Осмелишься соблазнить? - Эбби Грин

Маттео официально получил титул Самого Милого Мужчины в Лондоне, когда сообщил ей то, что вычитал в книге для беременных:

- Такие перепады настроения совершенно естественны. Твои гормоны танцуют твист. Также… - он откашлялся и слегка покраснел, - твоя… э-э-э… грудь может стать несколько гиперчувствительной.

Эдди могла бы рассмеяться, если бы ей не хотелось плакать.

Ее грудь действительно стала гиперчувствительной, и все же это, скорее, было связано с тем, что ей отчаянно не хватало прикосновений Себастио.

«Но он больше никогда не прикоснется к тебе», - напомнил ей внутренний голос.

Эдди сделала еще одну попытку дотянуться до крючка, когда услышала:

- О боже, Эдди! Слезай оттуда!

Вздрогнув от неожиданности, она потеряла равновесие… и оказалась подхваченной крепкими руками Себастио.

Где-то секунду она смотрела в его серые глаза, прежде чем все вспомнить и сказать:

- Все в порядке… можешь отпустить меня.

На мгновение Себастио крепче прижал ее к себе, но потом он отстранился. Эдди едва не пожалела об этом: ее ноги были как ватные.

- Что ты делала там, наверху? - хмуро спросил он, ткнув пальцем в сторону лестницы. - Что ты вообще тут делаешь? Ты мать моего ребенка. Ты должна следить за собой.

Пережитый шок и гнев образовали в ней взрывчатую смесь. Это было слишком - вот так вдруг увидеть здесь Себастио. Что-то вроде жестокого дежавю.

- У меня все было отлично, пока ты до смерти не напугал меня, - сказала она, сжав кулаки и уперев их в бедра.

И только тогда заметила, какой у него странный вид. Он был в мятом костюме, небрит и без галстука.

- Эдди… мы могли бы где-нибудь поговорить?

О нет. Если, как в прошлый раз, она с ним куда-то пойдет, то ее хрупкий самоконтроль, который ей с таким трудом удалось восстановить, просто не выдержит.

- Мы прекрасно можем поговорить и здесь - нам никто не помешает.

Появившийся в дверях Джимми, бросив взгляд на их лица, мгновенно ретировался.

Себастио начал мерить шагами небольшое пространство витрины, оформленное в виде спальни с акцентом на дорогое белье из льна.

- Зачем ты пришел сюда? - спросила Эдди.

Себастио остановился. Достаточно близко, чтобы она могла увидеть в его глазах то, чего раньше там не было.

- Себастио?…

Он взял ее руки в свои.

- Когда я увидел тест на беременность, я почувствовал себя преданным. Я привык верить в худшее. Я все интерпретировал в темном свете. Для меня не существовало даже вероятности, что все это не подстроено. Что ты не могла быть такой невинной, какой казалась. Что ты не могла быть такой открытой, какой ты была… Какая ты есть.

Вся моя жизнь подпитывала мой цинизм. Моя первая любовница говорила, что женщины будут хотеть меня только за мое богатство и успех. Отношения моих родителей были такими, что я поклялся никогда не жениться и не иметь детей, чтобы не причинить им такую же боль.

Когда случилась авария, дело было не только в том, что я сидел за рулем, но и в зависти. Я завидовал Виктору и Майе. Завидовал их любви и счастью. Я так сосредоточился на том, чтобы вложить в свой ответ как можно больше цинизма, что на мгновение отвел глаза от дороги… И в этот момент мы столкнулись.

Мой циничный комментарий был последним, что слышал Виктор. И чтобы облегчить свою боль, ему было легче обвинить меня… ударить в самое больное место. И я ему это позволил, потому что чувствовал себя виноватым.

Он крепче сжал ее руки.

- Теперь я знаю, что столкновение было неизбежным, даже если бы я не отвлекся.

Сердце Эдди сжалось.

- Тебе не нужно все это объяснять, - сказала она.

Он тряхнул головой.

- Я летал в Буэнос-Айрес, чтобы помириться с Виктором. Ты была права. Он снова счастлив. Нам удалось избавиться от многих призраков. Но если бы я не встретил тебя, ничего бы этого не случилось.

Эдди почувствовала тепло в груди.

- Рано или поздно это все равно бы случилось. Я уверена.

Себастио покачал головой:

- Сомневаюсь. Чтобы снова себя собрать, мне нужен был кто-то, кто разбил бы меня на части.

- О чем ты говоришь?

Еще никогда она не видела такой напряженности в его взгляде… за исключением той ночи, когда ему приснился кошмар.

- Я люблю тебя, Эдди… Просто мне потребовалось время, чтобы это понять. Как я мог знать, что такое любовь? Хотя я любил бабушку, и она любила меня. Но я похоронил память об этих чувствах, потому что боялся, что, если я их признаю, это сделает меня слабым. А мне нужно было быть сильным, чтобы выжить в той среде.

Эдди подняла руку и коснулась лица Себастио. Она не могла говорить.

- И только когда появилась ты, я позволил себе снова чувствовать. Снова доверять. - Он взял в ладони ее лицо. - Это началось той ночью в клубе, четыре года назад. Я увидел тебя, и что-то во мне дрогнуло. Мне показалось, что ты могла видеть меня насквозь. Видеть меня таким, каким я был…

Эдди прошептала:

- У меня было такое же чувство… Как будто ты мог видеть, какой одинокой я была там… какой чужой…

Он кивнул.

- Но я увидел и то, какой юной ты была, какой невинной. И я не хотел испортить тебя своим цинизмом. - Он сделал вдох. - Эдди, я хочу тебя попросить…

Он опустился на одно колено.

У нее перехватило дыхание и ослабели ноги. В следующий момент она уже сидела на краю чего-то мягкого. Она даже не знала чего.

Себастио достал из кармана маленькую синюю коробочку.

Он открыл ее, и Эдди увидела кольцо. Кольцо с большим бриллиантом в форме капли и с двумя маленькими по краям.

- Я взял бриллиант из колье, чтобы вставить сюда… Это единственное украшение, которое я сам выбрал для женщины. - Он улыбнулся. - Вероятно, именно тогда я начал подозревать, в какую я попал переделку.

Глаза Эдди наполнились слезами.

- Какое красивое…

Себастио достал кольцо и взял ее руку.

- Эдди, согласна ли ты выйти за меня замуж? Потому что, если ты не согласишься, я просто не знаю, как мне дальше жить. Я хочу, чтобы все было с тобой. Семья. Дом…

Эдди улыбнулась.

- Собака?

Глаза Себастио блеснули.

- Я и в самом деле хотел бы собаку… Так ты согласна, Эдди? Ты выйдешь за меня?

Эдди больше не могла сдерживаться. Она бросилась на шею Себастио и упала вместе с ним на дорогой восточный ковер. Ее руки обвивали его шею, ее чувствительная грудь прижималась к его груди.