрения. Что касается Санта-Барбары, отель потрясающий, но иногда просто хочется побыть одному. Или не одному, – добавляет он, сжимая мою руку.

Я стискиваю его пальцы в ответ, чувствуя внезапный прилив веселья.

– Знаешь, есть такая программка, где можно отмечать флажком на карте все города, где ты побывал?

– И?

– Надо отметить все твои дома.

Дэмиен самодовольно ухмыляется.

– Немедленно этим займусь. А потом мы вместе разработаем маршрут и объездим их все. Некоторые из них я так до сих пор и не «обновил».

– Правда? Тогда, начнем с этого, – смеюсь я. – И как следует его «обновим».