Под крышами Парижа - Генри Миллер

Мамаша оборачивается поглазеть. Восстановиться мой боец еще не успел, и девчонка принимает его целиком. Глаза у дамочки расширяются, она хочет что-то сказать, но тут Эрнест дает залп и придерживает ее голову, чтобы не отвлекалась, так что сучке ничего не остается, как только глотать. И вот обе стоят на коленях, у каждой во рту по соске, и обе молча таращатся друг на дружку. О чем они при этом думают, для меня полная тайна.

Эрнест предлагает поменяться. Тактично добавляет, что ничего не имеет против существующего расклада, просто он за разнообразие в принципе. Я так же не прочь попробовать мамашу, как и он дочку, наши кобылки не возражают, и все устраивается к взаимному удовольствию. Единственный минус — то, что Эрнест вместе с дочкой получил и диван.

Намекаю, что было бы хорошо пройти в спальню, но мамаша не желает об этом и слышать. Ей хочется остаться и понаблюдать за дочуркой… понятно. К тому же, по-моему, сучке доставляет особое удовольствие тот факт, что все это пиршество плоти разворачивается под носом у ее супруга. Не успеваю я пересечь комнату, как она обхватывает мои колени и начинает целовать яйца, потом аккуратно обхватывает член за шейку, словно показывая дочери, как это делать, и принимается сосать. Получается неплохо… по крайней мере через пару минут, когда я вынимаю его и устанавливаю ее в исходную позицию, он уже не свисает беспомощным погонялом. Вставляю сзади…

Дочка, видя, как я намерен обойтись с ее матерью, сжимает зубы с такой силой, что едва не откусывает конец. Вполне вероятно, что слышать о чем-то подобном ей уже приходилось, а вот наблюдать собственными глазами скорее всего нет. Мамаша же, взбодренная эликсиром мужа, с готовностью демонстрирует обретенные знания: выставляет задницу так, чтобы мне было поудобнее, и кладет голову на руки, словно собирающийся вздремнуть котенок.

Начинаю прочищать, и тут уж ей становится не до сна. Приподнимается и заглядывает под себя, стараясь разобрать за раскачивающимися сиськами, что там происходит. Пользуют ее таким способом, похоже, не часто… дырка тугая, как пизда у дочки, но потом лаз расширяется.

Дружок у меня ловкий, кого угодно заставит задергаться. Она вертит жопой, а когда я добавляю газу, еще и верещит, как лемур. Стонет, подпрыгивает, точно кролик со связанными лапками, машет руками… И в какой-то момент задевает ногу дрыхнущего в кресле муженька. Муцборг вскидывается, разлепляет глазки и тупо пялится на нас… Госпожа Муцборг в страхе закрывает лицо руками. Изобретатель переводит взгляд на диван. Девчонка стоит на коленях с зажатым во рту членом…

Не знаю, чего мы ждем… на несколько секунд все как будто замирают. Потом Муцборг зевает, закрывает глаза и снова начинает посапывать.

— Он нас видел?

Они обе хотят это знать и задают вопрос одновременно. Я полагаю, что видел, только вряд ли вспомнит что-то, когда проснется. Эрнест уверяет, что ему не до нас, что он ничего не соображает… Наши подружки успокаиваются. Дочка возобновляет прерванное занятие, мамаша призывает меня продолжать.

Кончает она за мгновение до меня, и несколько следующих секунд между нами идет борьба. Она хочет поскорее вытащить из задницы клин — как-никак удовольствия уже нет, а я не позволяю. Обхватываю ее сзади, прижимаю к себе, и вой сколько хочешь. К концу извержения она уже затихает.

Эрнест угрюмо молчит. Пока он наблюдал за нашим шоу, девчонка успела высосать его досуха, так что теперь конец совсем опал и надежд на его оживление до конца вечера уже не остается.

Я и сам чувствую, что несколько ближайших часов буду ни на что не годен, хотя обе сучки готовы продолжать хоть до утра и настаивают еще на одном раунде. К тому же у нас с Эрнестом неожиданно возникли проблемы с ориентацией в пространстве, мы то и дело с удручающей регулярностью налетаем то на мебель, то друг на друга, причем столкновения эти не проходят бесследно. В конце концов извиняемся, одеваемся и уходим.

И надо же так случиться, ни одного такси. Цепляясь из последних сил друг задруга, бредем, отчаявшиеся и одинокие, по качающемуся под ногами враждебному миру. Утро встречаем с жесточайшим похмельем.

* * *

Анна хочет веселиться. Мы сидим с ней в кафе, и она открыто делится со мной планами. Устроить бы небольшую вечеринку… только для самых близких друзей… и чтобы они трахали ее весь вечер… в самое ближайшее время. Так она решила и таким принципом будет отныне руководствоваться — бери от жизни все и не делай того, чего не хочешь… будь собой, а не кем-то другим. Это совсем не та Анна, которую я знал несколько месяцев назад. При всем том она идеальный тип для такого предложения… выглядит и держит себя как настоящая леди, аккуратненькая, чистенькая, хорошо одевается, и деньжата у нее водятся. Другими словами, у Анны есть все необходимое, чтобы вести себя подобно десятифранковой шлюхе.

Спрашиваю, кого бы она хотела видеть. Называю Эрнеста, Сида, Артура… устроят? Да, отвечает, как раз то, что надо… не слишком много… вполне достаточно, чтобы хорошо провести время. Выпить и повеселиться.

Все устраивается без малейших проблем. Никто не возражает даже против того, чтобы раскошелиться на выпивку. От таких предложений не отказываются. Но какова сучка, а! Ладно, уж я позабочусь, чтобы она получила свое. Перед назначенной датой четыре дня воздерживаюсь от женщин и дюжинами глотаю сырые яйца и устриц.

Вторую половину последнего дня провожу с Анной. Она заметно нервничает… никогда в жизни не совершала ничего такого… В качестве успокоительного предлагаю подняться ко мне и перепихнуться по-быстрому, но сучка не ведется. Нет-нет… надо подождать… это все равно что открывать подарки до Рождества…

Веду ее на обед… потом мы еще долго сидим, потягивая ликер, а когда наконец возвращаемся ко мне, Сид и Артур уже там. Эрнест немного опаздывает, подходит уже после первой, но все в порядке — он просто заглянул в ближайший бар.

В таких делах с места в карьер не возьмешь. Потихоньку выпиваем, болтаем о том о сем… надо же как-то снять напряжение. Часа через три посиделки начинают походить на вечеринку. К этому времени все изрядно набрались, так что пить уже и не хочется. Артур в четвертый раз показывает свой старый трюк, как снять пиджак, не снимая жилетку. Анна ходит по кругу, нигде надолго не задерживаясь. Садится вам на колени, но как только чувствует под собой знакомое шевеление, тут же встает… все, разумеется, маскируется дружескими улыбками и невинными взглядами… Такая вот милая товарищеская атмосфера.

Потом она вдруг исчезает на несколько минут. Все смотрят на меня… когда же, черт возьми, мы начнем ее трахать? Не пора ли ей, так сказать, сломать лед? Сид объявляет, что если сейчас, вернувшись, Анна ничего не скажет, он просто возьмет ее силой. Возмущается… что это за вечеринка… с мисс Кавендиш и то было веселее…

В самый разгар таких вот речей появляется Анна. Одного взгляда на нее достаточно, чтобы все спекуляции мгновенно прекратились. На ней трусики, туфли и… ничего больше. Роскошные груди выставлены напоказ… между ними длинная нитка черных бус, которые слегка подпрыгивают при каждом шаге.