Замуж? Не пойду! - Энжи Собран

Внезапно, по обнаженной коже лодыжки, быстро перебирая множеством маленьких лапок, стремительно промчалось что-то пугающе щекотное. Взвизгнув, стянула с себя штаны, оголяя внутреннюю поверхность бедра, где притаилось это многолапо-мохнатое нечто – странную помесь мохнатого паука птицееда со скорпионом. Жуть жутчайшая, к которой я бы ни за что не притронулась, предпочтя обойти десятой дорогой, если бы это воплощение моих кошмаров не вонзило в меня свои мощные когтистые хелицеры. И уже нацелила клыки в сторону моей нежной и такой уязвимой кожи.

Резким движением, оторвав от ноги это членистоногое, брезгливо запулила его подальше. Оставленный след в виде двух пекущих огнем припухлых красных точек, похожий на змеиный укус, мне совсем не понравился, и я надавила на них пальцами, выдавливая возможный яд или жало. Кровь выступила неохотно, слишком мала была ранка. А прижечь мне ее нечем. Спирта нет, огня тоже. Да, и вообще никакого антисептика – вся моя аптечка осталась во дворце. И в руках ни иголки, ни ножа. И ногти, как назло, тупые.

Да, что ж мне так везет-то? Одна находка колется, вторая кусается и впрыскивает яд… Вспомнив про фолиант, отыскала то самое место, которое кололось и, изогнувшись, попыталась его повернуть так, чтобы можно было пустить себе кровь.

– Чем это ты занимаешься? – очень вовремя поинтересовался кто-то.

Чуть не заскрипела зубами с досады, представив открывшуюся незнакомцу картину и то, что он мог бы подумать. Впрочем, как говорится, каждый думает в меру своей распущенности, а, следовательно, это ему должно быть стыдно за свои неправильные мысли.

– Мы-то думали, тут драчка, а тут дрочка…., – ну вот, кто о чем, а парни о том, что у них болит и, судя по всему, сильно чешется…

Не обращая на умников внимания, провела фолиантом по ноге и едва сдержала болезненный вскрик. Все же внутренняя поверхность бедра не самое удачное место для таких манипуляций. Слишком чувствительное. Кровавая царапина немного промахнулась, и я застонала от досады. Передвинув фолиант чуть выше, упорно царапнула им второй раз. Мне повезло и я задела одну из ранок. Пока не передумала, спешно повторила процедуру. Хотя в голове уже давно проснулся разум уверяющий, что это, во-первых, больно, во-вторых, бесполезно, и, в-третьих, опасно. Что тут же подтвердили парни.

– Драчку можем быстро организовать, – насмешливо заметил все тот же неугомонный, приближаясь ближе.

– Двое на одного? – поинтересовалась, отпустив фолиант на пол и надавливая на ногу двумя руками. Порадовалась текущим из нужных мест ручейкам крови. Все же самоистязания это не мое и повторять сей подвиг, я не намерена.

Припухлость к этому моменту увеличилась почти вдвое и сейчас по размеру была в половину моей ладошки. Эх, отсосать бы возможный яд.… Но, если заикнусь, поймут совсем уж неправильно. Да и говорят, это только в книгах срабатывает.

Понаблюдав пару секунд за кровавыми потеками, под язвительные смешки, все же застегнула брюки, натянув их обратно.

Подняла голову, непроизвольно расправив плечи, усмехнулась, встречаясь с двумя появившимися противниками взглядом. «Страх и сомнения – худшие враги любой победы», – учил отец, а жизнь не раз убеждала меня в правильности этого изречения.

Краем глаза заметила шевеление в той стороне, куда улетел мохнатолапый членистоног. Кажется, кто-то решил попробовать атаковать меня вновь. Перед глазами яркой вспышкой мелькнул образ, где этот самый мохнатый паук, только раза в три крупнее, сидит на моем плече, щелкая клешнями и отпугивая противников, а его свернутый в трубочку, длинный, как у скорпиона, хвост, внушает страх нашим врагам. И мир при этом видится мне пятью сложенными картинками, охватывая происходящее за спиной и по сторонам до мельчайших деталей, но образы смутные, словно кто-то навел камеру на предмет, приблизив его максимально.

– А… это ты, – вдруг отмер парень и обменялся быстрым взглядом со своим другом. Тень недовольства мелькнула на его породистом лице, но тут же исчезла, так быстро, что могло и показаться.

– Видимо, я, – не удержалась от ухмылки, пока внутри разочарованно клокотал вопрос: «Что кина не будет?», а я уже настроилась на обещанную драчку и храбрилась от нахлынувшего адреналина.

Паук, забрался на фолиант, и теперь настороженно следил за нами, выпятив хвост.

– Урмиус, – восторженно прошептал, молчавший до сих пор, парень постарше и машинально стал между увесистым томом недоступных мне знаний и своим другом, заслоняя того от возможной угрозы.

Эх, что за принцы в этом мире… Чем больше знакомлюсь, тем меньше мне они нравятся.

– Где ты нашел живого урмиуса? – поинтересовался все тот же неугомонный принц, с нетерпением девицы увидевшей красивое платье в руках конкурентки, но не отыскавшей такого же в магазине.

– Нигде, – ответила правдиво, пожимая плечами.

– Тогда этот реликт стоит разыграть по праву сильнейшего.

Закатила глаза от пафоса такой привычной фразы «гони бабки, нас больше».

– И кто же тут сильнейший? – усмехнулась дерзко, приготовившись к нападению.

Но все решил паук. Вспрыгнув мне на штанину, моментально взлетел на мое плечо и, судя по перекосившимся лицам моих противников, угрожающе оскалился.

Недовольно цокнув губами, принц развернулся и скрылся в коридоре.

Второй парень, чуть замешкавшись и немного отстав, повернулся ко мне:

– Будь осторожен. Не знаю, где ты взял это ископаемое, о котором уже пару столетий никто не слышал, но урмиус смертельно опасен – малейший укус или царапина и ты труп.

Обрадовал… Нечего сказать.

«Ник!» – не особо надеясь, позвала брата.

Пусть Трей и предупреждал, что во время выбора не сможет мне помочь, так как ментальная связь блокируется, но слышали же мы друг друга сквозь миры?

Снова стянула штаны, рассматривая уже затянувшуюся двойную ранку. Припухлость сошла на нет, не оставив и следа. Яд, если он был, уже наверняка разбежался по телу.

«Трей!» – снова повторила я зов, досадуя на свою несостоятельность.

Что даже попрощаться не дадут с единственным родным человеком? А ведь в жизни только все стало налаживаться. Последняя мысль вызвала острый приступ жалости к себе и пусть сдаваться и умирать я не собиралась, но крамольная мысль – «всё тлен и лучше не трепыхаться» все же посетила мою голову, внося сумятицу, а потом так же стремительно ее покинула, скатившись слезинкой по щеке. Некогда мне. Вот пройду этот злосчастный выбор и буду страдать. Даже поною у брата на плече, сводя его с ума своей истерикой.

Что-то мохнатое коснулось щеки, стирая слезинку. Дернулась от неожиданности, почувствовав прикосновение юркого языка. Он что? Решил и за щеку меня укусить? Одного моего смертоубийства ему мало?

«Тише ты, неугомонная! – устало прикрикнул на меня кто-то в моей голове. – Не умрешь ты! Ни один яд теперь тебя не убьет! Да, и вообще, как можно убить избранницу феникса?»