Грешная и желанная - Джулия Энн Лонг

Тут до Йена дошло, что он неприлично уставился на нее, а она смотрит на него, и шляпка болтается у нее на пальцах. Тэнзи аккуратно положила ее к ногам.

Йен решительно встряхнулся.

– Очень хорошо, мисс Дэнфорт. Поднимаете мушкет к плечу… вот… так…

Он встал у нее за спиной и поднял ружье. Ее руки взлетели вверх, пальцы умело обхватили ствол.

Йен стоял так близко, что ощущал исходящий от ее тела жар. Она излучала тепло, как небольшое солнце. Он стоял так близко, что видел изогнутую белую шею и выбившуюся из прически тонкую золотистую прядь волос на ней. Возник соблазн провести по ним пальцем или запечатлеть долгий, страстный поцелуй на этом потайном обнаженном местечке. Йен по опыту знал, что это самый восхитительный способ заставить соски затвердеть.

Тут он сообразил, что уже какое-то время стоит неподвижно, как завороженный, и бог знает как долго это длится. Он поднял взгляд. Все по-прежнему стояли, застыв на месте, но в его сторону уже бросали удивленные взгляды.

Он откашлялся.

– Держите его вот так… – сказал он и тут же вспомнил, что уже говорил это.

– Держу пари, от нее пахнет, как от радуги, – пробормотал кто-то рядом. Судя по тому, как это прозвучало, этот кто-то все утро не отлипал от фляжки. Но этот кто-то ошибся. От нее пахло чем-то цветочным, возможно, лавандой, но Йен не разбирался в цветах. От ее теплой кожи пахло чем-то сладким, и еще исходил резковатый аромат хорошего мыла. Как будто кто-то распахнул дверь, ведущую на лесной луг. Йена окутывало какое-то дивное оцепенение, как будто он мог легко раствориться в ней. Разумеется, искушение заключить ее в объятия и прижать к себе – всего лишь рефлекс. В конце концов, именно это мужчина и делает, когда женщина находится так близко от него.

Когда красивая женщина стоит так близко.

Красивая женщина, от которой пахнет лугом.

Он убедился, что она держит мушкет правильно, резко отступил назад и поднял руки, словно его держали на мушке или же он нечаянно схватился за раскаленную плиту – чтобы толпа не набросилась на него с вилами и факелами.

Что интересно, мушкет пристроился у нее в руках, как вновь обретенный домашний любимец.

Йену внезапно показалось, что они смотрят на настоящего мастера своего дела, незаконно участвующего в этом состязании.

Он скрестил руки на груди.

– Так. У этой штуки есть небольшая отдача, мисс Дэнфорт.

– Я наблюдала, спасибо, – чопорно отозвалась она. – Думаю, я уже неплохо подготовлена.

Толпа продолжала выполнять его распоряжение.

Собственно, тишина была настолько напряженной, что Йену подумалось – от нее запросто отскочила бы гинея.

И когда показалось, что больше сдерживать дыхание невозможно, она нажала на спусковой крючок.

И отлетела назад, к Йену, в тот же миг, как яблоко взорвалось.

Он помог ей устоять на ногах. Почувствовал, что его пальцы сами задержались у нее на спине. Они были такими изящными, и ее хрупкость снова застала его врасплох. На него вновь нахлынула мощная потребность защитить. Но тут же угасла.

Поднялся такой ликующий рев, будто она только что договорилась о перемирии после продолжительной кровавой войны.

Тэнзи стояла, держа в руках мушкет и все еще целясь куда-то, и на ее лице на мгновение возникло выражение мрачного удовлетворения – но, что интересно, без малейшего удивления.

Она скромно улыбнулась.

– Конечно, это счастливая случайность, – с притворной скромностью повторяла она опять и опять, пока все мужчины рвались принести свои поздравления. – Удача новичка, вне всякого сомнения. Американцы. Полагаю, мы все рождаемся с тайным умением стрелять. Все эти медведи, и волки, и индейцы, от которых мы вынуждены защищаться.

– Я сам буду вас защищать, мисс Дэнфорт! – раздался голос из толпы.

– Мне никогда не придется ничего бояться, если меня будет защищать армия, созданная из мужчин Пеннироял-Грина и Большого Суссекса. Никогда еще не встречала таких галантных, таких чутких кава-леров.

Да ради всего святого! Уж наверное хотя бы Шеймас Дугган, ирландец, сможет распознать сладкое вранье?

Но стоило ей сказать что-нибудь в этом роде, и все они становились похожи на псов, тычущихся мордами в ее ладонь ради того, чтобы их лишний раз погладили.

Она не новичок, Йен мог побиться об заклад на что угодно. Ни в стрельбе, ни в создании мифов, ни в приручении мужчин.

Домашний цветочек, как же.

Он должен был понять. Он сам занимался обольщением с точностью хорошего дирижера.

– Отличная работа, мисс Дэнфорт, – цинично произнес он.

Она обратила на него свой взгляд, и Йен внутренне собрался, чтобы противостоять его действию, что сильно его удивило. Он моргнул. Иногда он забывал – или хотел забыть – до чего она хороша. Он привык к красоте, но ее красота была скрытой, а тело реагировало на нее до того, как включался разум.

И через мгновение он мог поклясться, что покраснел.

Это его странным образом разозлило. Почему-то он почувствовал себя обманутым. Он не хотел, чтобы женщина, которой он не доверяет, была настолько привлекательна.

К его удивлению, ее щеки снова заалели.

– Благодарю вас, капитан Эверси. Комплимент из ваших уст значит для меня особенно много.

– Правда? – бросил он так резко, так иронично, что она моргнула. – Почему же?

Никогда не знаешь, говорит ли она то, что думает.

Похоже, у Тэнзи не было ответа – она просто смотрела широко распахнутыми глазами так, словно разум ее покинул или же он застал ее за каким-то отвратительным занятием. А румянец растекался по ее загорелым щекам и сползал на ключицы, и Йен внимательно за этим наблюдал.

Но в какой-то миг он поймал себя на том, что просто смотрит на нее, будто ему дали возможность последить за редким диким созданием.

Это их переглядывания прервали двое мужчин, с пыхтением притащивших приз и поставивших его между ними.

– Мы решили между собой, мисс Дэнфорт, что в этом году приз заслужили вы.

– О боже! Ну конечно же я не заработала приза, я просто попала в одно небольшое яблоко!

– Для нас это удовольствие. А вы что скажете, капитан Эверси?

Мисс Дэнфорт посмотрела на него и белыми зубками прикусила нижнюю губу.

Он мог поклясться, что она затаила дыхание.

– Мисс Дэнфорт может забрать приз.

Приз достигал ее бедра.

И не было недостатка в добровольцах, желавших доставить его к ней домой.

Вся толпа, присутствовавшая на состязаниях по стрельбе, переместилась в Эверси-Хаус, специально открытый ради вечеринки, и теперь как счастливые жители деревни, так и участники состязаний бродили по лужайке – по правде, не столько бродили, сколько пошатывались и спотыкались; то входили в дом, то выходили из него. На лужайку вынесли длинный стол со скатертью и полностью заставили его разнообразными маленькими пирожными и фруктами. Неда Хоторна уговорили расстаться с несколькими бочонками светлого и темного по цене, безжалостно сбитой после долгой борьбы с миссис де Витт. И даже составился импровизированный оркестрик – две скрипки и аккордеон. На лужайке начались танцы.